Однако уже с самого начала вторжения Аббас-Мирзу ждали неудачи. Персы не смогли одолеть гарнизон крепости Шуши (1300 человек: 9 рот егерей и 1 донской казачий полк при 4 полевых орудиях). Осада Шуши для неприятельской армии стала опасно затягиваться.
Получив известие о начале новой войны с Персией, император Николай I отправил своему наместнику на Кавказе собственноручное предписание немедленно выступить против персиян. Относительно Паскевича монарх писал А.П. Ермолову следующее:
«Для подробнейшего изъяснения вам моих намерений, посылаю к вам генерал-адъютанта Паскевича. Это мой бывший начальник, пользующийся всей моей доверенностью, и он лично вам может объяснить все, что по краткости времени и по безызвестности не могу я вам приказать письменно.
Я уверен, что вы употребите с удовольствием сего храброго генерала, лично вам известного, препоручив ему командование войсками под главным начальством вашим».
Паскевич прибыл в Тифлис 29 августа. Он сразу же принял под свое командование войска, сосредоточенные вблизи города. От главнокомандующего Ермолова получает задачу соединиться с отрядом генерала князя В.Г. Мадатова (он уже вел боевые действия против персов) и во главе объединенных сил снять блокаду с Шушинской крепости в Карабахе.
Прибытие И.Ф. Паскевича на новое место службы ознаменовалось следующим случаем. О нем историк В.А. Потто в своем труде «Кавказская война» рассказывает так:
«Памятна старым кавказцам первая встреча Паскевича со знаменитым Ширванским полком, с этим «десятым римским легионом», как его называл Ермолов. Возвращавшийся в то время после многолетних походов по горам Дагестана и лесам Чечни и Черкесии, полк вступил в Тифлис, как вступал всегда и всюду, с музыкой и песнями.
Веселые, бодрые, уверенные, что получат похвалу, проходили ширванцы мимо дворца главнокомандующего, с балкона которого смотрел на них Паскевич. Вглядевшись в одежду солдат, из которых многие вовсе не имели панталон и были в лаптях или в азиатских чувяках, – дело весьма обыкновенное для тогдашних кавказцев, – Паскевич пришел в такое негодование, что прогнал полк долой со своих глаз, и ширванцы никак не могли уяснить себе, что такое случилось.
Уже готовился грозный приказ по корпусу с объявлением строжайших взысканий полковому начальству. К счастью, Ермолов в качестве главнокомандующего признал за самим собой право отдать приказ и в самых сильных выражениях благодарил Ширванский полк за оказанные им в боях чудеса храбрости и за твердость в перенесении необычайных трудов и лишений, выпавших на его долю».
С приездом Паскевича на Кавказ и без того ранее неприязненные отношения его с Ермоловым обострились, прежде всего по планам ведения войны с Персией. Дипломат А.С. Грибоедов писал своему другу:
«…Плохое мое житье здесь… Два старшие генерала ссорятся, с подчиненных перья летят…»
Ермолов, отправляя Паскевича навстречу персидской армии, дал ему в помощники двух опытных кавказских генералов – Вельяминова и князя Мадатова. В Санкт-Петербург по такому случаю А.П. Ермолов отправил два рапорта. В первом на имя императора говорилось:
«…Исполнение сего предприятия, в настоящее время важнейшего, возлагаю я на генерал-адъютанта Паскевича, известного военною своею репутациею и удостоенного особенной доверенности Вашего Императорского Величества».
Второй рапорт главнокомандующего русскими войсками на Кавказе шел уже по команде начальнику Главного штаба генералу от инфантерии Ивану Ивановичу Дибичу:
«…Войска в команде Г. Генерал-Адъютанта Паскевича, на сие предназначенные, состоят из двух батальонов Херсонского гренадерского полка, шести рот Грузинского гренадерского, шести рот 7-го карабинерского, одного батальона Ширванского пехотного, и одного батальона 41-го егерского полков, Нижегородского драгунского полка, 700 Донских Казаков и артиллерии 16 батарейных и 8 легких орудий. При войсках сих будет находиться Грузинской конницы до 600 человек.
В настоящих обстоятельствах действие против Аббас-Мирзы есть важнейший предмет, и по числу войск, которыми могу я располагать, я употребил на оный все возможные средства…»
К тому времени в окружении императора Николая I вопрос о смещении «вольнодумца» Ермолова с поста царского наместника был уже решенным. Но сделать это надо было с известным тактом, чтобы не вызвать недовольства в кавказских войсках. Самодержец решил такую проблему просто: он личным письмом подтвердил право командира Отдельным корпусом в определенных случаях не участвовать самому в операциях против персов.
В Тифлис прибыл императорский фельдъегерь с царским письмом. Ермолову высочайше разрешалось, на случай его болезни, вверить начальство над войсками генерал-адъютанту И.Ф. Паскевичу. В письме говорилось:
«Алексей Петрович!
На основании Учреждения о большой действующей армии, в случае болезни или отсутствия Главнокомандующего, или командира Отдельного корпуса, именем их управляют армиями или корпусами, Начальники их Штабов.
Искренне желая, чтобы сей случай не мог представиться в отношении к вам, я нужным, однако же, считаю, в предосторожность, для предупреждения всякого недоразумения, разрешить вам, в случае нездоровья вашего, или какого другого непредвиденного препятствия, вверить начальство над корпусом Генерал-Адъютанту Паскевичу.
Николай».
События на войне развивались стремительно. Паскевич, быстрым маршем двинувшись от Тифлиса, не опоздал на соединение с отрядом Мадатова. Теперь численность русских войск на поле брани составляла около 7 тысяч человек при 22 артиллерийских орудиях. Три дня ушло на заготовление провианта (выпечку солдатского хлеба на сухари) и производство «примерных» маневров. Паскевич разделил всю имеющуюся у него пехоту на 13 полубатальонов, чтобы ею легче было управлять в предстоящем сражении.
Битва под Елизаветполем состоялась 13 сентября 1826 года. Паскевич выстроил свои силы в 3 боевые линии, причем последняя состояла из Нижегородского драгунского полка. Резерв состоял из 3 полубатальонов гренадеров-херсонцев с 6 орудиями.
Шахское войско в битве насчитывало 15 тысяч регулярной пехоты и 20 тысяч конницы, преимущественно племенных ополчений. Орудий персы имели всего 25, не считая большого числа фальконетов, перевозимых на верблюдах. Аббас-Мирза командовал центром, правым флангом – его старший сын Магмет (будущий шах Персии), левым – зять шаха опытный Аллаяр-хан.
Персы первыми начали атаку: 18 пехотных батальонов сарбазов, подойдя нестройными линиями к позиции «гяуров», открыли пальбу из нескольких тысяч ружей. Паскевич приказал первой линии ударить в штыки, подкрепив ее атакой нижегородских драгун. Сарбазы сразу смешались и повернули назад. Пример к бегству показала всем шахская артиллерия.
Аббас-Мирза, стараясь переломить ход сражения, двинул в обход флангов русских всю массу своей конницы. Паскевич ввел в дело резерв и 3 полубатальона карабинеров, еще не участвовавших в деле. Одновременно русская пехота вновь пошла в штыки…
Разгром шахской армии был полный. Разбитое персидское войско, которое рассеивалось по пути, преследовали на расстоянии 12 верст. Неприятель лишился 80 зарядных и патронных ящиков – большей части имеющихся огневых запасов. Потери его превысили более 3 тысяч человек, в том числе 1100 – пленными.
Потери победителей составили: три офицера и 43 рядовых погибшими, 9 офицеров и 240 нижних чинов ранеными. Самой серьезной потерей стала гибель храброго батальонного командира ширванцев подполковника Грекова.
Император Николай I, очень обрадованный большой победой на Кавказе, наградил генерал-адъютанта И.Ф. Паскевича почетным Золотым оружием – драгоценной шпагой. Ее украшали бриллианты и надпись «За поражение Персиянъ при Елисаветполе».
Ермолов в своей «подлинной автобиографии», написанной его рукой, так описал участие Паскевича в войне против Персии в первую военную кампанию:
«…В царствование Императора Николая I-го по несогласию с Персиею в определении некоторой части границ, без объявления войны наследник Персидской державы Аббас-Мирза вторгся с войсками в пределы наши и овладел некоторыми из провинций. Ермолов отправил против него присланного под его главное начальство генерал-адъютанта Паскевича. Авангард персидский был уже разбит совершенно, взято много пленных, командовавший ими ближайший родственник Аббаса-Мирзы убит, и город Елисаветполь в наших руках.
Вскоре затем генерал-адъютант Паскевич встретил Аббас-Мирзу. Регулярные войска его атаковали стремительно, и опрокинутые столь же стремительно побежали; несколько батальонов сдалось, артиллерия до окончания сражения ушла…»
Одержанная победа над персидской армией убедила Николая I в том, что теперь можно безболезненно для империи сменить наместника и главнокомандующего на Кавказе. В феврале 1827 года в Тифлис отправляется особо доверенное лицо государя – начальник Главного штаба генерал от инфантерии И.И. Дибич. Полномочному посланцу предписывалось:
«…Только без шума и скандала, я воспрещаю всякое оскорбление самым положительным образом и делаю для всех в том ответственными; пусть все совершится в порядке, с достоинством и согласно точному порядку службы…»
Дибич добился своего. 5 марта А.П. Ермолов направил императору письмо с просьбой об увольнении его «от командования Кавказским корпусом». 28 марта устно, а на следующий день письменно Ермолову в вежливой форме было объявлено о воле монарха принять отставку:
«Государь император соизволяет на увольнение его в Россию и на назначение командующего войсками и главноуправляющим здешним краем генерал-адъютанта и генерала от инфантерии Паскевича».
Так со сцены кавказских войн России ушел А.П. Ермолов, которого сменил другой герой «грозы 12-го года», И.Ф. Паскевич. Алексей Петрович, «проконсул Кавказа», желая избежать многолюдных проводов, 3 мая «в три часа пополуночи» в простой рогожной кибитке выехал из Тифлиса в Россию.
Теперь Паскевич, получив все бразды правления на Кавказе и став полководцем в полном смысле этого слова, озаботился продолжением войны с Персией. Он решает в начале следующего года двинуться в поход на столицу Эриванского ханства. Вперед по горному бездорожью высылается авангард во главе с генералом К.Х. Бенкендорфом (родным братом шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа).