Хассель — карьерный дипломат, поступивший на германскую загранслужбу в 1909 году в возрасте 28 лет. Он поднимался по дипломатической лестнице в Риме, Барселоне, Копенгагене, Белграде и в 1932 году стал послом в Риме. Он был близким другом сэра Невила Хендерсона[3] — они вместе служили в Белграде — и часто бывал у Вильяма Филлипса, американского посла в Риме. Хассель считал единственной надеждой континента создание Соединенных штатов Европы и посвятил себя продвижению этой идеи. Он вел подробный дневник и благоразумно прятал его главным образом в Швейцарии.
Пребывание Хасселя в должности посла в Риме при его неприятии всей философии Гитлера можно объяснить, только если вспомнить, что в первые годы своего пребывания у власти Гитлер демонстрировал внешнему миру одно лицо, а немецкому народу — другое. По этой причине ему были полезны послы, отправленные в другие страны Веймарской республикой. Но когда Иоахим фон Риббентроп в 1937 году поехал в Италию, чтобы сформировать ось Рим — Берлин, он сделал это через голову Хасселя, сознавая, что последний был категорически против этой идеи. Хассель даже предупредил Муссолини в отношении Риббентропа и в отношении альянса с Гитлером и открыто утверждал, что пакт между этими двумя динамичными державами неизбежно приведет к взрыву. Риббентроп тщетно пытался склонить Хасселя на свою сторону, говоря, что он, Риббентроп, станет следующим министром иностранных дел. Хассель игнорировал его, и Риббентроп позаботился о том, чтобы Хасселя сняли.
После своего отстранения от дипломатической службы он стал исполнительным членом Центральноевропейской деловой конвенции — организации, которая обеспечила ему прикрытие для поездок по Европе даже во время войны. Он часто навещал в Брюсселе военного губернатора Бельгии генерала фон Фалькенхаузена и фельдмаршала Вицлебена, который в 1940 году находился в Париже. Последнего Хассель регулярно информировал о продвижении заговора, а от Фалькенхаузена добился дружеского сотрудничества. Приезжая в Швейцарию, он установил контакт со своими швейцарскими и британскими друзьями и прилагал серьезные усилия, чтобы выяснить, на каких условиях может быть закончена война, если заговорщики свергнут Гитлера.
Гестапо стало его подозревать, и в конце концов ему пришлось ограничить свои поездки. Несмотря ни на что, ему удалось сохранить в тайне свою связь с заговором, и первые доказательства этого были обнаружены по чистой случайности. Среди бумаг, захваченных гестапо после 20 июля, были копии заявления, которое заговорщики планировали выпустить после того, как захватят власть. Как мне рассказывали, в один из таких документов Хассель вставил несколько слов, написанных от руки. Почерк опознали, и судьба Хасселя была решена.
Другими двумя членами «Общества среды», входившими в ближний круг заговора, были профессор Йенс Петер Йенсен и Йоханнес Попиц. Йенсен, будучи профессором политических наук Берлинского университета, с 1931 по 1933 год входил в мозговой центр нацистской партии. Поначалу многие интеллектуалы, особенно те, которые видели в нацистах шанс на проведение социальных реформ, обманывались на счет Гитлера. Шокированный событиями, произошедшими после 1933 года, Йенсен отошел от любого участия в деятельности партии и ограничился исключительно академическими делами. Когда разразилась война, он стал капитаном разведывательного управления армии и благодаря этой выигрышной позиции был исключительно полезен для заговорщиков. Он особенно сблизился с генералом Вагнером, главным квартирмейстером сухопутных войск, являвшимся одним из главных военных лидеров заговора.
Йоханнес Попиц представлял собой странную смесь интеллектуала и прусского бюрократа. Его знание культуры и искусства классической Греции позволило ему стать членом «Общества среды» в гораздо большей степени, чем тот факт, что он занимал пост министра финансов Пруссии. Щедро одаренный, но неуравновешенный, он вступил в нацистскую партию из-за нереализованных амбиций и желания как можно дольше оставаться на государственной службе. О его роли в заговоре и судьбе будет сказано позже.
Наиболее известным человеком из узкого круга заговорщиков был Карл Фридрих Гёрделер. Сами нацисты иногда называли попытку государственного переворота 20 июля гёрделерским путчем. Из-за желания нацистов преуменьшить важность заговора геббельсовская пресса публиковала мало информации о заговорщиках, если не считать военных, которые после 20 июля были казнены или покончили с собой. Однако Гёрделер стал исключением. За информацию о его местонахождении было назначено вознаграждение в размере миллиона рейхсмарок, и 11 сентября 1944 года в германской прессе появилось следующее объявление:
«Все нити заговора находились в руках Карла Фридриха Гёрделера, который был главой путча и предназначался на должность рейхсканцлера. С 1942 года он поддерживал связь с предателями из числа военных, с одной стороны, и политиками-заговорщиками — с другой. В ходе многочисленных обсуждений он разрабатывал детали заговора. С самого начала он инициировал планы по свержению и непосредственно убийству фюрера. После убийства он планировал установить военную диктатуру, учредить военные трибуналы и сдаться врагу».
Гёрделер бежал в Конрадсвальде, маленькую деревушку в Восточной Пруссии, и там, в малопосещаемом ресторанчике, его опознала женщина по имени Хелена Шверцель, которая когда-то работала поблизости от его летнего дома в окрестностях Раушена. Хелена, невысокая толстая старая дева сорока четырех лет, не была членом нацистской партии, но относилась к тому типу немецких женщин, в глазах которых Гитлер, по-видимому, обладал каким-то странным очарованием. Когда после оккупации союзниками ее арестовал немецкий полицейский — человек, отсидевший восемь лет в Бухенвальде, — Хелена призналась, что сообщила гестапо, где находится Гёрделер, поскольку прочитала, что он опасный преступник, и верила тому, что говорил Гитлер. К моменту ареста союзниками кровавый миллион рейхсмарок, полученный ею из собственных рук фюрера, еще не был потрачен.
Гёрделер родился в 1884 году в прусском Шнейдемюле и получил образование в области права и политических наук в Гёттингене, где в 1908 году получил докторскую степень по юриспруденции. Он стал образцовым немецким государственным служащим, добросовестным, но романтичным, интеллектуалом, но преданным государству во всех вопросах законности и порядка. Он был набожным протестантом и человеком, в высшей степени преданным общественному служению. И из такого человека Гитлер смог сделать революционера.
В 1930 году Гёрделер стал бургомистром Лейпцига, где ежегодно проходила крупная промышленная выставка, на которой собирались промышленники Германии и остальной Европы. Гёрделер задался целью стать личным другом этих людей. Годом позже он по просьбе канцлера Брюнинга занял должность рейхскомиссара по контролю за ценами. Когда в 1932 году с помощью интриг генерала фон Шлейхера и Франца фон Папена удалось сместить правительство Брюнинга, последний выдвинул Гёрделера в качестве своего преемника, считая его человеком более всего способным преградить путь нацистам. Гинденбург выбрал Папена.
Несмотря на то что в 1933 году Гёрделер отказался от призыва Альфреда Гутенберга войти в состав коалиционного правонацистского правительства, которое привело к власти Гитлера, он продолжал служить комиссаром по ценам и при Гитлере с 1933 по 1936 год. Друзья одобряли решение Гёрделера продолжать службу в этом ведомстве, потому что так он мог бороться с политикой Гитлера с более выигрышной позиции. Говорят, что он старался помешать планам Гитлера по перевооружению, настаивая на публикации государственного бюджета, чтобы показать рост государственного долга, который в противном случае нацистам удалось бы скрыть. Гёрделер вступил в яростную схватку с Ялмаром Шахтом, обвинив его в том, что он способствует осуществлению нацистских планов по подчинению всего мира. Вполне возможно, что низкое мнение Гёрделера о Шахте, который по-настоящему никогда не был предан никакой цели и никакому человеку, стало причиной того, что Шахт не был допущен в узкий круг главных заговорщиков. Его случайные появления на поле антигитлеровских интриг будут описаны в следующей главе.
Чиновничья карьера Гёрделера закончилась в 1936 году вскоре после того, как он был назначен бургомистром Лейпцига на очередной двенадцатилетний срок. Нацисты оказывали ему достаточно сильное противодействие, и, возможно, он не был бы переназначен, если бы не тот факт, что им не хотелось раздувать проблему накануне проведения в Берлине Олимпийских игр. Тем не менее бургомистром он пробыл лишь недолгое время. Нацистская партия настаивала на сносе памятника немецкому композитору, еврею по национальности, Мендельсону, который главные годы своей жизни провел в Лейпциге. Гёрделер отказал. Но во время его отсутствия в городе нацистские штурмовики все же убрали памятник. Когда Гёрделер по возвращении узнал об этом, он сразу же подал в отставку. Вполне возможно, что этот инцидент стал поворотной точкой в его карьере. С этого момента и до самой смерти он посвятил себя свержению нацистского режима.
В 1937 году Гёрделер посетил Соединенные Штаты и Англию. Он приехал в Америку, чтобы предупредить о намерениях нацистов и понять, может ли антинацистское движение в Германии рассчитывать на какую-то поддержку. В Вашингтоне он встречался с рядом правительственных чиновников, известными общественными деятелями и наиболее видными немецкими беженцами. Гёрделер пытался убедить народ этой страны, так же как и народ Англии, что в Германии есть противники нацизма.
Во время своего пребывания там он написал политическое завещание, которое предполагалось опубликовать только с его согласия или в случае его смерти. Гёрделер хорошо понимал, что, возможно, его дни сочтены. Завещание представляет собой обвинительный акт в отношении действий, политики и намерений нацистов и заканчивается анализом причин, которые, по мнению Гёрделера, вынудят нацистов «повернуть против самой христианской веры, если они хотят остаться у власти. Борьба с отдельными церквями является лишь подготовкой и прикрытием для настоящей борьбы. И это будет борьба против христианства как такового».