Договор вместе с протоколом был подписан Шуваловым и Бисмарком 18 июня 1887 г. Он получил название «договора перестраховки».
Вскоре в германскую политику вмешался субъективный фактор – 9 марта 1888 г. умер император Вильгельм I и на престол взошел его 57-летний сын, Фридрих Вильгельм (Фридрих III). Но он процарствовал лишь 3 месяца и 15 июня того же года скончался. Новым императором стал внук Вильгельма I и старший сын Фридриха III, 29-летний Вильгельм II.
Старый канцлер стал мешать новому императору. Бисмарка начали постепенно оттеснять от дел, и в марте 1890 г. он окончательно ушел в отставку после 28-летнего пребывания во главе правительства сначала Пруссии, а затем Германской империи. Одновременно ушел с поста статс-секретаря и его сын Герберт.
Бисмарк выступал против войны с Россией. Генерал Георг Каприви, назначенный новым рейхсканцлером, был настроен менее категорично и считал войну с Россией вполне возможной.
Вскоре после вступления на престол, в речи 6 августа 1888 г. Вильгельм II заявил: «Есть люди, у которых хватает совести утверждать, что мой отец собирался отдать обратно то, что он завоевал шпагой вместе с принцем Фридрихом Карлом. Все мы слишком хорошо его знали, чтобы молчать хоть одну минуту перед таким оскорблением его памяти. Он думал так, как и мы; из завоеваний великой эпохи ничто не может быть отдано обратно. Я верю, что вся наша армия и все мы держимся на это одного взгляда: скорее мы оставим на поле битвы 18 корпусов нашей армии и 42 млн жителей, чем отдадим хотя бы один камень из того, что завоевали мой отец и принц Фридрих Карл»[107].
Этой речью Вильгельм II поставил крест на попытках французских реваншистов дипломатическим путем вернуть себе Эльзас и Лотарингию.
Французские политики и военные прекрасно понимали, что конфликт с Германией один на один может кончиться лишь разгромом Франции, причем куда более страшным, чем в 1870–1871 гг. Англия обладала огромным флотом. В течение почти двух столетий ее Адмиралтейство руководствовалось «двойным стандартом мощи» – британский флот должен быть равен двумя следующим по мощи флотам. Но британская армия оставалась маленькой и не могла противостоять германской даже вместе с французскими войсками. Итальянцы, понятно, были не в счет. Надежда у реваншистов была только на Россию.
В январе и марте 1890 г. во Франции были размещены новые русские займы на сумму в 650 млн франков. С мая того же года по указам своего правительства французская полиция начала сотрудничать с русской заграничной охранкой в борьбе с русскими нигилистами. В ходе нескольких провокаций были арестованы и депортированы в Россию ряд известных революционеров. Александр III, получив об этом извещение французских властей, с удовольствием воскликнул: «Наконец-то во Франции есть правительство!»
18 февраля 1891 г. в Париж прибыла инкогнито, под именем графини Линген, мать Вильгельма II, вдовствующая императрица Фредерика. Судя по всему, это была попытка кайзера уладить отношения с Францией. Однако на третий день после прибытия императрицы в столице Франции начались массовые антигерманские выступления «патриотов». В свою очередь, германская пресса начала антифранцузскую кампанию. Германская газета «Kolnische Zeitung» писала: «Мы не может допустить, чтобы французы оскорбляли августейшего монарха Германской империи и его благородную мать… Немецкий народ вправе требовать, чтобы французское правительство и народ дали ему достаточное удовлетворение…»
Дело шло к войне. В историю события февраля вошли как «военная тревога 1891 года». Однако вновь последовал грозный окрик из Петербурга, и «тревога» закончилась.
В марте 1891 г. президент Французской республики Карно был награжден высшим русским орденом – Андрея Первозванного. Ордена Александра Невского получили французский военный министр Фрейсине и министр иностранных дел Рибо.
25 июня 1891 г. на Кронштадтский рейд прибыла французская эскадра адмирала Жерве. Ради союза с Францией Александр III пошел на беспрецедентный шаг. При встрече эскадры он снял головной убор во время исполнения французского гимна. В самой же России и до, и после этого за исполнение Марсельезы отправляли за решетку.
Газета «Санкт-Петербургские ведомости» писала: «Прибытие французской эскадры в Кронштадт и блестящий прием, ей оказанный, делают, конечно, все более вероятным сближение между Францией и Россией. Две державы, связанные естественною дружбой, располагают такою грозной силой штыков, что Тройственный союз должен остановиться невольно в раздумье».
27 августа 1891 г. Россия и Франция подписали военную конвенцию, направленную против Германии. Соглашение это хранилось в столь глубоком секрете, что даже военный министр Ванновский не имел о нем точных сведений.
Статья первая этой конвенции гласила:
«Если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию.
Если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию».
Статья вторая устанавливала, что «в случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в него держав Франция и Россия по поступлении этого известия, не ожидая никакого предварительного соглашения, мобилизуют немедленно и одновременно все свои силы и придвинут их как можно ближе к своим границам».
Далее определялось количество войск, которое будет двинуто Россией и Францией против Германии как сильнейшего члена враждебной группировки.
Во время переговоров о содержании конвенции французская сторона очень добивалась, чтобы Россия поменьше сил направляла на австрийский фронт. Для французов было крайне важно, чтобы возможно большее количество русских войск было брошено против Германии. Это вынудило бы германское командование отвлечь на восток больше сил с французского фронта. С утверждением военной конвенции франко-русский союз был оформлен.
Итак, к 1894 г. в Европе окончательно оформились два блока: Россия и Франция – с одной стороны, Германия и Австрия – с другой. Англия оставалась пока вне двух блоков. Она продолжала строить свою политику на их противоречиях.
Глава 19. Россия на пути к войне с Японией
Говоря о русско-французских военных конвенциях 1891–1893 гг., все отечественные историки отмечают лишь их антигерманскую направленность. Но Александр III и его сановники, заключая договора, имели в виду и Германию, и Англию. Не надо забывать вековое соперничество Англии и Франции на море, да и к началу 90-х годов XIX века у этих держав хватало конфликтов по всему свету.
И вот в 1894 г. представился случай испытать этот союз делом. В июле этого года японская армия оккупировала Корею, а затем напала на Китай. 5 августа 1894 г. японские крейсера (главным, «Нанива», командовал Того, будущий японский адмирал) без объявления войны в упор расстреляли британский грузовой пароход «Коушинг». Пароход был зафрахтован правительством Китая и перевозил китайских солдат. Кроме того, на борту находился германский инструктор, майор фон Геннекен. Несмотря на ураганный огонь японцев из всех орудий, транспорт тонул около часа. А после того как «Коушинг» скрылся под водой, японцы перенесли огонь из винтовок и малокалиберных пушек Гочкиса и Норденфельда на две китайские шлюпки и сотни барахтавшихся в воде людей. Обе китайские шлюпки были потоплены. Японцы спустили свои шлюпки, но подбирали только европейцев, китайцев же убивали.
По законам морского права японцы совершили сразу несколько преступлений – расстреляли пароход под нейтральным флагом без объявления войны, да и даже если бы война была объявлена после выхода «Коушинга» из порта (радио тогда не было), то все равно японцы не имели права по нему стрелять. Наконец, стрельба по тонущим людям даже в военное время считается тяжелым воинским преступлением.
И что же сделала «владычица морей»? Достаточно было громкого окрика из Лондона, и Япония выплатила бы Англии любую компенсацию и убралась бы из Кореи. Но, увы, англичане сделали вид, что ничего не произошло, а затем стребовали деньги за «Коушинг»… с Китая. Зато позже, в 1914–1918 и в 1939–1945 годах, британские морские суды будут чинить расправу над пленными германскими офицерами, стрелявшим по тонущим морякам или даже просто не оказавшим им помощи.
Далее японцы провели генеральную репетицию войны 1904–1905 гг. Они разбили китайский флот в Желтом море, а затем захватили Порт-Артур.
17 апреля 1895 г. китайская сторона была вынуждена подписать продиктованный японцами договор, вошедший в историю как Симоносекский. По этому договору Китай признал полную независимость Кореи от Китая (статья 1), «уступил» Японии Формозу, Пескадорские острова и южную часть Маньчжурии (Ляодунский полуостров) с прилегающими островами.
Еще раньше, 1 февраля 1895 г., в Петербурге было созвано особое совещание под председательством великого князя Алексея Алексеевича для обсуждения той позиции, которую следовало занять России. Полная победа Японии не вызывала сомнений, но требования ее были еще не известны – японские дипломаты держали их в секрете.
В ходе обсуждения ясно проступили две политические линии. Одна заключалась в том, чтобы компенсировать себя какими-либо территориальными присоединениями – незамерзающий порт для зимовки Тихоокеанской эскадры или отторжение части Северной Маньчжурии для более короткого пути Сибирской дороги к Владивостоку. Другая линия предусматривала отпор Японии под флагом защиты независимости Кореи и целостности Китая. Главная цель такого курса – не дать Японии укрепиться неподалеку от русских границ, не позволить ей овладеть западным побережьем Корейского пролива, закрыв выход России из Японского моря.
В марте 1895 г. Николай II назначил министром иностранных дел князя Лобанова-Ростовского. Новый министр запросил ведущие европейские страны о возможности совместной дипломатической акции, направленной на обуздание японских милитаристов. Англия воздержалась, зато Германия безоговорочно поддержала Россию. Вильгельм II, утверждая проект телеграммы в Петербург, подчеркнул, что готов сделать это и без Англии, отношения с которой у Германии к этому времени успели уже основательно испортиться.