ре в его среде начался раскол… Пропапской позиции придерживались магнаты, собравшиеся на съезд в Трибуре в 1076 г., где в отсутствие Генриха стали рассуждать о его низложении… Посреднический план предложил аббат Гуго, принимавший некогда участие в ритуале крещения Генриха: к 22 февраля 1077 г., т. е. ровно через год и один день после предания короля анафеме, тот должен либо примириться с папой, либо проститься с короной.
Генрих бросился в Италию, совершив сложный переход через Альпы; Григорий VII направлялся в Аугсбург… Под Мантуей папа узнал о появлении Генриха в Италии и счел, что с помощью всех его итальянских противников король расправится с ним. Григорий VII бежал в замок Каносса под защиту маркграфини Тосканской Матильды. К Каноссе 25 января 1077 г. прибыл и Генрих. Три дня в рубище кающегося грешника король добивался от папы аудиенции, которая состоялась 28 января. Произошли слезное покаяние и клятвы короля на мощах в том, что он будет покорен римской церкви. Отсюда возникло выражение “идти в Каноссу” – каяться, смиряться, идти на унижение перед противником. Отлучение было снято»[25].
Немного о личности Генриха IV
Бруно[26],
«КНИГА О САКСОНСКОЙ ВОЙНЕ».
…Король ходил по обрывам вожделений, как немысленные конь и лошак, и он, который был королем многих народов, воздвиг в себе трон похоти, царице всех пороков.
Император Генрих IV ждет босиком у ворот Рима, просит Папу снять отлучение. Гравюра 1563 года.
Он имел по две и по три наложницы сразу. Но, не довольствуясь ими, он, когда слышал, что у кого-то есть молодая и красивая дочь или жена, то, если не мог еесоблазнить, приказывал приводить к себе силой. Порой также он в сопровождении одного или двух человек отправлялся ночью туда, где, как он знал, есть нечто подобное; иногда его гнусное желание исполнялось, но в другой раз ему едва удавалось избежать смерти со стороны родителей или супруга возлюбленной. Свою благородную и прекрасную жену, на которой он женился вопреки своей воле и по настоянию князей, он так ненавидел, что после свадьбы ни разу не видел ее по своей воле, ибо и саму свадьбу сыграл отнюдь не добровольно; он многими способами старался с ней развестись, чтобы тогда как бы по праву совершать недозволенное, когда у него не будет дозволенного брака.
Наконец, он велел одному из своих друзей вступить в любовную связь с королевой и обещал ему большую награду, если добьется этого; он надеялся, что та ему не откажет, ибо она, молодая, познав мужа, жила, будто уже брошенная им. Но королева, имевшая в женском теле мужское сердце, сразу же поняла, из какого источника проистекает этот замысел. Сначала она, как бы оскорбившись, отказала; но, поскольку тот упорно, как его учили, настаивал, она лишь на словах обещала то, о чем ее просили. Тот, обрадованный, сообщил об этом королю и указал час, назначенный для совершения этого дела. Король же, радуясь, отправился вместе с любовником в комнату королевы, чтобы, застав их вместе во время совокупления, законным образом развестись с ней, или даже убить ее, чего он хотел гораздо больше. Но, когда любовник постучал в дверь королевы, и та быстро ее открыла, то король, боясь быть запертым, если тот войдет прежде, поспешно юркнул в дверь. А королева, узнав его, оставила любовника снаружи и, быстро заперев дверь, созвала своих служанок и так избила [короля] палками и скамейками, которые приготовила для этого в качестве оружия, что едва оставила его в живых. «Сын блудницы, – говорила она, – откуда в тебе столько дерзости, что ты надеешься переспать с королевой, которая имеет столь сильного мужа?» Тот кричал, что он и есть Генрих, что он ее муж и желает исполнить свой супружеский долг. Но она возразила, что тот, кто тайком домогается прелюбодеяния, не может быть мужем; если же он – ее муж, то почему открыто не пришел на ее ложе? Итак, избив его до полусмерти, она выгнала его из спальни и, закрыв дверь, легла спать. А тот никому не посмел признаться в том, что с ним случилось, но пролежал в своей постели почти целый месяц, притворяясь больным другой болезнью. Ибо [королева] не пощадила ни головы его, ни живота, но избила все тело, не нанеся, правда, открытых ран. После того как он выздоровел, он, хоть и был жестоко наказан, не оставил прежних постыдных дел.
После отлучения
Казалось бы, Папа восторжествовал. Но он недооценил Генриха – да, королю пришлось поунижаться, но в конечном счете он выиграл. За это время знать уже успела найти себе нового монарха – герцога Рудольфа Швабского, но вскоре вернулся Генрих и вступил в борьбу за свой престол. Поначалу война шла с переменным успехом, и Григорий VII поторопился – после одной из побед Рудольфа, он решил, что дело Генриха проиграно, и снова объявил о его отлучении. Но на этот раз его никто не поддержал, наоборот, Григория быстро сместили и избрали нового Папу – Климента III.
Григорий не смирился, и какое-то время они с Климентом обменивались анафемами. Генрих тем временем разбил Рудольфа и еще одного претендента на престол, выдвинутого саксонской знатью, а потом отправился в Италию, где в 1084 году Климент короновал его императорской короной. Григорий в ответ призвал на помощь норманнов, которые, разумеется, в первую очередь разграбили Рим. На этом карьера Григория VII закончилась.
Генрих продолжал воевать, усмирить всю Германию ему удалось только к 1090 году. Климент тем временем так и не признавался частью духовенства, и пока он правил в Риме, параллельно ему сменилось еще несколько пап.
В конце концов от этого устали все – и император, и церковники, и знать, и народ. Очередной Папа Урбан II в 1095 году предложил всем пойти в крестовый поход, и в принципе его дружно поддержали, но никуда не пошли, а продолжали воевать, хотя уже и без энтузиазма.
В 1104 году против Генриха поднял мятеж его сын (тоже Генрих, но уже V), причем даже сумел поймать его, заточить и вынудить подписать отказ от престола. Как ни странно, Генрих V поверил в клятву отца и выпустил его из плена, после чего тот, разумеется, объявил свое отречение недействительным и попытался отвоевать у сына свой престол обратно. И его даже довольно многие поддержали. Но в разгар противостояния Генрих IV скончался.
Император Генрих V держит в тюрьме своего отца, Генриха IV. Миниатюра 1450-х годов.
Похоронили его только через пять лет – умер он во время очередного отлучения от церкви, и следовательно, хоронить его было запрещено. Только когда избрали очередного лояльного к Германии Папу, Генриху V удалось добиться того, чтобы отлучение сняли посмертно, и тело его отца наконец-то было предано земле.
Отлучение
В Средние века довольно многие вопросы подлежали компетенции церковного суда. Тот не мог вынести смертного приговора, да и к телесным наказаниям редко приговаривал, чаще всего он вообще мог только приказать человеку самому себя как-то наказать – поститься, стоять на коленях, заниматься самобичеванием и т. д. И это выполняли. Потому что неподчинение несло за собой ужасную кару, фактически социальную смерть – отлучение.
Отлучение от церкви означало, что человека не будут причащать, венчать, крестить его детей. Он не мог быть свидетелем в суде или занимать какую-либо должность, его присяга больше ничего не стоила. Он не мог заключать сделки – по той же причине. А в случае смерти он не мог быть даже похоронен на кладбище. Человек отвергался обществом, как при жизни, так и после смерти. Не стоит объяснять, что угроза отлучения действовала сильнее чем любое, даже самое тяжелое и унизительное покаяние, которое могло грозить в качестве наказания за прегрешение.
Причем отлучению мог подвергнуться любой – епископ мог отлучить крестьянина, а Папа, бывало, отлучал даже королей и герцогов, причем сразу вместе со всем королевством. А это означало, что во всем королевстве закрывались церкви и прекращались церковные службы. Никого не венчали, не отпевали и не крестили.
Правда, довольно часто священники не подчинялись и продолжали совершать службы, потому что Папа далеко, он может еще передумать, если политика поменяется, а король или герцог – вот он, рядом, не послушаешься, так и казнить может. Но все равно некоторым королям и другим знатным сеньорам приходилось идти на поклон к Папе (как Филиппу-Августу[27] или императору Генриху IV). Ведь отлучение предполагало разрыв всех вассальных и союзнических обязательств – никто из тех, кто принес отлученному монарху клятву верности, больше не был обязан ему повиноваться.
Русская императрица
Что и говорить, император Генрих IV – один из самых известных средневековых правителей Священной Римской империи. Не так уж часто королей отлучали от церкви, а императоров тем более.
Но в России он больше известен по другой причине. После смерти своей первой жены, несчастной Берты, о которой писал Бруно в «Книге о Саксонской войне», Генрих женился снова – на не менее несчастной Евпраксии Всеволодовне.
Да, она была русской, дочерью князя всея Руси Всеволода Ярославича и внучкой Ярослава Мудрого. Как ни странно, Евпраксия Всеволодовна знаменита у нас куда меньше, чем ее родная тетка Анна Ярославна, королева Франции. Хотя королев в роду Рюриковичей было немало – Елизавета и Анастасия Ярославны (королевы Норвегии и Венгрии), Вышеслава (королева Польши), Ефимия Владимировна (королева Венгрии), Ефросинья Мстиславна (королева Венгрии), Кунигунда Ростиславна (королева Чехии), Мальмфрида Мстиславна (королева сначала Норвегии, потом Дании), София Владимировна (королева Дании), и это не считая жен наследных принцев, великих князей литовских и польских, претендентов на престолы и т. д.
А вот императрицами довелось стать только Евпраксии Всеволодовне и Добродее Мстиславне (супруге византийского императора). Возможно, дело в том, что история Анны более счастливая – она дважды была замужем и оба раза удачно. Но может быть, просто на Евпраксию не нашлось хорошего писателя или сценариста, потому что ее жизнь была не менее увлекательной, а силой ее характера можно только восхищаться.