Теперь каталог Дома Guerlain обогатился многими косметическими средствами. В 1895 году крем Huvé de la Providence служил для увлажнения кожи. В 1897 году появилась осветляющая пудра Ladies in All Climates, которая помогала освежить цвет лица. В этот период по картинам импрессионистов и фотографиям того времени Герлен стремился схватить, уловить ускользавшее выражение атмосферных изменений. Современный транспорт дал женщинам возможность путешествовать по всем широтам, и Дом Guerlain, продолжавший политику коммерческой экспансии по всему миру, стремился вести диалог с женщинами, жившими в любых климатических зонах. Guerlain покорял женщин, исследовал новые пространства, реальные или воображаемые. Пудра стала одой экзотике, чистоте, «женственности без границ». Это уже не только вспомогательное средство, которое используется для отбеливания кожи или придания ей матовости, а способ демонстрации игры света на лице, акцентирования красоты форм и расставление прекрасных акцентов.
Морщины стали врагом номер один. Для кожи они, как метко было сказано, «словно ржавчина для железа».
Чтобы предотвратить разрушение кожных покровов, их необходимо было защитить от вредных факторов. Поэтому, чтобы избежать негативного воздействия климата на кожу, женщинам требовался крем, который спасет от холода, воздуха, солнца и даже обветривания во время поездок на автомобиле. «Современная жизнь – это оскорбление величия молодых женщин с нежным цветом кожи», – гласила реклама. Морщины появляются по разным причинам, и возраст – далеко не самая главная среди них. Плохое питание, суровость климата, слишком частые путешествия, болезнь, умывание горячей водой, анемия – вот что порождает их. Старение кожи, конечно, нельзя сбрасывать со счетов. Знаменитый профессор Мечников продемонстрировал, что старение кожи – это снижение эластичности волокон, так что можно придать им гибкость, если усилить циркуляцию крови.
Тем временем Жак советовал женщинам начинать заботиться о морщинах уже в возрасте тридцати лет и проповедовал ежедневный уход в профилактических и лечебных целях. В 1904 году появился крем Secret de Bonne Femme, взбитый вручную для большей легкости и напоминающий по текстуре шоколадный мусс. Он подарил женщинам современной эпохи заботу, глубокое увлажнение и разглаживающий эффект. Лицо Клариссы, которой на тот момент было около шестидесяти лет, было свежо и практически нетронуто разрушительным воздействием времени – что являлось лучшей рекламой этого чудесного продукта.
Популярность этого нового крема, который Герлен замыслил в виде эмульсии, неуклонно росла. Крем подходил для всех типов кожи, создавал на лице защитную пленку, что было особенно важно для зимнего сезона. Он легко смывался водой, и это позволяло коже дышать в ночное время. Словом, это был настоящий идеал для женщин, чья жизнь стала более насыщенной – для женщин, которые занимались охотой и парусным спортом, а также предпринимали длительные поездки на автомобиле. Также в дополнение к крему были разработаны пудра и румяна. Чтобы привлечь внимание покупательниц, он заключил эти средства в маленькие кувшинчики ручной росписи из фарфора или зеленого стекла, украшенного чистым золотом, и назвал их Chines. В них отражалась мечта клиентов об экзотике: Rouge de la Reine, de Chine, de Carthame или de Damas.
За несколько лет до этого поэт Бодлер так писал о пользе макияжа: «Женщина вправе стараться выглядеть магической и сверхъестественной, при этом она словно повинуется своему долгу. Она должна очаровывать и удивлять. Она – идол и потому украшает себя золотом, дабы вызывать поклонение. Она должна прибегать к любым ухищрениям, чтобы возвыситься над природой и с легкостью покорять сердца и поражать воображение. Не важно, что хитрость и обман всем очевидны, если успех обеспечен и эффект неотразим. Именно в этих соображениях художник-философ без труда найдет оправдание тех приемов, к которым во все времена прибегают женщины, стремясь поддержать и, так сказать, обожествить свою хрупкую красоту. Мы бессильны перечислить их все и ограничимся лишь теми, которые в наше время в обиходе называются косметикой. Ведь всякий понимает, что пудра, например, навлекшая на себя нелепый гнев целомудренных философов, предназначена для устранения на лице пятен, которыми природа осыпала его самым оскорбительным образом; пудра создает видимость единства в фактуре и цвете кожи; благодаря ей кожа приобретает однородность, будто обтянута балетным трико, так что живая женщина начинает походить на статую или на существо высшее и божественное. […] Итак, если меня правильно поняли, приукрашивание лица не должно исходить из вульгарной и постыдной претензии, цель которой – имитировать природную красоту и соперничать с молодостью. Впрочем, не раз замечено, что никакие искусственные уловки не украшают уродство и служат только красоте. Да и кто посмеет требовать от искусства бесплодной имитации природы? Вовсе незачем скрывать косметику и стараться, чтобы она была незаметна. Напротив, она может быть подчеркнутой и, уж во всяком случае, если не откровенно, то с определенной нежностью».
Бодлер – певец макияжа. Кто бы мог подумать?
Самая большая тайна женщины, конечно же, заключена в ее лице, а потому оно должно быть приятно-овальным, с бархатистой кожей, в цвете которого сочетаются белизна лилии и оттенки розы. Идеал красоты, к которому женщина должна приблизиться… даже путем небольшого обмана! В ее лице именно глаза считаются наиболее выразительными, потому что они – отражение души. Там можно читать и угадывать мысли, искать выражения чувств: в прекрасных глазах в обрамлении белых век, оттененных длинными ресницами и увенчанных шелковистыми бровями. Для достижения такого эффекта женщина может использовать карандаши, кисть и цветные тени. Тени придают взгляду глубину. Можно протирать брови настоем черники, а затем расчесывать их с помощью специальной щеточки, чтобы подчеркнуть их форму. Pyrommée от Guerlain пользовался большим успехом. Эта пудра была известна в гаремах Азии, в киосках Босфора и у пресноводного Золотого Рога, а у Guerlain продавались тени для подкрашивания век и бровей. Кроме того, в магазине эксклюзивно был представлен Secret des Belles Grecques из Малой Азии, который обещал эффект бархатных ресниц, настолько длинных, что они дрожали, словно крылья птицы, и человек, увидевший это зрелище, не забудет его никогда.
Губы, всегда нежные и «зовущие к поцелуям», должны быть розовыми, коралловыми или алыми. Именно губы придают женщине чувственность. Их контуры должны быть изящными, без трещин и углублений. Тогда они подчеркнут красоту лица. Под запретом вызывающие цвета – они сделают из женщины либо фарфоровую куклу, либо, что еще хуже, особу, навязчиво привлекающую к себе внимание. Для ухода используются палочки из винограда с какао-маслом или красная жидкость на основе безвредного кармина, который сохраняет упругость губ и придает им естественный розовый оттенок.
Волосы, конечно, всегда были символом женской красоты. Они, бесспорно, заслуживали и заслуживают внимания специалистов в области косметики и парфюмерии. По цвету или структуре волос можно выделить несколько архетипов. Светлые волосы: мечтательный характер, чувствительность, склонность к рефлексии. Черные: живость и страсть. Вьющиеся: изящность и одухотворенность; а прямые и жесткие – силу воли и характер. Тем не менее мытье волос считалось рутиной, а шампуни, предлагаемые в то время, были посредственного, а иногда даже сомнительного качества. Вопрос о том, мочить или не мочить волосы, также оставался спорным. Не рекомендовалось применять шампуни, содержащие соли калия и сапонин. Поэтому женщины продолжали натирать волосы специальными лосьонами в лечебных целях и для профилактики выпадения волос вследствие «длительной умственной работы, забот, недосыпания, злоупотребления удовольствиями». Косметический молитвослов, серьезная работа С. Писса, запрещал использовать красители, содержащие соли свинца, меди, известь, висмут и олово. Только растительные средства! Например, оттенок венецианский блонд, очень модный в то время, получали с помощью концентрированного экстракта ромашки, цвет которого раскрывался при контакте с воздухом. Перекись водорода, однако, была запрещена, так как она делала волосы сухими и ломкими. На заре нового века средства по уходу вновь стали доступны, но по-прежнему зависели от развития науки и общественной морали.
Voilà pourquoi J’aimais Rosine
Очевидно, что на заре нового столетия вся жизнь – не только в Париже! – значительно изменилась. Промышленная революция повлияла на жизнь и посеяла семена XX века. Если авиация, кино или радио все еще находились в состоянии безмятежного детства, то велосипед и телефон уже уверенно вошли в жизнь французов. Складывалось впечатление, что эти «веяния современности» быстро изменят уклад всего общества. Время ускорялось, расстояния сокращались, умы были обращены в будущее.
Революционные перемены затронули и моду, и, вероятно, именно поэтому Всемирная выставка 1900 года предложила подвести «итоги века».
В конце девятнадцатого столетия мода, как и духи, характеризовалась разнообразными стилями и используемыми материалами. В 1900 году haute couture[51] все еще предлагала пышные платья в стиле Помпадур, однако юбки были узкими и неудобными. Но теперь дизайнеры и парфюмеры совершили революцию: силуэт платья стал более естественным, предпочтение отдается легкости и комфорту.
Женщина теперь оказалась в центре внимания. Не просто женщина, а парижанка – символ красоты, очарования и элегантности. Ее статуя украшает парадный вход и предлагает каждому посетителю бросить взгляд на образ независимой, современной женщины, «модной женщины, которая сама творит моду».