«guerlinades» без добавления какой-либо оригинальной ноты, облекая Kriss в военный флакон простого строгого вида.
Тридцать первого декабря 1943 года парфюмеры получили ужасные вести. Их завод в Коломбо был подвергнут бомбардировке и частично разрушен союзниками, целью которых были компании Hispano-Suiza, SKF и Air Équipement, расположенные в том же районе. Во время этого безжалостного рейда семьдесят два человека погибли.
Три волны авиаударов пришлись на район улицы Федерб, позже там насчитали 495 воронок от сброшенных бомб. Восемь работников Дома Guerlain погибли. Они были погребены под обломками и щебнем, и их тела не могли найти до 3 января 1944 года.
Узнав о трагедии, Жак поспешил туда и на следующий день экстренно созвал нескольких архитекторов, чтобы обсудить реконструкцию здания. Стройка займет шесть месяцев, но Курбвуа, Коломбо, было объявлено – приказом правительства – «зоной бедствия».
Удар оказался особенно тяжелым, потому что компания Guerlain хранила там запасы старых спиртов, очень редких и необходимых для производства экстрактов. Все больше и больше замыкаясь в своем одиночестве, Жак с трудом восстанавливал силы для новой работы.
– Ничего, – говорил он, признавая свое поражение, – химия нам поможет!
Замечательный глава Дома Guerlain вопреки всему верил в свою счастливую звезду. Особенно когда Марсель вернулся с войны и у него родилась дочь, которую назвали Сильвией. Вслед за Мари-Франс, появившейся у Клода, который женился на Соланж Уэль 30 мая 1942 года. Прекрасное имя, звучавшее столь патриотично!
Освобождение
Жак все больше сторонился семейных радостей; он затаился во Франции в ожидании своего часа. В 1944 году Париж был освобожден, и Жак мог вернуться к нормальной жизни. Оккупация закончилась. Французы вздохнули с облегчением.
К магазину Герлена выстроилась целая очередь из американских военных, чтобы купить себе сувенир, ведь именно Дом Guerlain стал символом эпохи. Продавщицы в фирменной одежде демонстрировали покупателям легендарные флаконы, о которых часто говорили в США: Shalimar, Mitsouko, Coque d’or.
Однако Жаку было не до веселья, и ему не хотелось присоединяться к всеобщему ликованию. Его мысли занимали потери, вереница теней, которые преследовали его и лишали сна. Его любимый сын, Пьер-Жак, погиб в расцвете лет.
Можно ли смириться с такой утратой?
Для Герлена настало время платить по счетам. По Парижу начали ходить слухи, что Герлен сотрудничал с оккупантами, более того, изготовил парфюм Kriss по заказу немецкой армии! Обвинения эти были несправедливы, но очень навязчивы.
Дом избрал тактику молчания, не желая извиняться или оправдываться. Герлены не привыкли разглагольствовать о себе. Именно поэтому Жак пребывал в скверном расположении духа.
Со временем глупые слухи, не получив подпитки, утихли сами собой. Однако было слишком поздно. Гордость и честь Жака были уязвлены, и он не сумел оправиться от этой раны, особенно после гибели Пьера. Он впал в депрессию, которая порой отпускала его, чтобы дать передышку для создания нового творения. Он решил переименовать Kriss в Dawamesk (это название средства на основе гашиша; оно снова в моде и отсылает к песне Превера и Греко). Герлену хотелось перевернуть мрачную страницу и воссоздать себя по образу этой умерщвленной, голодной Франции, которую можно охарактеризовать двумя главными словами: производство и… потребление.
Наследие
Послевоенное время – период восстановления и для Герленов, и для других французских семей. Клан постоянно пополнялся. Как прежде, все снова собирались в Менёль, где раздавался детский смех и на лицах стали появляться робкие улыбки. Ветви бизнеса Жака и Пьера росли и развивались. Однако Жака больше ничего не радовало. Его племянник Раймон, красавец и художник, женился в третий раз накануне войны и недавно обзавелся очередным ребенком[70]. Жан-Пьер, сын Пьера, вновь женился в возрасте сорока одного года – на молодой женщине двадцати шести лет, Кристиан Лезер, отличившейся в годы войны. В Алжире она была связисткой, сотрудничала с Движением Сопротивления и англо-американскими дипломатами, готовившими операцию по высадке союзников. За свои заслуги она стала кавалером ордена Почетного легиона.
Новые браки принесли потомство. Никогда нельзя забывать о будущем. На тот момент в совет администрации Дома входило уже три поколения – двадцать человек.
Жан-Пьер был самым активным среди них. Раз в месяц он уезжал в Лондон, чтобы контролировать производство концентратов, которые в дальнейшем использовали, разбавляя состав спиртом, так как таможенные барьеры запрещали ввозить готовую продукцию. Ему помогал Жан-Жак. Нелли часто сопровождала его в поездках, и это доставляло ей большое удовольствие, ведь она могла щеголять в вечерних нарядах, мехах и драгоценностях. Для Герлен, однако, это было время реконструкции, а не безрассудства.
В 1947 году общий оборот парфюмерии во Франции составил пять миллиардов франков. Можно было смело возвращаться к делам. Однако некоторые обстоятельства омрачали праздник: еще до войны в ряде стран начала развиваться отечественная парфюмерия. Герлены поняли, что на пути их экспансии появятся новые конкуренты.
Именно поэтому в следующем году Жан-Жак Герлен предложил вниманию Синдиката парфюмеров Франции рекламный фильм под названием «Ароматы Франции», посвященный истории профессии. С его помощью он рассчитывал дать новый старт продажам и напомнить публике о себе.
Фильм имел большой успех во Франции и за ее пределами. Эпоха приобретала черты безумства. В Европе набирал обороты технический прогресс, а американский стиль жизни пустил корни во всех сферах. В 1950-е годы в Сен-Жермене танцевали рок-н-ролл и слушали джаз. Появилась новая плеяда звезд и писателей: Сартр, Симона де Бовуар, Борис Виан, Жюльет Греко, Эдит Пиаф.
Мода не избежала перемен. На этой волне возникло явление прет-а-порте. А New Look Кристиана Диора привнес толику женственности в послевоенную повседневность и провозгласил возврат к традициям.
Парфюмерия вносит свой вклад в это движение. Жак Герлен наконец вернулся к творчеству и создал новый аромат Fleur de feu, в духе современных тенденций молодежи, которая стремится жить радостно и с наслаждением. Аромат имел успех и вернул Жаку веру в свои силы. Между тем конкуренция обострялась. Это был новый вызов. Начался очередной этап в его карьере.
Общество потребления весьма серьезно относилось к деталям. В 1953 году Герлен отпечатал роскошный буклет, в котором предстали различные женские образы: блондинка Ирмин, брюнетки Корин и Армель, рыжая Лукреция и даже седоволосая Эльмира. Героини делились с читателями своими секретами, а Герлен выступил в роли поэта: «Из какой мечты, какой фантазии явились они на свет? – вопрошал он. – Из какой волны, из какой пены? […] Важно лишь то, что одна из них станет вашей подругой и поможет вам стать красивой и счастливой. Красота не подвластна времени. Она заключена не в молодости, а в гармонии».
Несмотря на почтенный возраст, Жак продолжал свои исследования, связанные с поддержанием влаги в коже. В 1955 году его изыскания привели к запуску продукта Hydroserum, а затем пудры Visage de Nuée и, наконец, незабываемой помады Rouge G de Guerlain. В возрасте восьмидесяти лет он продолжал работу над новыми проектами. Лили остается его главной музой и источником вдохновения. Между ними – любовь и взаимопонимание, которые они пронесли сквозь годы успеха и невзгод. Однако любящая жена видела, как сильно подорвано здоровье Жака. В последнее время ему иногда не хватало сил даже на непродолжительные прогулки по его любимому саду в Менёль. В такие дни он просил помощи садовника, который помогал ему дойти до любимой цветочной клумбы, чтобы на несколько минут погрузиться в ее аромат, который возможно послужит источником вдохновения и вновь пробудит его творческий талант.
Жак создал Atuana – новый шипровый аромат с базиликом и лавандой в составе, чтобы в очередной раз посвятить его любимой Лили. И он все еще находил в себе силы шутить. «К сожалению, теперь я создаю ароматы для пожилых дам!» – говорил он ей.
Вопреки возрасту он каждое утро отправлялся на завод в Курбвуа. В своей лаборатории вместе с сыном Марселем, который занимался концентратами, он неустанно писал и переписывал свои формулы, исследуя недавно прибывшее сырье, но все меньше мечтал о парфюмерии.
Рутина постепенно заглушала его былую страсть. Однако, когда Жак все глубже погружался в темный омут старости, непредвиденное событие вдруг выдернуло его из этого водоворота и вдохновило на создание своей лебединой песни.
Чудесное дитя
Жака и его внука Жан-Поля, сына Жан-Жака, всегда связывало особое чувство. У Жан-Поля были проблемы со зрением, столь серьезные, что они напоминали Жаку о собственном потерянном глазе. Однако это компенсировалось обострением других чувств. Подобная странность приговорила его к одиночеству.
Испытывал ли эти муки сам Жан-Поль?
Во время новогодних праздников Жак и Лили собирали всех детей и внуков в своем парижском особняке. Они пили вино и с удовольствием общались, а Лили раздавала подарки.
На общем фоне радости и веселья Жан-Поль всегда выделялся. Робкий, замкнутый, он не участвовал в играх своих кузенов, предпочитая держаться за юбку матери.
Именно ее образ навеял Жан-Полю аромат Cachet Jaune, которым была пропитана квартира на Рю-де-Куртри в седьмом арондисмане[71]. Когда матери не было рядом, ее заменяла ирландская нянька, Бетти Флад. Благодаря ей Жан-Поль быстро выучил английский язык.