«Смерть Фридриха II предварила конец штауфеновской эпохи. Недолгие годы правления его сына Конрада IV (1250–1254) прошли в ожесточенной и безуспешной борьбе с папой Иннокентием – непримиримым врагом Штауфенов».
С конца XIII века распространилась легенда о том, что Фридрих II спит под горой, чтобы когда-нибудь воскреснуть и объединить всех немцев в единое королевство. Но постепенно Фридрих II в легенде был заменен на его деда Фридриха I Барбароссу, которого, собственно, поэтому так и любили в Третьем рейхе.
К. Свасьян,
СТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ НАУКИ
(о личности Фридриха II)
Двор Фридриха – собирательное и зажигательное стекло культуры. Протекционизм Карла Великого увеличен здесь до будущих масштабов протекционизма (сравнение напрашивается снова) Кольбера; сюда, словно пчелы на мед, стягивается всё свободное, небоящееся, неформальное, рискованное – «веселое».
Вместе с тем удивительный факт: этот протекционизм совершенно особой природы; покровительство духу культуры подчинено здесь не подспудным целям эксплуатации «научного гения» в церковно-универсальных нуждах, как у Карла, или в угоду технологической воле, как у Кольбера, а исключительно самой культуре…
…Палермский зоопарк поражал воображение еще со времен отца Фридриха, Генриха VI; тратились огромные суммы не только на переводы и университеты, но и на зоопарк, куда Фридрих выписывал из Азии и Африки самых диковинных зверей – для «публики» и в научных целях. «Stupor mundi» – эта оценка века следовала за ним по пятам; по универсальности даров он выдержал бы самые ответственные сравнения с «мыслителями» будущего; орнитолог, геолог, зоолог, математик, …полиглот, свободно изъясняющийся на восьми или девяти языках; автор чудесных канцон, переложенных им же на музыку; архитектор, и вместе с тем неутомимый организатор и новатор; упомянем: при его дворе действовала школа поэзии и пластических искусств, процветала анатомия в знаменитой салернской школе, была введена программа всеобщего обучения.
Фридрих – величайший реформатор права, которое с него впервые утрачивает характер сверхличного откровения, модулируя в зону сознательности; отныне дух законов определяется не божественными «ордалиями», а «доказательствами» от свидетелей и «документацией»; характерно это сочетание в нем «эмпирика» и «рационалиста» – культ «факта», предваряемый и управляемый «логической» презумпцией: «Поскольку наука врачевания никогда не может быть усвоена без знания логики, повелеваем: да не изучает никто медицины, не пройдя предварительно как минимум трехлетней логической подготовки».
Студенты-медики в Салерно обязаны были наряду с хирургическими и анатомическими занятиями (им дозволялось уже вскрывать трупы) в течение пяти лет изучать Гиппократа и Галена. Лишь после этого, пройдя предварительно годовую практику у опытного врача, они сдавали экзамен и получали место врача от самого императора…
…Внезапная смерть Фридриха в 1250 году стала началом легенды о нем. Он воскрес в мифе, переносящем его в таинственный грот, откуда с исполнением сроков должно было случиться его возвращение. К началу XVI века образ внука смешался с образом деда, Барбароссы, тоже «италофила» и тоже «жертвы»…
Конец рейха?
«После гибели династии Штауфенов в Германии с новым ожесточением развернулась борьба за власть, ввергшая страну на долгие годы в феодальную анархию. С этого времени политическая история Германии – по преимуществу история княжеств. Центральная власть могла временами усиливаться, но отныне – и на многие столетия впредь – важнейшей реальностью политической жизни Германии стали княжества. Прогресс во всех сферах жизни немецкого общества осуществлялся преимущественно в их рамках или под их определяющим влиянием, что накладывало особый отпечаток на все немецкое Средневековье, обусловив своеобразие не только политического, но и социально-экономического и культурного развития страны…
В феодальной иерархии образовалось сословие имперских князей – непосредственных ленников короны. Имперские князья могли также держать лены и от иностранных государей; уже в XII в. некоторые из них оказались в вассальной зависимости от нескольких монархов, что, естественно, ослабляло империю. Зато они ревниво следили за тем, чтобы не устанавливалась прямая связь между их собственными вассалами, основной массой рыцарства и императором…
Императоры предоставляли князьям одну привилегию за другой, пока, наконец, Фридрих II не сделал решающие уступки имперским князьям как особому сословию, оформив это юридически. Князья получили высшую юрисдикцию, право чеканить монету, взимать налоги и пошлины, закладывать города и предоставлять им рыночное право…
В то время как в других европейских государствах союз королевской власти с городами являлся важным фактором обуздания феодальных сеньоров и укрепления государственного порядка, в Германии… прочный союз императорской власти с городами так и не сложился. Поддержка городских движений носила конъюнктурный характер и в любой момент могла обернуться в свою противоположность. Это заставляло города вести самостоятельную политическую игру. Начиная со второй половины XIII в. они становятся реальной политической силой, объединяясь для защиты своих экономических и политических интересов в региональные союзы.
Первым таким значительным объединением стал созданный в 1254 г. Союз рейнских городов, куда вошли города, расположенные по обоим берегам Рейна от Кёльна до Базеля. Затем возникли другие объединения… Самым могущественным из них являлась Ганза – торговый и политический союз северонемецких городов, объединявший в пору своего расцвета (в XIV – первой половине XV в.) до 160 городов.
Так, в Германии в лице имперских городов и городских союзов появилась новая самостоятельная политическая сила. С ней был связан значительный экономический подъем страны, сопровождавшийся расцветом немецких городов, ростом их политического влияния. Однако в условиях прогрессирующей политической раздробленности страны этот подъем не мог привести к складыванию общегерманского рынка… Напротив, крепнувшие региональные связи закрепляли экономическую раздробленность Германии. Территориальный принцип государственно-политической организации окончательно торжествует над имперским в XIV–XV веках».
Корона Священной Римской империи
Или не конец?
После смерти Фридриха II наступил период междуцарствия и борьбы за власть. Трон Германии путем подкупа получили сразу два совершенно посторонних для страны человека – король Кастилии и английский принц. Анархия и беспорядки прекратились только после избрания в 1273 году королем Рудольфа I Габсбурга.
Это был достаточно неожиданный выбор, Рудольф не был в числе самых влиятельных вельмож, поэтому скорее всего князья его выбрали именно как человека, которого можно не опасаться. Плюс, его поддержал Папа, которому он обещал совершить новый крестовый поход в Святую Землю и не вмешиваться в итальянские дела.
В крестовый поход Рудольф, конечно, не пошел, для этого он был слишком практичным, а вот в итальянские дела и споры с Папой действительно не лез, предпочитая бросить максимум сил на увеличение собственных земель. В 1282 году ему удалось отнять у чешского короля Австрию, Штирию, Каринтию и Крайну. Эти территории он отдал частично сыну, частично своим вассалам, заложив тем самым основы могущества будущей империи Габсбургов.
Но его успехи кое в чем сыграли против него же. Когда пришло время выбирать нового короля, князья не пожелали видеть на престоле сына Рудольфа, он показался им уже слишком опасным. Вообще в дальнейшем германские феодалы старались, чтобы ни одна династия не задерживалась на престоле, предпочитая чередовать королей из разных родов. Так, германские короли и даже императоры долго оставались всего лишь «первыми среди равных» и реальную власть имели только в собственном домене, в то время как во Франции и Англии полным ходом шло становление абсолютизма.
Но тем не менее Священная Римская империя германской нации не исчезла, и за титул императора продолжали биться насмерть – вокруг него еще долго существовал такой ореол величия, что он сразу добавлял обладателю огромный политический вес.
Перерыв в императорах
После Рудольфа курфюрсты[32] избрали королем Адольфа Нассауского, но через шесть лет сместили его за то, что он не выполнил предвыборные обещания (а обещал он хорошие взятки) и нарушил права наследников одного из княжеств. В постановлении о его низложении вельможи негодовали: «Также против бога и справедливости, словно сеятель несогласия, многократно пытался он без разумной причины посредством хитростей, обмана и неких дьявольских козней лишить званий, почестей, имущества и прав князей Германии, как духовных, так и светских: архиепископов, епископов, прелатов, герцогов, маркграфов, графов и баронов; и вознамерился истребить в корне князей…»
Следующим королем Германии выбрали все-таки сына Рудольфа, Альбрехта Австрийского. Он продолжил политику отца по усилению дома Габсбургов, успел посадить на чешский трон своего сына, но вскоре был подло убит своим двоюродным братом, претендовавшим на родовые земли.
Генрих VII Люксембургский
Рудольф, Адольф и Альбрехт императорской короной так и не короновались, их больше интересовали практические вопросы. Но в 1308 году при поддержке Папы и французского короля Филиппа Красивого на трон Германии был избран граф Люксембурга Генрих VII, веривший в имперскую идею.
Во все свое короткое правление он был одержим мыслью восстановить власть Германской империи в Италии. В 1310 году он двинулся с армией в Рим, по пути сделав красивую, но безуспешную попытку примирить гвельфов и гибеллинов[33]