…И вот император приказал Липулу, прежде чем прибудут на это место остальные охотники, устроить ему ложе под открытым небом, на берегу реки Ман, в стоявшей там повозке, ибо ночь была жаркая; вдобавок императору хотелось быть подальше от шума и крика охотников, за которыми он послал находившихся при нем рыцарей с наказом всем собраться и заночевать в этом месте. Итак, повозку покрыли свежесломанными зелеными ветвями, сделав там прибежище и ложе для императора… усталый император возлег на это ложе с законной, но скрывавшей это женой своей и там совершил с нею плотское соитие, отчего Берта понесла. И когда на священном востоке заблистали золотые кудри Авроры, Берта, полная радости и счастья, молвила императору такие слова:
– О господин мой, непобедимый император и владыка мира! Философ Фалес сказал, что самое быстрое в мире – это мысль, самое сильное – нужда, самое мудрое – время, и он глубоко прав, ибо благодаря времени узнаются самые сокровенные тайны. Говорю так потому, что наконец время и место для этого благоприятны, и хочу открыть вашему величеству некую тайную, но бесспорную истину: а именно то, что ваше величество спали в эту ночь с вашей настоящей и законной женой. Да, я злосчастная Берта, дочь графа Мельгарского и сестра короля Аквитании Дудона, а та, которая слывет вашей женой и живет в Париже, это вероломная моя фрейлина Фьямета, происходящая из рода Маганса, и этим уже все сказано; лживыми речами своими коварная убедила меня снять королевские одежды и в брачную ночь легла с вашим величеством, меня же велела нескольким рыцарям, своим родственникам, тайно похитить и привезти в пустынный сей лес, чтобы тут умертвить; но они, движимые жалостью, оставили меня в живых, лишь сняли с меня одежду и привязали к сухому дубу…
Император от изумления и восторга долго не мог ничего ответить, а придя в себя, стал расспрашивать подробно об этом необычайном происшествии; поверив всему, что сказала Берта, он вышел из благословенной повозки и отправился в хижину Липула, где застал графа и графиню… отозвал обоих в сторону и чистосердечно поведал все, что с ним произошло… Горя желанием увидеть любимую дочь, родители поспешили к повозке, где, по воле императора, Берта осталась. Едва увидев ее, они сразу ее узнали, как и она их, к великой радости и ликованию всех трех…
…Всем было объявлено о необычайном происшествии, и Берта с великой пышностью и торжеством отправилась в Париж, где была наново коронована как истинная императрица; вероломную Фьямету всенародно обезглавили на парижской площади, а доброму Липулу император пожаловал графство Арденнское. От прекрасной Берты и родился Карл Великий, преемник отца своего, императора Пипина. Зачат же он был, как я уже сказал, под открытым небом, в повозке, на берегу реки Ман.
Легендарный король
Карл Великий был старшим сыном Пипина Короткого и Бертрады Лаонской. Дата его рождения достаточно спорная – то ли 742, то ли 747, то ли 748 год. И легенда о его рождении вряд ли хоть сколько-то соответствует действительности – начиная с того, что Пипину к моменту женитьбы на Бертраде было всего-то около тридцати лет, и заканчивая тем, что Карл, судя по всему, был не первым их ребенком.
Однако когда речь заходит о Карле Великом, без легенд не обойтись. Уж слишком он выдающаяся личность, на уровне Александра Македонского или Константина Великого.
Античный царь Александр, как известно, по поддерживаемым им самим рассказам, был зачат от Зевса. Для христианского короля было сложнее придумать интересную историю рождения, но народная молва и трубадуры справились – уже в XII–XIII веках появились первые поэмы о прекрасной Берте, которую подменяли, пытались убить, но она спасалась в лесах и потом все-таки возвращала себе свое законное место на троне.
Параллель с фольклорными сюжетами о Белоснежке и с немецким вариантом Золушки[12] очень заметная, и это не случайность, несомненно, как народные варианты сказки о некой условной положительной красавице, так и литературные о матери Карла Великого, имеют одни и те же корни.
Правление Карла Великого
Когда пишут о Карле Великом, обычно любят приводить такое четверостишье:
Несметных ратей предводитель,
Племен владыка и отец,
Науки друг и покровитель,
Законодатель и Мудрец…
Авторство нигде не указано, просто «один немецкий поэт», но в данном случае это не принципиально. Гораздо важнее то, что даже с учетом высокопарности и льстивости, это очень точная характеристика Карла Великого. Именно таким он и был, и прозвище «Великий» заслужил не зря. Даже в не покорившихся ему славянских землях его уважали настолько, что слово «король», по мнению большинства исследователей, произошло от его имени – Карл.
Генеалогия Карла Великого. Нюрнбергские хроники, ок. 1493.
Надо сказать, власть не досталась будущему Карлу Великому на блюдечке. Пипин, следуя все тем же старым традициям, разделил государство между двумя своими сыновьями – Карлом и Карломаном (да, фантазией в выборе имен их семья не отличалась). К счастью для всех, Карломан, с которым они сильно расходились во взглядах, умер прежде чем между ними начались серьезные междоусобные войны, и Карл почти бескровно сосредоточил всю власть в своих руках.
Правил он больше сорока пяти лет, раздвинул границы королевства, разбил врагов, укрепил центральную власть, подчинил воинственных саксов и лангобардов, присоединил Баварию, практически уничтожил непокорных аваров.
На завоеванных территориях Карл проводил политику христианизации, а также перемешивал население – переселял целые деревни на новые земли, таким образом разрывая внутриплеменные связи и пытаясь заложить основу единой нации. Во внутренней политике он следовал идее централизации – урезал власть вельмож и сажал всюду своих людей, особенно на приграничных территориях. То же прослеживалось в его отношениях с церковью – с одной стороны, Карл огнем и мечом христианизировал завоеванные земли, а с другой – практически перевел в ведение королевской власти управление церковными делами, назначение епископов и т. д.
Провел Карл и денежную реформу – ввел единую по всему государству систему, по которой 1 фунт состоял 20 шиллингов, а шиллинг – из 12 денариев. Таким образом, из 1 фунта серебра следовало чеканить 240 денариев. Был установлен и единый нормативный вес фунта – 407–408 г (так называемый «каролингский фунт»). Эта система сейчас нам кажется странной, но для своего времени она была гениальной и распространилась по всей Европе, а позже и по всему миру, и просуществовала в Великобритании и ее колониях до конца XX века.
Эйнхард[13],
«ЖИЗНЬ КАРЛА ВЕЛИКОГО»
(отрывки о личности Карла).
…На протяжении всей своей жизни Карл обращался со всеми, как дома, так и вне его, с такой большой любовью и благожелательностью, что никогда никто не мог упрекнуть его и заметить хотя бы в малейшей несправедливости или жестокости…
…Он обладал могучим и крепким телом, высоким ростом[14], который, однако, не превосходил положенного, ибо известно, что был он семи его собственных ступней в высоту. Он имел круглый затылок, глаза большие, живые и огромные, нос чуть крупнее среднего, красивые волосы, веселое привлекательное лицо. Все это весьма способствовало внушительности и представительности его облика и когда он сидел, и когда он стоял. И хотя его шея казалась толстой и короткой, а живот выступающим, однако это скрывалось соразмерностью остальных членов. Поступь его была твердой, внешний вид мужественным, однако голос, хотя и звучный, не вполне соответствовал его облику.
Здоровье его было отменным, за исключением того, что в течение [последних] четырех лет жизни он страдал от часто повторяющейся лихорадки, а под конец еще прихрамывал на одну ногу. Но и тогда он скорее поступал по-своему, чем по совету врачей, которых почти ненавидел, поскольку те убеждали его отказаться от жареной пищи, к которой он пристрастился, и привыкнуть к вареной. Он постоянно упражнялся в верховой езде и охоте, что было для него, франка, естественным, поскольку едва ли найдется на земле какой-нибудь народ, который в этом искусстве мог бы сравниться с франками. Ему нравилось париться в природных горячих источниках и он упражнял тело частым плаванием. В нем он был столь искусен, что его воистину никто не мог обогнать. Вот почему он даже дворец в Аахене возвел и там постоянно жил в последние годы жизни до самой смерти. Он приглашал купаться не только сыновей, но и знать и друзей, а иногда даже свиту, телохранителей и охранников, так что иногда сто и более человек купались одновременно…
…Во время трапезы он слушал или чтеца или какое-нибудь выступление. Читали [же] ему об истории и подвигах древних. Он любил и книги святого Августина, особенно те, что озаглавлены О Граде Божием. В питье вина и прочих напитках он был так воздержан, что за обедом редко пил более трех раз…
…Во время одевания и обувания он принимал не только друзей, но даже, если дворцовый управляющий говорил, что возник некий спор, который не могли окончить без его постановления, он тотчас же приказывал привести спорящих и, будто сидя в судейском кресле, разобравшись, выносил приговор. Помимо этого, если в тот день нужно было заниматься чем-то официальным или поручить что-то одному из министров, он делал это в такое же время.
Он был многословен и красноречив и мог яснейшим образом выразить все, что хотел. Не довольствуясь лишь родной речью, он старался изучить иностранные языки. Латинский он изучил так, что обыкновенно говорил на нем, словно на родном, но по-гречески он больше понимал, нежели говорил. При этом он был столь многословен, что даже казался болтливым. Он усердно занимался свободными искусствами и весьма почитал тех, кто их преподавал, оказывая им большие почести. Грамматике он обучался у дьякона Петра Пизанского, который был тогда уже стар, в других науках его наставником был Альбин, прозванный Алкуином, тоже дьякон, сакс из Британии, муж во всем мире ученейший. Под его началом Карл много времени уделил изучению риторики, диалектики, а особенно астрономии. Он изучал искусство вычислений и с усердием мудреца пытливо выведывал пути звезд. Пытался он писать и для этого имел обыкновение держать на ложе, у изголовья дощечки или таблички для письма, чтобы, как только выпадало свободное время, приучить руку выводить буквы, но труд его, начатый слишком поздно и несвоевременно, имел малый успех…