л подозревать своего сына Меровея, в связи с его брачным союзом с Брунгильдой, в том, что это сражение произошло из-за его козней. Обезоружив и отдав его под стражу, он велел содержать его под домашним арестом, обдумывая, как с ним поступить далее…
Меровей был сыном Хильперика еще от первой жены, добрых чувств к Фредегонде, естественно, не питал, а женитьба на Брунгильде давала ему шанс добыть себе трон Австразии. Но для него все закончилось печально – Хильперик, подстрекаемый Фредегондой, постриг сына в монахи, а когда Меровей попытался бежать и снова заняться политикой, то был убит при неизвестных обстоятельствах.
К этому времени Брунгильде и Фредегонде было лишь немного за тридцать, и впереди у них было еще много интересных событий – войны, заказные убийства, громкие ведовские процессы с сожжением ведьм, правление за своих сыновей и внуков, изгнания, отравления… Одна из них умерла вскоре после пятидесяти, но зато в собственной постели, а другая дожила до семидесяти лет и была зверски замучена сыном своей соперницы.
Подробнее почитать об этих незаурядных дамах можно у Григория Турского в «Истории франков», а также в анонимной хронике VIII века под названием «Книга истории франков». В какой-то степени их вражда легла в основу противостояния Брунгильды и Кримгильды в «Песни о Нибелунгах». Ну и современные авторы тоже не обошли их своим вниманием, в основном в разнообразных сборниках, посвященных великим женщинам прошлого, великим злодейкам или самым ярким королевским любовным историям.
Конец Меровингов
Думаю, никого не удивит, что столь бурные страсти в семействе Меровингов не шли на пользу ни государству, ни самой династии. После недолгого объединения королевства в руках Хлотаря I, пережившего или перебившего всех своих родственников, начался новый виток раздробленности и братоубийственных войн. Кто внимательно читал про противостояние Брунгильды и Фредегонды, уже, вероятно, понял, почему.
Потому что Хлотарь I, как положено по франкской традиции, не нашел ничего лучше, чем снова разделить королевство между своими сыновьями. Те тоже не стали нарушать «традиций» и начали убивать братьев, жен, племянников, а иногда и сыновей, чтобы урвать лишний кусочек земель и власти.
Однако если эти царственные развлечения и устраивали семейство Меровингов, они совершенно не нравились франкской знати и набирающей силу христианской церкви. И в 614 году следующему из королей, сумевшему объединить в своих руках всю страну, Хлотарю II, пришлось подписать эдикт, в котором он пошел на значительные уступки светской и духовной аристократии.
По этому эдикту утверждались все земельные пожалования, сделанные прежними королями, уничтожались все «неправедные», с точки зрения знати, налоги и утверждались все пошлины, которые знать сочла нужными. Ослаблялась королевская власть над церковью – епископы стали выборными, а судить клириков теперь мог только их собственный суд. Имущество умерших без завещания стало наследоваться родственниками, а не казной, и к тому же королю пришлось разрешить составлять завещания в пользу церкви.
Последним сильным королем династии Меровингов стал сын Хлотаря II – Дагоберт I, вошедший в историю как «добрый король Дагоберт». На самом деле он не был ни добрым, ни гуманным, ни добродетельным, а был, как и положено раннесредневековому королю, хитрым, смелым, жестоким и, как рассказывали хронисты, очень распутным. Образ «доброго короля» был создан хронистами и народными преданиями и примерно так же реален, как Владимир Красное Солнышко из русских былин.
Еще при первых Меровингах появилась при дворе такая должность – «майордом». Сначала это были управители королевского двора, но постепенно майордом стал кем-то вроде первого министра. До поры до времени эти «министры» держались в тени, но после смерти Дагоберта начали править за его пятилетнего сына, ну а потом власть так и осталась в их руках. После 639 года правили разными частями королевства майордомы, а короли из династии Меровингов только царствовали, получив со временем прозвище «ленивых королей». Даже хронисты того времени, описывая события, обычно уточняли: «regnante rege, gubernante majore domus» – то есть «в царствование (такого-то) короля, когда управлял (такой-то) майордом».
Вторая половина VII – начало VIII века прошли очень бурно, с войнами, интригами, переворотами, свержениями «ленивых королей» и казнями майордомов и аристократов. Наконец Пипин Геристальский, майордом Австразии, в 687 году разбил в битве при Тертри нейстрийского майордома Берхара, и объединил под своей властью все королевство. Должность майордома окончательно стала семейной, и после смерти Пипина вопрос был уже только в том, кто из его наследников сумеет ее удержать. Последние из Меровингов окончательно превратились в формальных королей.
Карл Мартелл – почти король
После борьбы с мачехой и другими претендентами на власть, должность майордома занял сын Пипина Геристальского Карл Мартелл. Он посадил на трон нового удобного ему короля, разбил всех, кто пытался отколоться, укрепил свою власть в германских землях, и наконец триумфально разбил арабов и остановил попытку арабского завоевания франкских земель.
Когда в 737 году умер король Теодорих IV, Карл Мартелл наконец-то сделал тот шаг, на который не решались предыдущие майордомы, – оставил королевский трон незанятым. Но возложить на себя корону пока все же не решился. Папа римский Григорий III в своих письмах называл его «вице-королем» или «почти королем».
Успехи Карла Мартелла, в том числе и военные, были во многом связаны с тем, что он сделал ставку на новую систему отношений, а проще говоря – установил феодализм и создал рыцарство.
Разумеется, я утрирую, и ни в коем случае не надо воспринимать это заявление серьезно. Никто и никогда не может по собственному желанию сменить один строй на другой. Даже самые радикальные революции и те происходят только тогда, когда общество для них созрело.
Феодализация в Меровингском королевстве шла уже давно – крупные землевладельцы выделяли землю своим дружинникам в обмен на военную службу, а мелкие раздавали наделы крестьянам, которые расплачивались за эту «аренду» отработками и частью урожая. Просто Карл Мартелл поставил это на широкую ногу и подвел законодательную базу. Он перестал жаловать королевские земли в собственность и начал активно раздавать их в так называемые бенефиции – временные держания – лицам, способным к военной службе. Плюс, ловко воспользовавшись исламской угрозой, конфисковал довольно обширные земли у церкви и тоже раздал их в бенефиции. Те, кто получали от короны эти земли, должны были при необходимости выставлять на войну определенное количество конных воинов. В случае неисполнения обязанностей бенефиций у держателя отнимался, а если все шло хорошо, после его смерти договор перезаключался с его наследником.
Примеру центральной власти стали следовать крупные землевладельцы (в том числе и церковные), стала складываться система вассалитета, и конечно тут же возник риск сепаратизма, потому что у каждого магната фактически появилась своя армия. Поэтому Карл Мартелл усилил централизацию, оформил круг обязанностей крупных землевладельцев и потребовал от них военной службы во главе ополчений подвластных им территорий.
Преемники Карла Мартелла продолжили феодализацию, и в течение IX–X веков система сложилась окончательно – общество разделилось на тех, кто молится, тех, кто воюет, и тех, кто кормит их трудом своих рук. Делом крестьян стало работать на земле, а военные функции практически полностью перешли к держателям бенефиций, постепенно превратившимся в сословие профессиональных военных. Это, кстати, не отменяло и существования наемников, служивших не за землю, а за «зарплату» и время от времени тоже пополнявших ряды бенефициариев.
Пипин Короткий
После смерти Карла Мартелла в 741 году власть великого майордома была поделена между его сыновьями Карломаном и Пипином Коротким. Однако в отличие от Меровингов, Карломан и Пипин не стали воевать между собой, а объединились и несколько лет проводили очень успешную политику – подавили все восстания, разгромили тех, кто оспаривал их власть, вернули отколовшиеся земли, провели административную и очень важную церковную реформы (урегулировали взаимоотношения церкви и государства, так сказать). Правда, им пришлось вновь посадить на престол наследника Меровингов Хильдерика III – все-таки их авторитет был еще не так велик, как у Карла Мартелла, и для легитимности власти требовался хоть какой-то номинальный король.
Потом Карломан разочаровался в политике и удалился в монастырь, а Пипин, наоборот, активизировался. Система майордомов при слабых Меровингах уже давно изжила себя, пора было создавать новую королевскую династию. В это время как раз очень удачно для Пипина случился конфликт римского Папы и лангобардов, поэтому Папа стал искать союза с франкским королевством. Поэтому Пипин отправил к Папе Захарию посольство с вопросом, справедлива ли такая система управления, при которой королем называется тот, кто на самом деле не правит. Захарий понимал, чего от него ждут, поэтому ответил, что королем должен быть тот, кому принадлежит королевская власть и дал добро на свержение Хильдерика и провозглашение королем Пипина.
В 751 году на собрании знати в Суассоне Пипин был избран по обычаям франков и миропомазан королем. На троне официально воцарилась новая династия – Каролинги. Причем название свое она получила по имени второго короля династии – Карла Великого (сын Пипина Короткого).
Антонио де Эслава, Зимние вечера, 1609 год.
ЛЕГЕНДА О РОЖДЕНИИ КАРЛА ВЕЛИКОГО
(отрывки)
Пипин, сын храброго Карла Мартелла, правил Французским королевством в мире и спокойствии, но не было у него сыновей, чтобы передать им по наследству престол, и гранды Франции пребывали в великом унынии и страхе, как бы после смерти государя не начались войны, распри, убийства и мятежи из-за наследования трона империи; и вот, побуждаемые этим страхом, самые знатные и жаждавшие мира решили убедить и упросить императора Пипина жениться в третий раз, – быть может, богу будет угодно дать ему наследника, в чем с двумя прежними, уже покойными, женами было ему отказано. Но император Пипин был стар годами и почти не способен иметь детей, и потому он долго не соглашался сделать то, о чем просили подданные. Много раз говорили они ему об этом, слезно молили, и, решившись наконец исполнить их просьбу, ответил он так.