Время Конрада Аденауэра (1949–1963)
Облик эпохи
Создание ФРГ произошло главным образом по инициативе западных держав, прежде всего США, и не отвечало устремлениям немецких политиков в западных зонах. Когда Лондонская конференция шести стран Запада в 1948 г. приняла по настоянию США и Великобритании решение о слиянии трех западногерманских зон в единое государство «с правительственной ответственностью», то премьер-министры западных земель высказались против этого.
Первый период исторического развития ФРГ связан с правлением блока ХДС/ХСС во главе с Конрадом Аденауэром, который много лет определял внутреннюю и внешнюю политику страны. В ходе этого периода в экономике ФРГ происходило заметное оживление. В результате военных действий Западная Германия лишилась почти 12% своей промышленной мощи. В то же время в ходе войны ее производственные мощности выросли не менее чем на 15%. Даже если считать, что ущерб составил полные 12%, то окажется, что действительный уровень западногерманской индустрии к концу войны был все же выше довоенного. Хорошо осведомленная швейцарская газета «Журналь де Женев» в июле 1946 г. писала, что западногерманская индустрия имеет возможность в течение нескольких месяцев достичь промышленного уровня 1938 г., стоит только предоставить ей необходимую рабочую силу и сырье в нужном количестве. В рабочей силе недостатка не было, так как в экономическую жизнь включились миллионы переселенцев и беженцев. Роль стартовой помощи сыграли американские поставки по плану Маршалла и кредиты. К 1955 г. их общая сумма составила 3,9 млрд. долл. Если к этому добавить приостановку демонтажа немецких предприятий, то экономический взлет ФРГ становится вполне объяснимым.
В области внешней политики руководство ФРГ избрало курс на сближение с США и на западноевропейскую интеграцию. Откровенно прозападная ориентация Аденауэра (нарицательным для него стало прозвище «канцлер союзников») помогла ему уже через два месяца после вступления в силу Оккупационного статута добиться его ревизии в правовом отношении.
В 1954 г. был полностью отменен Оккупационный статут, на смену которого пришел Германский договор. В мае 1955 г. последовало вступление ФРГ в НАТО, а в сентябре состоялся первый визит Аденауэра в СССР, результатом которого стало установление дипломатических отношений между двумя странами и возвращение на родину последних немецких военнопленных.
Внутриэкономические и внешнеполитические успехи страны наряду с выдвижением руководством ХДС/ХСС крайне эффективных предвыборных лозунгов «Никаких экспериментов!» и «Благосостояние для всех!» фактически предопределили победу христианских демократов на парламентских выборах 1957 г. Получив 50,2% голосов (ХСС — 10,5%), христианские демократы впервые завоевали абсолютное большинство в бундестаге (правительственную коалицию, однако, сформировали с Немецкой партией).
В 1961 г., вступив в предвыборную борьбу под лозунгом «Аденауэр, Эрхард и команда», блок ХДС/ХСС вновь выиграл выборы, хотя и потерял почти 5% голосов избирателей. Сенсационным стал результат Свободной демократической партии, которая во главе со своим председателем Эрихом Менде получила 12,8% голосов.
Лидер СвДП еще в ходе предвыборной борьбы высказался за союз с блоком ХДС/ХСС, но не с Аденауэром, а с Эрхардом в качестве федерального канцлера. Поэтому Аденауэр, чей авторитет после строительства Берлинской стены заметно упал, вынужден был заранее согласиться с условием ограниченного по времени пребывания на посту руководителя государства.
Ввиду кризиса руководства и роста числа несогласных внутри ХДС с политикой бессменного председателя партии и канцлера 15 октября 1963 г. Аденауэр подал в отставку. На следующий день бундестаг избрал новым федеральным канцлером профессора экономики Людвига Эрхарда, до этого министра экономики и вице-канцлера.
Политическая система ФРГ
Основной закон ФРГ, состоявший из преамбулы, 11 разделов и переходных и заключительных положений, базировался на принципах республиканского и демократического устройства государства и его федеративного характера. На первое место в нем были поставлены классические права и свободы граждан, гарантированные государством.
Главой государства объявлялся федеральный президент, избираемый на пять лет специально собираемым для этого федеральным собранием. Учитывая горький опыт Веймарской республики, президенту были отведены представительские функции и роль посредника и третейского судьи, стоящего над повседневной политической борьбой отдельных партий.
Органом представительной и законодательной власти признавался бундестаг, избираемый сроком на четыре года всеобщим голосованием. Бундестаг выбирает федерального канцлера абсолютным большинством голосов, а канцлер по своему усмотрению формирует правительство и является его единственным членом, подотчетным парламенту. Бундестаг может вынести канцлеру конструктивный вотум недоверия, т. е. не просто свергнуть правительство, но обязательно выдвинуть канцлера, опирающегося на большинство депутатов и имеющего альтернативную программу. Это обеспечивает устойчивость кабинетов.
В политическую систему вошли также бундесрат — представительство отдельных земель, который защищает интересы земель и координирует их политику, и созданный в сентябре 1951 г. Федеральный конституционный суд, решения которого обязательны для всех других государственных органов, включая бундестаг. Суд следит за соблюдением законов, дает толкование новым законам и принимает решения по конституционным жалобам и деятельности политических партий, имея право запретить их за противозаконную деятельность.
Выборы в первый бундестаг ФРГ прошли 14 августа 1949 г. Победу на них одержал блок ХДС/ХСС, собравший 31,0% голосов и получивший 139 мест. Его главный соперник — СДПГ — набрала 29,2% голосов (131 мандат). Далее следовали СвДП (11,9% и 52 места) и КПГ (5,7%, 15 мест). По 17 депутатов провели в бундестаг Баварская и Немецкая партии, остальные места распределились между мелкими партиями.
Избирательная борьба шла вокруг экономического курса. СДПГ клеймила концепцию рыночного хозяйства Эрхарда, называя ее объявленной сверху классовой борьбой, и выступала за плановую экономику и социализацию основных отраслей тяжелой промышленности. Выступая на центральном предвыборном собрании ХДС в Гейдельберге, Аденауэр заявил, что речь идет о том, кем будет управляться Германия — христианами или социалистами, которые не смогут противостоять наступлению коммунизма. К тому же антиклерикальные выпады лидера СДПГ Шумахера отталкивали от партии католических рабочих в Северном Рейн-Вестфалии, а их голоса были решающими для исхода выборов.
После выборов Аденауэр договорился с либералами и Немецкой партией о создании коалиции. Пойти на союз с СДПГ он не захотел, поскольку избиратели отдали явное предпочтение социально-рыночному, а не плановому хозяйству. 12 сентября лидер СвДП Хейс был избран президентом ФРГ и предложил на пост канцлера Аденауэра. При выборах в бундестаге он получил 202 голоса из 402 и прошел с минимальным большинством в свой собственный голос. Впрочем, было бы странно, если бы Аденауэр не голосовал за себя.
Для западных держав пришел час уступить власть новому кабинету и ввести в действие Оккупационный статут, сохранявший за ними контроль за политикой ФРГ прежде всего на мировой арене (в кабинете первого канцлера не было даже поста министра иностранных дел), а также по главным экономическим вопросам — демонтаж, репарации, контроль над Руром.
Аденауэр же с самого начала стремился добиться большей самостоятельности для ФРГ. Символическим в этом отношении стала сама передача текста Оккупационного статута. Верховные комиссары принимали канцлера и некоторых его министров в своей резиденции в Петерсберге, стоя на красном ковре, чтобы подчеркнуть дистанцию, поскольку немцы не должны были на него ступать. Прекрасно зная это, Аденауэр, тем не менее, непринужденно встал на ковер и зачитал приветственное слово, выслушанное опешившими комиссарами с кисло-сладким выражением на лицах. В общем замешательстве текст самого статута вручить забыли и второпях сунули помощнику канцлера Герберту Бланкенхорну уже в гардеробе[277]. Своим бесцеремонным поступком Аденауэр сразу дал понять, что ФРГ является не мальчиком на побегушках, а равноправным партнером Запада, на что и была направлена вся его внешняя политика.
«Экономическое чудо»
50-е гг. вошли в историю ФРГ как период «экономического чуда», отцом которого по праву считали Людвига Эрхарда, ставшего своеобразным «избирательным локомотивом» для ХДС под девизом «Благосостояние для всех!».
В ноябре 1949 г. промышленное производство достигло уровня 1936 г., а через год увеличилось еще на одну треть. По Петерсбергским соглашениям, 22 ноября 1949 г. был прекращен демонтаж предприятий. ФРГ получила доступ к управлению Руром, разрешение на строительство океанского торгового флота и включение в европейское сообщество. С 1 марта 1950 г. была окончательно отменена распределительная система. Но оставались и значительные проблемы. Число безработных в 1949 г. увеличилось вдвое и продолжало расти в 1950 г., достигнув 1869 млн. чел. (11% лиц наемного труда). Низкой оставалась зарплата, она редко превышала одну марку в час, а служащие были рады принести домой в конце месяца 300–400 марок. Положение во многом спасала дисциплинированность профсоюзов, не требующих резкого увеличения заработной платы, выросшей, тем не менее, к сер. 50-х гг. на 119%.
Вполне возможно, что рыночный эксперимент Эрхарда мог закончиться провалом, если бы не начавшаяся в 1950 г. Корейская война. Она породила поток заказов на машины, станки и оборудование тяжелой промышленности, которые не могла удовлетворить работавшая на войну американская индустрия. Но это могла сделать и сделала ФРГ с ее высокими производственными мощностями и огромным резервом дешевой и квалифицированной рабочей силы, значительную часть которой составляли беженцы и изгнанники. В 1950 г. производство выросло на 20%. К осени 1951 г. стабилизировались цены, вдвое увеличился экспорт, был достигнут позитивный торговый баланс. После тяжелых лет войны и разрухи население охватила жажда потребительства и «волна обжорства». Разве не было доказательством этого «экономического чуда» то, что в 1952 г. в дюссельдорфском ландтаге пришлось заменить поставленные там шесть лет назад кресла, ибо депутаты перестали в них вмещаться?
Все стремились внести свою лепту в экономический подъем, но не все получали за это равное вознаграждение. Да, в 50-е гг. удвоилась зарплата, но доходы самостоятельных хозяев выросли в три раза. Бедные, хотя далеко не все, стали богаче, но не настолько, как уже богатые до этого люди. Растущему уровню жизни не слишком отвечало ее качество. Жажда потребительства задавила духовные интересы. Кричащий американский образ жизни, над которым хорошо было иронизировать на пустой желудок, победно шествовал по Западной Германии. За 15 лет после окончания войны ФРГ совершила головокружительный рывок от «общества голода» к «обществу пресыщения» — поразительное достижение для страны, в которой, как предполагалось в 1945 г., разборка городских развалин должна была закончиться только к 1978 г.
Социальная политика
Катастрофические последствия войны заставляли уделять в 50-е гг. первостепенное внимание социальному аспекту рыночного хозяйства. Самой неотложной задачей из-за разрушений и наплыва переселенцев являлось решение жилищной проблемы. К 1952 г. в западных зонах было построено 470 тыс. квартир, но не хватало еще 4,8 млн. жилищ. В 50-е гг. в среднем ежегодно строилось около полумиллиона квартир, 70% которых составляло муниципальное жилье[278]. Постепенно снимался контроль за ценами — на уголь в апреле 1954 г., на газ и воду — в январе 1959 г., хотя коммунальные власти отчаянно, руками и ногами отбивались от вхождения в рынок и требовали государственного регулирования этого сектора.
Особое внимание в социальной политике уделялось пострадавшим от войны людям — инвалидам, потерявшим кров изгнанникам и беженцам. На эти цели в 1948–1953 гг. было выделено 24 млрд. марок, а к 1981 г. общие затраты составили 104 млрд. марок. В августе 1952 г. был принят специальный закон о возмещении ущерба.
В 1951 г. социальные расходы составили 36,5% государственного бюджета, через четыре года они возросли до 42%: с 4,8 млрд. марок до 29,6 млрд. В 1955 г. примерно 20% населения получало социальные выплаты, поскольку около миллиона домашних хозяйств находились ниже официального порога бедности, имея доход в 130 марок в месяц. Это показывало, что социальная система ФРГ требовала реформирования, и одержавший вторую победу на парламентских выборах 1953 г. Аденауэр объявил о подготовке назревшей реформы.
При ее разработке выявились две концепции. СДПГ и Объединение немецких профсоюзов (ОНП) выступали за введение единой системы страхования для всех профессиональных групп, а экономические союзы предпринимателей настаивали на сохранении прежнего раздельного страхования в отдельных группах лиц наемного труда. Но до 1955 г. так и не появилось никакого конкретного проекта реформы. Со своей стороны, канцлер в преддверии выборов 1957 г. торопил с проведением реформы, хотя было уже ясно, что до выборов ее реализовать не удастся. Поэтому было принято решение ограничиться частичной пенсионной реформой, требующей безотлагательного решения. Ее суть состояла в так называемом договоре поколений, когда работающие вносили часть своей номинальной зарплаты в пенсионный фонд. Из этих платежей, размера среднего ежегодного заработка и взносов предпринимателей рассчитывался затем размер пенсии, названной динамичной, поскольку она зависела от заработка и стажа работы. Реформа начала действовать с мая 1957 г. Для рабочих пенсия увеличилась в среднем на 65%, для служащих — на 72%. Реформа существенно способствовала победе ХДС/ХСС на выборах в бундестаг в 1957 г., когда консерваторы, получив 50,2% голосов и 270 мест, впервые добились абсолютного большинства и далеко опередили СДПГ с ее 169 мандатами и 31,8% голосов избирателей. Была сформирована коалиция консерваторов и Немецкой партии, но в 1960 г. оба ее министра перешли в ХДС, а сама партия сошла с политической сцены.
Путь на Запад
Ревностный сторонник западной ориентации ФРГ Аденауэр воскресил кредо идеолога южногерманского либерализма 1-й пол. XIX в. Карла фон Роттека (1775–1840): «Лучше свобода без единства, чем единство без свободы». По Петерсбергским соглашениям Аденауэр признал международное управление Руром, рассматривая это как основу будущей западноевропейской интеграции. Такой шаг вызвал резкие нападки лидера оппозиционной СДПГ Шумахера, назвавшего Аденауэра «канцлером не немцев, а союзников». Желчный человек с ядовитым языком, Шумахер своими нападками на оккупационные власти и категорическими требованиями предоставить Германии самостоятельность вызвал негодование Запада, а его лидеры отвернулись от этого «надменного и слишком социалистического немца».
Аденаузр же принял разработанный в 1950 г. план французского министра иностранных дел Робера Шумана о создании западноевропейского Объединения угля и стали, более известного как Монтанунион. Канцлер был убежден, что союз преобразит не только экономические связи на европейском континенте, «но и весь образ мышления и политического чутья европейцев». Вторым важным шагом на пути к новому европейскому порядку он считал создание Европейского оборонительного сообщества (ЕОС), фактическим инициатором которого был Черчилль, призвавший в августе 1950 г. к созданию единой европейской армии под общим командованием. Помимо прочего, этот план проистекал из стремления Запада держать под контролем будущую западногерманскую армию в рамках межнациональной военной организации. Но 30 августа 1954 г. французское Национальное собрание отказалось ратифицировать договор о создании ЕОС. Для канцлера это стало чувствительным ударом. Но Корейская война привела США к убеждению, что без немецкой армии невозможно защитить Западную Европу от экспансии коммунизма. Американцы усилили нажим на Францию. К этому времени, 26 мая 1952 г., был подписан Германский, или Боннский, договор, отменивший Оккупационный статут и предоставивший ФРГ государственный суверенитет.
Пытаясь предотвратить союз ФРГ с Западом, СССР в марте 1952 г. выступил со знаменитой «нотой Сталина», предлагавшей создание единого и нейтрального германского государства путем проведения свободных выборов под наблюдением четырех держав. Западные страны сразу отвергли советское предложение как уловку, имеющую целью помешать вхождению ФРГ в их военно-политическую структуру. Правительство Аденауэра безоговорочно последовало за ними, поскольку канцлер был убежден, что интеграция с Западом гораздо важнее, чем создание слабой единой Германии, нейтральный статус которой сделает ее беззащитной перед возможным вторжением с Востока. К тому же у Аденауэра, собственно говоря, не было выбора. Даже если бы он согласился с советской нотой, реализовать этот план не дали бы западные державы. Впрочем, дискуссии о возможности воссоединения Германии на основе предложений СССР не утихают до сих пор, поскольку действительные намерения Сталина и сегодня остаются не совсем ясными. Но были основания рассматривать ноту Кремля как тактический ход и стремление в последний момент воспрепятствовать интеграции ФРГ в систему западноевропейской безопасности, а затем — действовать по обстоятельствам.
5 мая 1955 г. вступили в силу Парижские соглашения, важнейшим из которых была договоренность о вхождении ФРГ в НАТО. Однако суверенитет ФРГ был все еще неполным. Иностранные войска продолжали оставаться на ее территории, и она не имела права обладать рядом видов стратегического оружия, включая ядерное. Хотя Франция высказывала опасения по этому поводу, Вашингтон настоял на своем, мотивируя это тем, что членство ФРГ в НАТО позволит держать ее под контролем, не страшась былой непредсказуемости немецкой политики. Опыт Версальского договора как раз показал, какой роковой ошибкой было отлучение Германии от западного сообщества.
Когда Черчилль в цюрихской речи 16 декабря 1946 г. ратовал за создание Соединенных Штатов Европы, которые должны основываться на партнерстве Франции и Германии, это казалось немыслимым. Но времена менялись. Вслед за Объединением угля и стали его участники в марте 1957 г. создали Европейское экономическое сообщество (ЕОС) и Евратом. Сближение стран Европы нашло символическое выражение, когда после заключения франко-германского договора о дружбе и сотрудничестве 22 января 1963 г. Аденауэр и президент Франции де Голль на полях Шампани, обильно политых кровью немецких и французских солдат, принимали совместный парад воинских частей своих стран.
В ответ на Парижские соглашения Москва и ее союзники, включая ГДР, создали свое военно-политическое объединение — Варшавский пакт. В июле 1955 г. на Женевской конференции четырех держав новый британский лидер Энтони Иден предложил план объединения Германии после проведения всеобщих свободных выборов. Но советский премьер Н.А. Булганин ответил, что после вступления ФРГ в НАТО не может быть и речи о «механическом объединении» двух германских государств и предложил строить отношения исходя из признания этого факта. В обеих Германиях это вызвало чувство глубокого разочарования.
Новые надежды связывались с первым и единственным визитом Аденауэра в Москву в сентябре того же года. Переговоры проходили очень напряженно. Был даже момент, когда Хрущёв и Аденауэр замахивались кулаками друг на друга.
СССР предложил установить между обеими странами нормальные дипломатические отношения. Хотя по «доктрине Халынтейна» ФРГ претендовала на единоличное представительство всех немцев и не поддерживала дипломатических отношений со странами, признающими ГДР, канцлер, учитывая общую ситуацию и настроения его соотечественников, ответил согласием. Взамен он потребовал возвращения еще остававшихся в СССР немецких военнопленных. Когда к лету 1956 г. последние из 10 тыс. уже потерявших надежду солдат возвратились на родину, это значительно подняло популярность Аденауэра.
Берлинский кризис
Во 2-й пол. 50-х гг. руководство ГДР настойчиво уговаривало советского лидера Н.С. Хрущёва предпринять перед западными державами демарш относительно статуса Западного Берлина, словно заноза торчавшего в центре восточногерманского государства. В ноябре 1958 г. германский вопрос и ситуация с Берлином вновь оказались в центре мировой политики.
27 ноября появилась советская нота с предложением в течение шести месяцев пересмотреть все прежние соглашения четырех держав относительно немецкой столицы и превратить Берлин, наподобие межвоенного Данцига, в «самостоятельную политическую единицу» со статусом «демилитаризованного вольного города». Во второй ноте Кремль предложил заключить мирный договор с двумя немецкими государствами, запрещавший им обладание ядерным оружием.
Одновременно полиция ГДР начала чинить препятствия западным транспортным средствам на их пути в Берлин. Первоначальная реакция Англии и США, утративших после запуска советского спутника Земли свою неуязвимость и военное превосходство, была сдержанно осторожной. Они выражали только неопределенную готовность к переговорам. В этой ситуации Аденауэр обратился за поддержкой к де Голлю, который вынашивал планы превращения Франции в самостоятельную ядерную державу и нуждался для этого в экономической помощи ФРГ. Это строительство своеобразной оси Бонн — Париж определило последнюю фазу аденауэровской внешней политики в 1958–1963 гг.
Отклонение странами НАТО советского ультиматума и возможность столкновения между двумя блоками привели к росту тревоги населения ГДР. В ноябре — декабре каждый день в Западный Берлин перебиралось более тысячи восточных немцев. В противовес советским нотам, грозившим новой берлинской блокадой, в ФРГ появились два плана, не исключавших априори возможности признания ГДР. Первый был выдвинут одиозным (из-за своего активного нацистского прошлого) статс-секретарем ведомства федерального канцлера Хансом Глобке (1898–1973). По плану Глобке, решительно отклонявшему демилитаризацию ФРГ, для Берлина такая возможность не исключалась. После переходного периода во всей Германии должны были состояться свободные выборы единого парламента как первого шага к объединению. Второй план, выдвинутый СДПГ, предусматривал создание в Центральной Европе зоны, свободной от ядерного оружия, и постепенное оформление конфедерации двух германских государств. Но политика западных держав, внушавшая Аденауэру опасения, что они за спиной и за счет Бонна смогут заключить сделку с СССР, направлялась на то, чтобы склонить Хрущёва к переговорам. В мае 1959 г. советская сторона дала согласие на созыв конференции министров иностранных дел, а это означало, что она может отказаться от своего жесткого ультиматума. Состоявшаяся летом в Женеве конференция четырех держав, на которой в качестве наблюдателей присутствовали и две немецкие делегации, закончилось фактическим признанием сложившегося положения и была прервана на неопределенное время.
СДПГ в оппозиции
После кончины 20 августа 1952 г. страстного лидера СДПГ Курта Шумахера, важной заслугой которого многие исследователи считают спасение западной части страны от тоталитарного коммунизма, в социал-демократической партии стало расти влияние более прагматичных политиков нового поколения. Уже на съезде партии в сентябре 1952 г. она смягчила свою социально-экономическую программу, признав не только возможность, но и желательность «настоящей конкуренции во всех подходящих для этого секторах экономики» и поощрения «мелкой и средней частной собственности». Фактически это означало отказ от прежнего курса «непримиримой оппозиции», говорившей «нет» любому предложению правительства.
Ускорить переориентацию партию заставило ее крупное поражение на выборах 1957 г. На съезде в Штутгарте в 1958 г. на треть было обновлено руководство, в котором появились такие лидеры, как Вилли Брандт (1913–1992), Гельмут Шмидт (1918 г. р.), Герберт Венер (1906–1990) и др. Поскольку СДПГ стремилась оказывать большее влияние на социально-экономический курс правительства, то от нее требовались значительная гибкость и готовность к компромиссам. В связи с этим в СДПГ развернулась дискуссия о новой программе, способной привлечь к себе не только рабочих, но и широкие слои населения. Новая программа, сменившая архаичную Гейдельбергскую программу 1925 г., была принята в ноябре 1959 г. на чрезвычайном съезде в Бад-Годесберге. Активнейшую роль сыграл при этом Венер, выразивший с трибуны бундестага принципиальное согласие социал-демократов с внешней политикой Аденауэра.
Годесбергская программа[279] отказалась от основных положений марксизма, заменив их принципами свободы, справедливости и солидарности как новых целей партии. Вместо достижения социализма и замены капиталистических отношений плановой экономикой была провозглашена иная политическая задача — установление общественного контроля за экономической деятельностью. Решающим моментом для формирования позитивного отношения западногерманской общественности к программе стал отказ от принципа социализации. Было преодолено давнее противоречие немецкой социал-демократии между революционно-марксистскими целями и социал-реформистской практикой. СДПГ отказывалась от своего негативного отношения к церкви и признавала необходимость защиты своего отечества. Такой подход привлекал на сторону партии, в которой значительную часть составляли образованные слои, широкие круги общества, тем самым партия утрачивала свой классовый характер. Из партии рабочих она становилась партией народа. Принятие Годесбергской программы имело еще одно важное значение — СДПГ стала партией, способной к компромиссам и к созданию коалиций с другими политическими силами.
Проблемы авторитарного канцлерства
Триумф Аденауэра на выборах 1957 г. стал высшей точкой его политической карьеры. Но произошло это в момент, когда были выполнены задачи восстановления и надо было ставить новые цели. Однако канцлер, основное внимание которого занимали внешнеполитические проблемы, не выдвигал никаких новых внутренних ориентиров. В руководстве ХДС стали осторожно поговаривать, что 80-летнему Аденауэру пора уступить место более молодому политику. Но его длительное пребывание у власти создавало, с другой стороны, ощущение стабильности и преемственности. Возник своего рода парадокс. Все больше политиков ХДС стали проявлять недовольство авторитарным стилем правления канцлера, его мелочными и ядовитыми нападками на оппонентов, безразличием к сомнительному политическому прошлому многих его сотрудников, в частности Глобке. Тем не менее в эпоху Аденауэра немцы приучились к демократии и был принят Основной закон, запрещавший призывы к насильственному изменению демократического строя, а значит, и деятельность партий, нарушавших этот закон.
Летом 1959 г. Аденауэр начал подбирать себе преемника, но столько раз менял свои решения, что это стало вызывать раздражение в ХДС. Поколебавшись, он отверг кандидатуру популярного Эрхарда и даже пытался всячески опорочить его в глазах ведущих функционеров ХДС. Правда, Аденауэр не без оснований сомневался в том, что превосходный экономист окажется столь же умелым политиком. Да и внешняя силовая политика Аденауэра после Суэцкого и венгерского кризисов 1956 г. обнаружила, что ее жесткость стала бесперспективной.
В преддверии выборов 1961 г. новый лидер СвДП Эрих Менде выдвинул условием участия его партии в коалиции с ХДС, если лидером ее будет не Аденауэр. Это условие показало фактическую роль либеральной партии, зачастую балансирующей на роковой грани в 5%. В ситуации, когда ни одна из ведущих партий не могла получить абсолютного большинства, роль СвДП именно как партнера по коалиции становилась особенно весомой и либералы могли выдвигать свои условия. Это положение метко отобразила карикатура в гамбургском журнале «Шпигель», самом авторитетном общественно-политическом журнале ФРГ. Карикатура изображала двух грустных львов, символизирующих ХДС/ХСС и СДПГ, которые сидят в запертых клетках. Между клетками бойко приплясывает шустрая обезьянка с надписью «СвДП» на животе и приговаривает, размахивая ключами: «Кому захочу, тому и открою».
На выборах 17 сентября блок ХДС/ХСС получил голоса 14,4 млн. избирателей (45,4% голосов), СДПГ — 11,3 млн. (36,2%), СвДП — 4 млн. (12,8%). Репутации Аденауэра повредил тот факт, что, когда в разгар избирательной кампании 13 августа 1961 г. появилась Берлинская стена, он не поехал в Западный Берлин, — в отличие от кандидата СДПГ Вилли Брандта, сразу же туда помчавшегося, чтобы подбодрить и воодушевить жителей, бургомистром которых он был прежде. Но теперь пришло время выполнять коалиционное соглашение с либералами, по которому Аденауэр пообещал уйти в середине срока, чтобы дать своему преемнику время для подготовки к выборам 1965 г.
Но политическая кончина Аденауэра пришла раньше. В ночь с 26 на 27 октября 1962 г. полиция заняла редакцию «Шпигеля», якобы разгласившего в статье о маневрах НАТО государственные секреты, касающиеся плохой подготовки бундесвера[280]. Канцлер по этому поводу заявил в бундестаге, что «в нашей стране бездна государственной измены», и взял под защиту министра обороны Франца Йозефа Штрауса (1915–1988), бывшего одновременно и лидером баварского ХСС, замешанного в этой неблаговидной акции. Хотя Штраус был вынужден все-таки уйти в отставку, общественное доверие к государственной власти оказалось весьма поколебленным. По всей стране прошли многочисленные стихийные демонстрации с протестом против подавления свободы прессы. Следствием явился правительственный кризис, улаженный только после возвращения министров от СвДП в кабинет. На этой минорной ноте заканчивалась эра Аденауэра, покинувшего свой пост 15 октября 1963 г. С его уходом по сути завершилась и первая послевоенная эпоха истории ФРГ.