— Видите ли, баронесса, военные действия продолжаются. И, уверяю вас, что я не имею ни малейшего отношения к тому, что полем боя внезапно сделался ваш замок. Для меня весь этот штурм тоже стал полной неожиданностью. И ни в каком сговоре с командиром отряда, который атаковал здесь французов и, надо сказать, успешно ликвидировал их гарнизон в этом опорном пункте, я не состою. Надеюсь, вы не станете отрицать того, что ваш замок сделался опорным пунктом французов — это же факт неоспоримый.
Иржина попыталась оправдаться:
— Я в этом не виновата. Французы не спрашивали меня, когда разместились здесь. Они просто пришли сюда и остались.
Я же продолжал:
— Сейчас уже не столь важно, по вашей воле французские солдаты заняли Гельф, или вопреки ей. Они расположили здесь гарнизон, а этого по законам войны вполне достаточно, чтобы замок сделался законной целью для русской армии, которую и представляют русские солдаты, взявшие крепость с боем. И теперь эта крепость является нашим опорным пунктом. А вы обязаны подчиняться военной администрации. Вы же подчинялись французам, не так ли? Так что же вам мешает подчиняться русским?
— Но, французы замок не грабили! А ваши грабят! К тому же, они ворвались сюда вместе с местными разбойниками! — все еще возмущенно проговорила баронесса.
— Это не разбойники, а местные партизаны, присоединившиеся к русскому отряду, — сказал я. И добавил:
— Отряд понес потери и нуждается в снабжении. И то, что вы называете грабежом, на самом деле является лишь пополнением запасов за счет трофеев. Потому предлагаю вам составить опись всего того, что солдаты забрали, и подписать эту опись, уточнив, что все отдано вами русским солдатам добровольно. В таком случае, вы сможете потом получить компенсацию, подав прошение государю. И я обещаю вам в этом деле содействие, как свидетель вашей добродетели.
Иржина не знала, что и сказать. И я воспринимал ее молчание, как знак согласия. Пока мы с ней беседовали, начали подтягиваться и все остальные участники посиделок у баронессы. Оказалось, что они разместились в гостевых комнатах на втором и третьем этажах этой Охотничьей башни, выполняющей в замке функцию гостевых апартаментов. Несмотря на очень позднее время, гости вновь собрались в трапезном зале ради десерта, откушать который им ранее помешало вторжение отряда Дорохова.
За это время слуги едва успели вернуть интерьеру подобие порядка: следы пребывания солдат постарались вычистить, а грязную и битую посуду вместе с испачканной скатертью заменили новым комплектом. Правда, многих серебряных столовых приборов и некоторых канделябров недосчитались, но, на такие мелочи гости, как люди с хорошими манерами, внимания не обратили. Тем более, что на десерт с отдельной кухни, специально предназначенной для приготовления угощений гостям, по подземному ходу были доставлены вкуснейшие сладкие пироги с вишневой, грушевой и яблочной начинкой. А в качестве напитков слуги подали чай и кофе, которые, к моему счастью попаданца, не были уже к этому времени здесь диковинкой.
С начала XVIII века по всей Европе активно внедрялись чайные и кофейные традиции. Правда, кофе появился в Старом Свете на целый век раньше, чем чай, потому кофейный напиток к началу XIX столетия все-таки был популярнее. Но, княжеская память подсказывала мне, что и популярность чая в последнее время возросла, особенно в Восточной Европе, поскольку сухопутный маршрут доставки его из Китая был налажен через Россию. И русские купцы охотно поставляли различные чайные сорта в соседние страны. По морю чай тоже везли из Индии и Китая, но, в основном, торговцы из Англии и Голландии, которые держали цены выше.
Так что у стола за чаем и кофе гости баронессы вновь собрались, чтобы подкрепиться, заев и запив стресс, вызванный недавним штурмом. Дамы за это время не только поправили прически, но и переодели платья. На их оголенных плечах сверкало золото ожерелий и драгоценные камни, словно бы они явились на бал. Впрочем, никаких танцев не предполагалось, поскольку солдаты зачем-то перевернули клавесин, разбив его прикладами, видимо, в поисках тайников, отчего хрупкий музыкальный инструмент пришел в негодность.
Половина свечей к этому моменту догорела, и в зале стоял таинственный полумрак. А тени от каминного пламени создавали причудливые фигуры на стенах и потолке, заставляя присутствующих переговариваться между собой полушепотом. Вся аристократическая публика, находившаяся в трапезном зале в этот момент, давала понять своим видом, что, несмотря на возвращение видимости порядка, каждый из них хорошо понимает сложившееся положение. Они молча принимали свою новую зависимость от русских солдат. Никто из них не роптал открыто, но все приуныли настолько явно, что я составил для себя четкое мнение, более не сомневаясь, что этим людям ближе французы, чем русские. Во всяком случае, под французов все эти дамы лягут охотнее.
Глава 15
«Так, так, дамы все здесь, а где же кавалеры?» — подумал я, не сразу обратив внимание, что виконт и баронет не явились к десерту. Когда я спросил о них баронессу, она ответила, что, наверное, оба уже легли спать. Ведь и слуг их нигде не было видно. А это означало, что мне одному предстояло развлекать разговорами женское общество, чего я не слишком желал, чувствуя сильнейшую усталость и недомогание. Разумеется, я мог бы откланяться, сославшись на последствия своего ранения и на усилившуюся головную боль. Но, чувство долга заставляло меня оставаться на месте, чтобы, в случае нарушения слова Дороховым, попытаться предотвратить возможные негативные последствия для дам.
Проверив караул, разместившийся в лакейской, пристроенной ко входу в башню, я обнаружил, что семеновцы на посту несут службу исправно. Во всяком случае, один из четверых солдат нашего караула постоянно бодрствовал, а если он собирался заснуть, то перед этим обязательно будил одного из своих товарищей, которые отдыхали, пользуясь такой возможностью. Ведь бойцы очень устали за время похода и штурма замка. Теперь, после нашей беседы с Дороховым, они относились ко мне, как положено, называя высокоблагородием. И, если бы я приказал им что-нибудь, то не сомневался, что они выполнили бы мою команду. И я не отдавал никаких распоряжений им только потому, что соблюдал наш уговор с Дороховым. Впрочем, поговорив с солдатами, я убедился, что под арестом не состою, а башня охраняется от мародеров и прочив недругов, что само по себе вселяло в меня некоторый оптимизм.
С детства я впитал в себя простую истину, высказанную Сент-Экзюпери, что мы в ответе за тех, кого приручили. И это вполне согласовывалось с воспитанием князя Андрея. Потому я не мог себе позволить покинуть женщин, не убедившись, что их чести ничего не угрожает. Ведь в другой части замка в этот момент мародерствовали разбойники, грабящие баронский особняк. Дамы же, между тем, не стесняясь меня, разговаривали между собой по-французски о Наполеоне, хотя не слишком хорошо разбирались ни в оценках его личности, ни в политических мотивах его поступков.
— Когда я в последний раз гостила в Вене у сестры, то слышала от нее, что Бонапарт весьма злопамятен. Будто бы он однажды застал принца крови Бурбонов герцога Энгиенского у своей любовницы Жоржетты и подрался с этим герцогом прямо при ней. Вот только принц отделал корсиканца так, что Наполеон тогда упал без памяти, предоставив сопернику возможность ретироваться. И вот за это унижение Бонапарт потом страшно отомстил герцогу смертным приговором, — сказала тетя Радомила, повторив старый анекдот, который князь Андрей уже много раз слышал в различных пересказах еще в гостиных Петербурга до отъезда на войну.
Но, присутствующих женщин этот рассказ взволновал. Бронислава даже воскликнула:
— Если Наполеон и выглядел когда-то для меня героем, то, погубив принца-герцога, он убил во мне это лестное мнение о своей персоне!
— В убийствах людей нельзя видеть героизм, потому что любое убийство противно Господу! А Бонапарт убивает многие тысячи! — возразила ее мать Эльшбета.
— Ах, маман, согласитесь все-таки, что Бонапарт, как человек, весьма необычен. О нем можно разговаривать бесконечно, — проговорила младшая сестра Брониславы Иванка, мечтательно закатив глаза. Из чего я сделал вывод, что эта несовершеннолетняя девица, похоже, в Наполеона тайно влюблена.
— Деяния Бонапарта впечатляют. Но, нельзя забывать, что все они замешаны на крови, — поддержала Эльшбету тетя Радомила.
И лишь одна Иржина пока молчала, загадочно глядя на меня. Но, наконец, и она высказалась, обратившись ко мне с вопросом:
— А что вы думаете о Бонапарте, князь?
И я честно ответил:
— Он хитрый и коварный враг, не только мой, а и всего моего народа.
— Но, вы же сами рассказывали, что это именно Наполеон спас вас от смерти, обнаружив раненым после боя! — не сдержала эмоций Иванка, снова вмешавшись в разговор взрослых.
Я кивнул и проговорил:
— Да. Это так. Бонапарт наткнулся на меня после сражения и приказал своим людям оказать мне помощь. Но, что с того? Это случайное стечение обстоятельств отнюдь не делает его в моих глазах лучше. Обыкновенная вежливость к побежденному. И не более. Я на его месте поступил бы таким же образом, соблюдая правила чести.
— Вот видите! Бонапарт все-таки не бесчестное чудовище, каким его многие хотят представить! Он человек чести! — воскликнула Иванка с восторженными нотками в голосе.
И тут со стороны подземного хода послышалась какая-то возня. Затем в трапезный зал ворвались баронет и виконт, каждый со своим слугой. А с ними были полковник Ришар и капитан Годэн. Оба побитые, с синяками на лицах, в изодранных синих мундирах с желтыми воротниками, без головных уборов, но живые.
— Мы прошли по подземному ходу и освободили их из темницы! — радостно сообщил Влад, когда все женщины повернули головы в сторону прибывших.
— Шпашибо за шпашение, господа! Бонапарт ошенит вашу решимошть, — проговорил Франсуа Ришар, шамкая деснами с выбитыми зубами.