Высланная из Эривани навстречу русским курдская конница была разбита в бою у урочища Карасу-Баши. Авангард кавказских войск в середине апреля занимает Эчмиадзинский монастырь и древний армянский город Эчмиадзин, которые находились на ближних подступах к городу-крепости Эривани. До подхода главных сил из Грузии разрабатывается дорога в горах.
Сам Паскевич подошел к Эривани во главе 15-тысячного корпуса. Крепость была блокирована. Но наступившая летняя жара изматывала осадные войска, которые, как правило, были лишены крыши над головой. Тогда Иван Федорович, прежде чем брать Эривань, решил разбить в поле шахские войска.
Из похода в персидские пределы главные силы русских вернулись в сентябре. Перед этим они овладели на берегах пограничной реки Аракс городом Нахичевань и крепостью Аббас-Абад. Действовать приходилось в условиях страшной жары, когда температура в полдень доходила до 43 градусов на солнце.
Появление русских войск в долине Аракса возымело свое действие: кочевники здешних мест начали добровольно принимать подданство России. Гарнизон крепости Аббас-Абад, построенной под руководством английских фортификаторов, сел в осаду, принимая на себя залпы осадных батарей противника.
Пока шла осада Аббас-Абада, Паскевич с главными силами, перейдя Аракс, двинулся навстречу наследному принцу Аббас-Мирзе, который с 16-тысячным конным войском двинулся на выручку осажденному крепостному гарнизону. Русские войска, пройдя 15 верст по каменистому речному берегу, неожиданно для неприятеля появились перед его походным лагерем у ручья Джеван-Булак.
Персы атаковали первыми. В ходе конного боя их опрокинули и обратили в бегство. Самому Аббас-Мирзе с личной охраной едва удалось уйти от донских казаков. В числе пленных оказались три персидских хана, прямых родственников шаха, а среди трофеев самым ценным оказалось знамя, на шелковом полотнище которого шла многозначительная надпись – «Победное».
После победы у ручья Джеван-Булак генерал от инфантерии возвратился к Аббас-Абаду. Русская артиллерия по команде дала общий залп по крепости, и вслед за ним на самой ближней батарее были выставлены захваченные знамена, хорошо видимые и узнаваемые осажденными. В крепость был отпущен самый знатный из плененных ханов. После его рассказа о разгроме Аббас-Мирзы шахским гарнизоном овладели уныние и страх. К вечеру из крепостных ворот вышел персидский офицер с белым флагом.
На следующий день, 7 июля в 7 часов утра состоялась церемония капитуляции. 2700 шахских сарбазов сложили оружие. Победители после торжественного молебна дали 101 пушечный выстрел из захваченной крепостной артиллерии. Частью трофеев стали огромные мешки бумаги, изготовленной из хлопчатника. Такими мешками персы заделали огромную брешь, пробитую в одном из бастионов.
Тем временем стало известно, что Эриванский правитель Гассан-хан запросил помощи у Аббас-Мирзы. Тот сумел собрать под своими знаменами 10 тысяч пехоты и 15 тысяч конницы при 22 орудиях. По шахскому повелению войска собирались со всей Персии.
8 августа новая армия наследного принца разбила походный лагерь на эчмиадзинской равнине у села Джингули, заняв позицию между обрывистыми берегами речки Абарони и труднодоступной горой Алагез. Персы перекрыли дорогу в Эчмиадзинский монастырь, в котором находилась часть сил русских.
Остававшийся за старшего в осадном лагере под Эриванью генерал-лейтенант А.И. Красовский решил атаковать неприятеля и подать помощь защитникам монастыря. Но он смог повести в бой всего около 2500 человек при 12 полевых орудиях. Прорываться приходилось через неширокое ущелье. Красовский прорвался к Эчмиадзину ценой потери почти половины отряда.
Узнав о случившемся, Паскевич, оставив на берегах Аракса отряд генерала Эристова, поспешил на помощь Красовскому. 5 августа он подошел к Эчмиадзину, к которому из Грузии наконец-то прибыла осадная артиллерия. Аббас-Мирза сразу же оставил занимаемую позицию и отошел к замку Каракалы на Араксе. Замок находился в 15 верстах от Сардар-Абада – крепостного преддверия Эривани, в котором засел сам Гассан-хан.
Русские войска 13 сентября подступили к Сардар-Абаду. 16 сентября сюда подвезли осадные орудия. Ханский гарнизон совершил вылазку, но его картечью загнали обратно за крепостные стены. Персам не удалось вырубить сад, который служил прекрасным прикрытием для осаждавших.
В тот же день Паскевич приказал начать бомбардировку Сардар-Абада, лично руководя расстановкой осадной артиллерии на батарейных позициях. Вскоре от прямых попаданий рухнула одна из башен крепости, а в ее стенах появились зияющие бреши.
19 сентября из крепостных ворот вышел персидский парламентер. Гассан-хан в письме просил у русского «сардара» 3 дня на раздумье. Паскевич дал ему на размышления всего 24 часа, пригрозив в случае отказа сдаться общим штурмом Сардар-Абада.
Угроза русского главнокомандующего подействовала. Хан вместе со своими воинами под покровом ночи сумел улизнуть из крепости и бежать в близкий Эривань. Бежавших преследовала конница, и часть ханского войска, потерявшего около тысячи человек, оказалась рассеянной в горах. Вступившие в крепость русские нашли здесь 16 орудий и большие хлебные запасы: у осаждавших заканчивались сухарные припасы.
Теперь началась осада самой Эривани. В ночь на 26 сентября на крепость упало несколько первых бомб крупного калибра. 29-го числа Гассан-хану было предложено сдать город, но тот ответил отказом. Артиллерийский обстрел продолжился, начались земляные осадные работы. Теперь персы не успевали по ночам заделывать бреши в крепостных стенах. Местные жители отказывались им в том помогать и защищать Эривань с оружием в руках.
В городских кварталах начались волнения. Армяне-христиане потребовали от Гассан-хана немедленной сдачи Эривани русским, угрожая в противном случае восстанием. Тот колебался, опасаясь мести шаха. Тогда вооруженные горожане бросились на крепостные стены и башни, прогнав оттуда почти без сопротивления шахских сарбазов.
Видя людей, которые махали со стен белыми платками, генерал от инфантерии И.Ф. Паскевич отменил назначенный на тот день генеральный штурм. Русские войска беспрепятственно вошли в Эривань. У главной городской мечети 3 тысячи сарбазов вместе с Гассан-ханом сложили оружие. Эриванская крепость пала 13 октября 1827 года.
Армянский просветитель-демократ Хачатур Абовян в своем романе «Раны Армении» так запечатлел картину вступления русских войск в Эривань, в последний день ее истории как столицы одного из ханств Персидской державы:
«Солдаты стали входить в крепость, а в тысячах мест, в тысячах окон люди не в силах были рот открыть, – так душили их слезы. Но у кого было в груди сердце, тот ясно видел, что эти руки, эти застывшие, окаменевшие, устремленные в небо глаза говорят и без слов, что и разрушение ада не имело бы для грешников той цены, как взятие Эриванской крепости для армян…
Старики, дети, девушки, старухи… бросаются на шею солдатам и замирают у них на груди в душевном умилении. С тех пор как Армения потеряла свою славу, с тех пор как армяне вместо меча подставляли свою голову, не видели они такого дня, не испытывали подобной радости».
Победителям в Эриванской крепости достались богатые трофеи: шахские и ханские знамена, 38 пушек, 2 гаубицы, 9 мортир, 50 фальконетов, 1,5 тысячи пудов пороха, 14 тысяч четвертей муки… Самым почетным трофеем оказался меч великого завоевателя Тамерлана (Тимура). Он вместе со своим последним хозяином Гассан-ханом был отправлен в Санкт-Петербург.
Взятие Эривани обошлось победителям малой кровью (без потерь отряда генерал-лейтенанта А.И. Красовского). Были убиты и ранены 3 офицера и 49 нижних чинов.
После победы русские войска были собраны перед южными воротами города в огромное каре. Им был зачитан следующий приказ главнокомандующего:
«Храбрые товарищи!
Вы много потрудились за царскую славу, за честь русского оружия. Я был с вами днем и ночью свидетелем вашей бодрости неусыпной, мужества непоколебимого: победа везде сопровождала вас. В четыре дня вы взяли Сардар-Абад, в шесть – Эривань, ту знаменитую твердыню, которая слыла неприступным оплотом Азии. Целые месяцы ее прежде осаждали, и в народе шла молва, что годы нужны для ее покорения. Вам стоило провести несколько ночей без сна, и вы разбили стены ее, стали на краю рва и навели ужас на ее защитников.
Эривань пала перед вами, – и нет вам более противников в целом персидском государстве: где ни появитесь – толпы неприятелей исчезнут перед вами, завоевателями Аббас-Абада, Сардар-Абада и Эривани; города отворят ворота свои, жители явятся покорными, и угнетенные своими утеснителями соберутся под великодушную защиту вашу.
Россия будет вам признательна, что поддержали ее величие и славу. Сердечно благодарен вам. Поздравляю вас, храбрые офицеры и солдаты кавказского корпуса! Мой долг донести великому Государю истину о подвигах и славных делах ваших».
Самодержец Николай I не поскупился на награды воинам-кавказцам. «Быстрый» императорский указ «за отличное мужество, твердость и искусство, оказанные генерал-адъютантом Паскевичем при покорении Сардар-Абада и важном завоевании знаменитой в Азии крепости Эривани» жаловал полководцу 29 октября 1727 года орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 2-й степени.
Сам уже трижды Георгиевский кавалер генерал от инфантерии И.Ф. Паскевич так оценивал победу русского оружия под столицей Восточной Армении:
«Самое приобретение Эривани, по знаменитости ее, по сосредоточению в ней торговли персидской и турецкой, по местоположению на границе трех государств доставляет нам выгоды неизъяснимые».
Для управления Эриванским ханством по настоянию Паскевича создается временное правление под председательством генерал-лейтенанта А.И. Красовского. Ему давалась власть областного начальника и командующего войсками Эриванской области, прикрывавшими границу с Персией.
Для «пособия» областному начальнику в состав правления вводились архиепископ Нерсес Аштаракеци, пользовавшийся в Армении исключительной личной популярностью, и комендант Эриванской крепости подполковник Бородин. В состав ее русского гарнизона вошли: 4 полка пехоты с дивизионной артиллерией, пионерская (саперная) рота, 2 донских казачьих полка, уланс