Характерной чертой бонапартистского правления Бисмарка было постоянное балансирование между отдельными государствами в Союзном совете и партиями в рейхстаге, противоречия между которыми позволяли канцлеру осуществлять свое единоличное правление. По праву считая себя творцом великого дела — объединения Германии, Бисмарк после 1871 г. направил все свои усилия на сохранение и укрепление созданной им системы. Бывший «белый революционер» превратился в консерватора.
Его конституционный статус был совершенно уникален, и не в последнюю очередь потому, что стал результатом его собственного политического творчества. Как канцлер он обладал правом непосредственно обращаться к бундесрату и рейхстагу, выдвигать вопросы на парламентское обсуждение в том и другом верховном собрании, а также предлагать законопроекты. И никакое поражение не могло заставить его подать в отставку, так как пребывание канцлера на этом посту зависело исключительно от воли императора.
За пределами Германии авторитет Бисмарка на протяжении всех лет, в течение которых он занимал пост канцлера, никогда не вызывал сомнений. Но внутри рейха его система очень скоро подверглась трудным испытаниям и оказалась во многом несовершенной.
Еще во время пребывания Бисмарка послом во Франции в партийной структуре Германии произошли большие перемены. В 1852 г. в прусском ландтаге возникла полита-ческая группировка католиков, задача которой состояла в защите прав церкви в государстве, где большинство составляли протестанты. На выборах в ландтаг в ноябре 1870 г. католики выдвинули кандидатов, придерживавшихся открыто клерикальной программы, и получили 57 мест. 13 декабря 1870 г. они создали партию Центра, в марте 1871-го участвовали в выборах в рейхстаг как общеимперское движение католиков и получили 63 места из общего числа 382 членов парламента. К удивлению Бисмарка, эта партия по количеству представителей в рейхстаге уступила только национал-либералам. В лице своего руководителя Людвига Виндтхорста Центр получил умного парламентского тактика и опытного участника политических дебатов. Это произвело на Бисмарка сильное впечатление — как в ландтаге, так и в рейхстаге Центр оказался крупнейшей оппозиционной партией. Католики могли рассчитывать на поддержку польских националистов и роялистов Ганновера («вельфов»). Вскоре к ним в рейхстаге присоединились депутаты из Эльзаса и Лотарингии. Так сформировалось ядро мощной оппозиции.
Пределы деятельности партий в рейхстаге были ограничены конституцией, но всякий депутат имел право сделать парламентский запрос канцлеру и даже инициировать дебаты по любому вопросу. К возмущению Бисмарка, едва успел открыться рейхстаг в марте 1871 г., как депутат польской фракции внес на его рассмотрение призыв к немецкому народу поддержать папу Пия IX, потерявшего светскую власть в ликвидированной Папской области и удалившегося в Ватикан. В намерения Бисмарка не входило позволять партии, имеющей политические связи за пределами рейха, возбуждать общественное мнение Германии проблемами зарубежной политики. 1 апреля 1871 г. Бисмарк с трибуны рейхстага обрушился на партии национальных меньшинств и их католических союзников.
Для многих граждан Пруссии вызов, брошенный канцлером папству, оказался долгожданным событием. Провозглашение догмата папской непогрешимости 18 июля 1870 г. встревожило немецких протестантов и раскололо немецких католиков. Решающие заседания Ватиканского собора совпали с апогеем дипломатического сражения Бисмарка с Наполеоном III, и канцлеру не хотелось в то время заниматься какими-либо другими вопросами и, главное, открыто выступать на чьей-либо стороне в вопросе о папе. Во время австро-франко-итальянской войны 1859 г. Бисмарк проявил даже сочувствие к папе и предложил ему политическое убежище. В ответ Бисмарк ожидал политической поддержки от церкви, но ничего не получил. К весне 1871 г. часть немецких католиков, для которых догма о папской непогрешимости оказалась неприемлемой, обратились к государству в поисках защиты от собственного епископата, отказавшего им в духовных правах и во многих случаях запрещавшего им занимать преподавательские должности в школах и университетах.
Бисмарк, однако, оставался весьма осторожным, хотя в знак протеста упразднил особый католический отдел министерства по делам культов и образования в начале июля 1871 г., а через несколько дней способствовал появлению в «Кройццайтунг» статей с нападками на клерикализм. Но канцлер не хотел затевать конфликт с папством, боясь негативной реакции на это в Южной Германии. Кайзер также являлся противником вмешательства государства в церковные дела, однако его беспокоила судьба «старокатоликов», оказавшихся в положении гонимых. Бисмарк опасался и того, что священники Эльзаса и Лотарингии будут поощрять враждебность своей паствы к новым хозяевам провинций. В итоге в ноябре 1871 г. он сделал решительный шаг: поручил подготовить законопроект, разрешающий прусским властям инспектировать любые школы, даже частные религиозные.
Министр культов Адальберт Фальк
Поступок Бисмарка поддержало большинство населения Пруссии. Однако некоторые консерваторы, встревоженные тем, что новый рейх заменил старую добрую Пруссию, были испуганы теперь курсом Бисмарка. Они провалили законопроект в нижней палате прусского ландтага, опасаясь того, что за опалой католического вероучения последуют попытки заставить замолчать лютеранских и кальвинистских проповедников, осмелившихся показать независимость суждений. Консервативному министру по делам вероисповеданий Генриху фон Мюллеру настолько не понравилась политика Бисмарка, что в начале 1872 г. он подал в отставку. Его заменил Адальберт Фальк — крупный чиновник, рационалист и либерал, ненавидевший католицизм. На него можно было положиться в проведении любой политики, направленной на укрощение церкви. Назначение Фалька укрепило связи канцлера с национал-либералами. Поэтому именно они определяли основы нового торгового законодательства Германии и развитие экономической политики, основанной на свободе торговли и предпринимательства. Но были и либералы, с недоверием относившиеся к Бисмарку. Им не нравилось запугивание прессы, и они с тревогой воспринимали его стремление ограничить влияние рейхстага. Поворот Бисмарка к антиклерикализму устранил их опасения и принес канцлеру поддержку прогрессистской партии. Именно прогрессист Рудольф Вирхов впервые использовал тот термин, с которым ассоциировался антиклерикализм этого периода: Пруссия, заявил он, вовлечена в «культуркампф» («борьба культур» или «борьба за культуру»). Это слово трудно назвать очень удачным, но Бисмарку понравилось столь звучное наименование. Именно под названием «Kulturkampf» его борьба с католической церковью и вошла в историю.
«Чего же вы ждете от моей деятельности на этом посту?» — спросил Фальк Бисмарка, когда тот предложил ему пост министра по делам вероисповеданий. «Восстановления прав государства над церковью и осуществления этого с возможно наименьшим шумом», — ответил канцлер. Но это было совершенно невыполнимо. В число основных задач Фалька входило придать законопроекту о государственных инспекциях католических школ статус закона. Враждебность юнкеров в палате господ прусского ландтага оказалось большей, чем ожидал Бисмарк. Когда меры, предлагаемые Фальком, были представлены на ее рассмотрение в феврале 1872 г., казалось, что они будут отвергнуты юнкерами. В конце концов закон все-таки прошел, но этот эпизод убедил Бисмарка в правоте национал-либералов, пытавшихся ограничить власть аграриев.
Пока пресса кишела уколами против католического духовенства, канцлер установил неофициальные отношения с папой в надежде на компромисс. Если папский престол сможет убедить Центр отказать в поддержке полякам и другим группам, враждебно настроенным к рейху, не останется причин, по которым папству следовало бы воздержаться от выгодного сотрудничества с сильнейшей державой Европы. Но Пий IX не захотел бросать на произвол судьбы верную ему часть паствы.
Во многих прусских городах «войну против попов» приветствовали с энтузиазмом, и Бисмарк предпринял продуманную попытку подхлестнуть патриотические чувства народа. Ни один эпизод средневековой истории не отзывался такой обидой в сердце любого немца, как путешествие императора Генриха IV в Каноссу в середине зимы 1077 г. с мольбой о прощении к папе Григорию VII, правам которого император бросил вызов. Теперь, в 1872 г., Бисмарк продемонстрировал, что новая империя будет продолжать оказывать неповиновение папству и отомстит за оскорбление, нанесенное предшественнику этого рейха восемьсот лет назад. «Вам не нужно беспокоиться, — заверил он депутатов рейхстага 14 мая. — Мы не пойдем в Каноссу, ни телом, ни духом». Послышались приглушенные возгласы: «Браво!» — так сообщала официальная пресса о парламентских дебатах.
Но многие зарубежные обозреватели считали, что Бисмарк совершил ошибку, обрушившись с нападками на церковь. Преследования священников заставили немецкий клир сплотиться вокруг папы и способствовали тому, что большинство католиков единодушно проголосовали за Виндтхорста и Центр на всех выборах, как на местном, так и на общеимперском уровне. Однако Бисмарк подталкивал Фалька к введению все более жестких мер до тех пор, пока не были арестованы и заключены в тюрьму архиепископы Кёльнский и Позенский вместе с двумя епархиальными епископами и тысяча триста приходов оказались лишенными духовенства. Из страны были изгнаны иезуиты. Для политического влияния церкви это не имело значения, даже наоборот, она приобрела еще большую популярность. Во время выборов в рейхстаг в январе 1874 г. Центр увеличил свое присутствие в нем с 63 мест до 91. Политика «культуркампфа» потерпела провал. От нее сохранились только гражданский брак и надзор государства за школьным образованием.
Бисмарк, который считал, что созданием империи он достиг цели своих политических планов и отныне имеет возможность править без сложных проблем, был захвачен врасплох наступлением в 1873 г. длительного экономического кризиса. Канцлер, не очень разбиравшийся в экономике, не знал, что делать. И, как всегда в таких случаях, его охватил физический недуг. Он страдал ревматизмом и опоясывающим лишаем. В мае 1875 г. Бисмарк серьезно просил императора освободить его от должности. Вильгельм I его просьбу отклонил, и канцлер был вынужден продолжать исполнять свои обязанности. Либеральные деятели Отто Кампгаузен и Рудольф Дельбрюк энергично выступали за сохранение прежнего политического курса. Они опирались на большинство Национал-либеральной партии и доказывали, что главная причина депрессии — перепроизводство в промышленности и что эта проблема со временем сама собой решится. Они надеялись на силы самоисцеления, якобы присущие экономике, и рассчитывали на ско