юющих против СССР государств; осуществлять оборону побережья СССР, не допуская высадки вражеских десантов; по указанию Главного Командования осуществлять высадку морских десантов во фланг и в тыл приморских группировок противника»{189}.
Однако в начальный период войны самостоятельные морские операции фактически не проводились, а «главные» или «основные» задачи сил Черноморского флота менялись в зависимости от складывавшейся оперативной обстановки на сухопутном театре военных действий, особенно на приморских направлениях. Так, 28 июня нарком ВМФ СССР указал, что главной задачей Черноморского флота в данный период является защита морских коммуникаций, и в первую очередь обеспечение перевозок жидкого топлива. Но уже 13 июля своей директивой № 9/63 нарком сообщил, что «основной задачей в ближайшие дни считать оборону побережья». В последующие месяцы задачи флота также сводились к обороне военно-морских баз в Одессе и Севастополе на изолированных приморских плацдармах.
В соответствии с директивой Ставки ВГК от 14 августа 1941 г. № 00931, подписанной Верховным главнокомандующим И. В. Сталиным и начальником Генерального штаба РККА маршалом Б. М. Шапошниковым, Черноморский флот был оперативно подчинен командующему 51-й отдельной армией «в отношении задач, касающихся обороны Крыма»{190}.
Двойное подчинение Черноморского флота вело к возникновению конфликтных ситуаций и негативно влияло на организацию управления его силами и средствами. Когда осенью 1941 г. остро встал вопрос о доставке морем жидкого топлива из Батуми, ГКО СССР установил жесткий контроль над его перевозками. Даже незначительное отклонение от установленного графика движения танкеров вызывало негативную реакцию высшего военно-политического руководства страны, выражавшуюся порой в огульной критике ГМШ и, соответственно, командования Черноморского флота по каждому конкретному случаю. И в то же время от командующего Черноморским флотом не менее жестко требовали максимально сконцентрировать усилия на обеспечении и поддержке войск Отдельной Приморской армии, оборонявших Одессу. Оказавшись меж двух огней и не видя реальной возможности одновременно выполнять различные по характеру и месту их решения задачи, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский прямо заявил, что уже не знает, какие приказы ему надлежит выполнять в первую очередь. Руководство Генерального штаба РККА и ГМШ не нашли ничего лучше, чем дать командующему Черноморским флотом дельный совет — «решать две задачи как одну»{191}.
Однако уже вскоре Черноморский флот и его командующий решали совершенно иные задачи. Как уже отмечалось выше, оставив в оперативном тылу оборонявшуюся Одессу, войска 11-й немецкой армии под командованием генерала пехоты Эриха фон Манштейна устремились в Крым.
Для обороны Крыма была сформирована на правах фронта 51-я отдельная армия с непосредственным подчинением Верховному главнокомандованию. Ее командующим был назначен генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, заместителем командующего — генерал-майор П. И. Батов.
Верховный главнокомандующий требовал от командования армии «не допустить врага на территорию Крымского полуострова с суши, с моря и воздуха; удерживать Крымский полуостров в наших руках до последнего бойца». Черноморский флот обязан был своими действиями воспретить подход и высадку на Крымский полуостров десантов противника{192}.
Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский предложил выделить в помощь 51-й армии ряд береговых частей флота. На Перекопский перешеек был направлен 122-й полк зенитной артиллерии в составе трех дивизионов. На Перекопских позициях, а также на берегу Сиваша были установлены восемь флотских береговых батарей среднего калибра. 51-й армии был также передан бронепоезд «Орджоникидзевец», экипаж которого был укомплектован военнослужащими командного и рядового состава Черноморского флота. Когда немецкие пехотные части начали наступление из Геническа к Арабатской стрелке, корабли Азовской флотилии поддерживали части 51-й армии артиллерийским огнем. Прибывавшие из Одессы части Приморской армии с ходу вступали в бой с врагом. Однако пехотные дивизии Манштейна железным моторизованным кулаком опрокинули оборону советских войск на Ишуньских позициях и, выйдя в районы степного Крыма, развили форсированное наступление на Саки и Бахчисарай с целью перерезать пути отхода войск Приморской армии на Севастополь, а 51-й армии — к Керченскому полуострову.
Именно в эти крайне тяжелые для защитников Крыма дни Ставкой было принято решение: учитывая успешный опыт обороны Одессы объединить боевое управление действовавшими на полуострове силами сухопутных войск и флота, назначив командующим войсками Крыма заместителя народного комиссара ВМФ СССР вице-адмирала Г. И. Левченко. Ему в оперативном отношении Ставка подчинила и Черноморский флот. Несколько позже, в ноябре 1941-го, заместителем Левченко по сухопутным войскам и командующим 51-й армией стал генерал-майор П. И. Батов. В боях с передовыми частями 11-й немецкой армии он грамотно руководил войсками, не позволяя противнику прорваться в Крым через Перекопский перешеек.
Однако эти меры Ставки оказались явно запоздалыми. Был конец октября 1941 г. Выправить кадровыми перестановками крайне тяжелую обстановку на крымском участке фронта уже не представлялось возможным.
Имевшимися в распоряжении командующего войсками Крыма силами остановить врага также было невозможно. Но и в таких крайне тяжелых условиях 24 октября 1941 г. частями и соединениями Приморской армии у села Ворон-цовка Красноперекопского района был предпринят контрудар. На отдельных участках противника удалось задержать и даже отбросить назад. Однако пополнив передовые части подходившими резервами, немцы вновь перехватывали инициативу и продолжали наступление. Соотношение сил было явно не в пользу защитников Крыма. Темпы и направление наступления войск противника позволяли практически безошибочно полагать, что Манштейн предпримет попытку овладеть Севастополем с ходу.
Теперь речь шла уже о непосредственной угрозе Главной военно-морской базе Черноморского флота. Весь гарнизон базы состоял из 23 тысяч человек — военнослужащих 8-й бригады морской пехоты, 2-го и 3-го Черноморских полков морской пехоты, пяти батальонов моряков Учебного отряда, двух курсантских батальонов Военно-морского училища береговой обороны и батальона морской пехоты Дунайской военной флотилии. Для организации обороны города и базы этого было явно недостаточно. Поэтому для создания необходимого запаса сил и средств требовалось любой ценой задержать наступление противника хотя бы на короткое время. 26 октября командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко обсуждал совместно с представителями командования Черноморского флота возможные меры помощи сухопутным войскам. В частности, он потребовал от командующего флотом Ф. С. Октябрьского перебросить в район боевых действий 7-ю бригаду морской пехоты.
К началу сентября 1941 г. в сформированной в августе того же года 7-й бригаде морской пехоты пятибатальонного состава были полностью сформированы и обучены лишь 1-й и 4-й батальоны. Эти батальоны уже были отправлены в середине сентября под Перекоп для поддержки сухопутных войск, получив наименование 1-го и 2-го Перекопского отрядов. Было спешно начато формирование новых батальонов в составе бригады. Именно в это время, 26 октября, и поступил приказ командующего войсками Крыма перебросить бригаду из Севастополя для поддержки войск 51-й армии. Затем был получен приказ развернуть бригаду на промежуточном рубеже Саки — Окречь, а несколько позже командующий Приморской армией генерал И. Е. Петров прикрыл бригадой правый фланг своей армии. Приказы, которые получал командир бригады, были порой весьма противоречивыми. Первоначально он получал приказы от командования 51-й армии, затем от командования Приморской армии, а потом вновь от командования 51-й армии.
Командир 7-й бригады морской пехоты комбриг (позже генерал-лейтенант) Е. И. Жидилов о перипетиях тех дней писал в своих мемуарах: «Последние эшелоны с подразделениями бригады прибывают на станции Биюк-Онлар и Курман-Кемельчи поздно ночью. Утром, получив полную норму боеприпасов, моряки пешком отправляются к позициям. Пройти им нужно почти полсотни километров. Это значит маршировать весь день. И, как назло, погода портится. Моросит мелкий дождь. Грунтовая дорога раскисла. Черная густая грязь пудовыми комьями налипает на ногах…
Навстречу нам все идут и идут тягачи с орудиями, автомашины, смертельно усталые люди. Командование оттягивает с фронта части, измотанные и обескровленные долгими непрерывными боями…
Пока же мы продолжаем выполнять полученный ранее приказ. Подразделения прямо с марша начинают окапываться. На помощь строительных батальонов полагаться теперь нечего: когда они еще подойдут, да и подойдут ли вообще, а ждать мы не можем — враг рядом…
Оборонительные работы скоро пришлось прервать. Из Симферополя поступает приказ. В нем говорится, что противник уже движется вдоль побережья на Саки. Нашей бригаде предписывается к утру 30 октября, то есть завтра же, занять новый рубеж: Тюмень — Старый Карагут — Темеш и задержать там противника. Прикидываю по карте расстояние до нового района. Сорок километров! Если идти без отдыха, и то еле-еле за восемь часов преодолеем такой путь. А люди ведь только что отшагали полсотни километров»{193}.
Между тем дальнейшие боевые действия и судьба 7-й бригады морской пехоты, ее героизм, мужество и трагедия больше не являлись «зоной ответственности» командования Черноморского флота. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский выполнил приказ вице-адмирала Г. И. Левченко. Командующий Черноморским флотом в оперативном отношении был подчинен командующему войсками Крыма. Жертвуя «малым», он не выпускал из своих рук управление главными силами флота. Ф. С. Октябрьского не прельщала перспектива разделить печальную участь командования Западного фронта, обвиненного в