С другой стороны, члены Фронта, по всей видимости, воспринимали специфически северокорейскую идеологию чучхе не как самостоятельную версию социализма (на самом деле, чучхе скорее является вариантом «крестьянского социализма» – идеологией некапиталистического индустриального общества, строящегося в стране с сильным преобладанием докапиталистических отношений; но корейские радикалы 1970-х гг. в таких терминах не рассуждали), а как приложение советского «марксизма-ленинизма» – которому они, в целом, были идейно лояльны – к корейским реалиям. Следственные органы Южной Кореи старались, во время суда над членами Фронта, представить их убежденными чучхеистами, но, судя по рассказам бывших членов Фронта, их идеология, при всем позитивном отношении к идеям чучхе – настолько, насколько с ними можно было вообще ознакомиться в условиях информационной блокады – носила скорее общелевый характер, с большевизмом как основной теоретико-практической моделью. Революция 1917 г., вместе с Кубинской революцией, была для членов Фронта базовым ориентиром; ее опыт следовало творчески приспособить к южнокорейским реалиям.
Решение о создании Фронта было принято 29 февраля 1976 г. на совещании трех видных деятелей подпольного левого движения Южной Кореи – Син Хянсика, Ли Джэмуна и Ким Пёнквона, собравшихся в китайской столовой под названием «Тхэсонджан» в бедняцком квартале Чхонгечхон Центрального района Сеула.
Первый из трех «отцов-основателей» Фронта, Син Хянсик, родился в 1934 г. в дискриминируемом при режиме Пак Чон Хи юго-западном регионе Южной Кореи – Хонам. Выходец из бедной семьи традиционного конфуцианского ученого, он сумел получить самое престижное в стране высшее образование, закончив в 1958 г. кафедру философии Сеульского государственного университета. Работая после окончания университета на низших секретарских должностях в Министерстве труда, он познакомился с рабочим движением и к середине 1960-х гг. стал убежденным социалистом. В 1968 г. посажен в тюрьму за попытку организации подпольного левого кружка под громким названием Революционной партии объединения («Тхонъил Хёнъмёндан»), после выхода на свободу в 1972 г. перебивался случайными заработками (торговал льдом и углем вразнос) и продолжал подпольную борьбу.
Второй, Ли Джэмун, родившийся тоже в 1934 г., был, наоборот, выходцем из более привилегированного юго-восточного региона Ённам – но тоже из семьи потомственных конфуцианских ученых. Окончив местный университет, работал журналистом в городе Тэгу, принял решение перейти на сторону борющегося народа в 1960 г., когда писал репортаж о школьнике из города Масан, Ким Чуёле, запытанном полицией до смерти во время подавления демонстраций против очередных сфальсифицированных «выборов» в апреле 1960 г. Опознание изуродованного почти до неузнаваемости трупа мальчика Ким Чуёля, которого приливной волной вынесло на берег (замучив его, полицейские выбросили труп в море), послужило сигналом к новой волне демонстраций против режима президента Ли Сынмана (1948–1960), в результате которых тот в конечном счете отрекся от власти и бежал в США. После свержения Ли Сынмана Ли Джэмун перешел на работу в левонационалистическую газету «Минджок ильбо» («Вестник нации»), но скоро новая диктатура, возглавлявшаяся генералом Пак Чон Хи, закрыла газету и отправила на виселицу по сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу КНДР ее издателя Чо Ёнсу. После того, как был казнен – опять-таки по сфальсифицированному «шпионскому» делу – также и близкий друг Ли Джэмуна, видный деятель легально существовавшей до переворота Пак Чон Хи социал-демократической Социалистической партии (Сахведан) Чхве Пэккын, Ли Джэмуну пришлось уехать обратно на родину, в Тэгу, где он возобновил работу в местной печати и параллельно организовывал и возглавлял подпольные и полуподпольные левонационалистические кружки.
Наконец, третий, Ким Пёнквон, был, как и Ли Джэмун, родом из региона Ённам – из города Тэгу. Родился он в 1921 г., то есть был значительно старше большинства своих товарищей. До переворота Пак Чон Хи возглавлял секцию Социалистической партии – тогда легальной – в Тэгу. После переворота отсидел несколько месяцев в тюрьме, был выпущен под негласное наблюдение полиции, через несколько лет снова посажен за организацию левонационалистической подпольной группы, которой следственные органы произвольно присвоили звучное наименование Партии стратегии освобождения Южной Кореи («Намчосон хэбан чолляктан»)… Освободившись в 1973 г., принял решение вести подпольную борьбу с хунтой Пак Чон Хи до конца.
Таким образом, общим для «отцов-основателей» Фронта было сочетание левонационалистических и социалистических убеждений. По крайней мере двое из них, Ли Джэмун и Ким Пёнквон, были связаны с Социалистической партией, основанной ветеранами социалистического антиколониального движения. Традиции этого движения, по большому счету, и продолжал Фронт – в новых, изменившихся условиях.
С этими традициями была связана и базовая политическая линия Фронта. Так же, как и страны тогдашнего «социалистического» блока (включая КНДР), Фронт считал, что Южная Корея находится в неоколониальной зависимости от США. На самом деле, взаимоотношения между режимом Пак Чон Хи и США были к середине 1970-х гг. уже несколько более сложными, чем допускалось «неоколониальной» схемой (Пак поощрял развитие собственно корейских монополистических концернов, ограничивал прямые инвестиции из США, выстроил тесные отношения с Японией и усиленно милитаризировал страну, даже разрабатывая собственное ядерное оружие – на случай, если США решат, в связи с нормализацией отношений с КНР, вообще отказаться от своих интересов на Корейском полуострове), но, по сути, деятели Фронта были не так уж и далеки от истины. Действительно, режим Пак Чон Хи держался в значительной мере на поддержке извне (и прежде всего из США) и полицейских репрессиях – абсолютное большинство рабочих и крестьян Южной Кореи к тому периоду почти ничего не выиграли от бурного экономического роста и прочной опорой военной диктатуры быть не могли. Из этого понимания обстановки следовало и решение лидеров Фронта вести борьбу в первую очередь за антидиктаторскую и антиколониальную революцию. Основной силой этой революции должно было стать «простонародье» (сомин) – рабочие и городская беднота, в союзе с крестьянством и массами городских безработных. Другим союзником революционеров должна была стать радикальная интеллигенция. Свержение режима Пак Чон Хи должно было привести к передаче власти широкой демократической коалиции, которая провела бы преобразования в духе радикальных социал-демократических требований (национализация крупной индустрии, создание системы социального обеспечения и т. д.), а затем способствовала бы скорейшему объединению страны с КНДР на прогрессивной, антиимпериалистической основе и превращению всего Корейского полуострова, в конечном счете, в независимое от мировых держав социалистическое государство. Социализм понимался, в общих чертах, как следование советской и восточноевропейской модели, в том виде, в каком она сформировалась к середине 1970-х гг., но с учетом корейской специфики.
Революция мыслилась лидерам Фронта как восстание городского пролетариата, поддержанного широкими слоями бедноты – в Сеуле, Тэгу и Кванджу в первую очередь. На партизанскую борьбу в горных районах страны надежд было мало – южнокорейский режим уже показал в начале 1950-х гг., что способен успешно уничтожать очаги партизанского сопротивления в сельской местности. Но чтобы подготовить рабочих, мелких торговцев и студентов к восстанию, нужна была прежде всего массированная пропагандистская работа – и именно на нее Фронт бросил главные свои силы. Если в январе 1978 г. было отпечатано и разбросано (в основном на улицах Сеула и других крупных городов) до 2 тысяч листовок, то в августе 1978 г. – уже целые 20 тысяч! Для организации, совершенно лишенной внешней поддержки, это были серьезные достижения. Листовки распространяли группами по 3–4 человека, или привязывали к воздушным шарам вместе с горящей сигаретой. В итоге шар лопался в воздухе, а листовки дождем падали на мостовую. Кроме листовок, в августе и октябре 1978 г. Фронт сумел даже выпустить два номера своей подпольной газеты – «Минджун ый сори» («Голос народа»). Газета распространялась прежде всего среди студентов. Официально за выпуск газеты отвечал Национальный комитет борьбы за демократизацию Южной Кореи («Хангук минджухва тхуджэн кунъмин вивонхве», сокращенно – Минтху). Эта полулегальная организация была основана лидерами Фронта в января 1977 г., чтобы служить внешним прикрытием подпольной деятельности Фронта, а также его кадровым резервом. К участию в Комитете привлекались прежде всего студенты и выпускники университетов, имевшие опыт антиправительственной борьбы. Члены Фронта вначале проверяли их в течение нескольких месяцев «на прочность», а затем предлагали наиболее стойким и надежным из них вступить во Фронт. О Комитете знало немало студенческих активистов, его название упоминалось в листовках, о нем писали освещавшие борьбу против южнокорейской диктатуры японские газеты «Асахи» и «Майнити», а вот само существование подпольного Фронта было тайной.
Сохранение тайны было для Фронта делом жизни и смерти. Что ожидало членов организации в случае ее раскрытия спецслужбами Пак Чон Хи, хорошо себе представляли все ее члены. В апреле 1975 г., как раз перед созданием Фронта, режим Пак Чон Хи отправил на виселицу восьмерых бывших активистов студенческого движения, уже арестовывавшихся в 1964 г. за организацию революционного кружка под названием Народно-революционная партия («Инмин хёнъмёндан»). Отсидев свои сроки, активисты этой «партии» вышли на свободу – но в 1974 г. у тайной полиции (Центрального разведывательного управления Южной Кореи) возникло подозрение, что это они стоят за студенческими выступлениями против военного режима. Несколько десятков человек было арестовано, восьмерых быстро приговорили к смертной казни, а семерым дали пожизненное заключение – хотя никаких улик по возобновлению ими подпольной деятельности, кроме полученных под пытками «признаний», у обвинения не было. Ясно было, что с настоящими подпольщиками военная хунта готова была расправиться ещё более жестоко. Поэтому крайне важно было поддерживать внутри организации демократический, эгалитарный дух, отношения равенства и боевого товарищества – и предупредить таким образом появление обиженных и недовольных и возможный переход кого-либо из членов организации на сторону врага. Организация должна была стать одной большой, дружной боевой семьей, предать которую ее члены не смогли бы даже под самыми страшными пытками. Поэтому в уличных операциях по разбросу листовок всегда принимали участие как рядовые члены Фронта, так и его организаторы – особенно активен был Ли Джэмун. В своих беседах с товарищами по борьбе Ли Джэмун подчеркивал, что революционер должен быть по своему социальному характеру «батраком», а не «барчуком» – должен всегда быть готовым делать самую черную и трудную работу, невзирая на возраст, ранг и заслуги. В иерархически организованном южнокорейском обществе 1970-х гг., где от образованного мужчины среднего возраста уж точно не ожидалось, что он будет делать черную работу, такие воззрения были поистине революционными.