— Обязательно попробуй! — сказал Байяз. — Давай, положи ему немножко! И помоги принцу, Йору, ему зашибли правую руку.
Слуга выложил порцию мяса Кальдеру на тарелку, кровавая подлива переливалась во мраке, и начал нарезать его с устрашающей скоростью. Кальдер вздрагивал с каждым движением ножа.
На той стороне стола маг уже радостно чавкал.
— Должен признаться, мне не совсем по нраву пришёлся тон нашего недавнего разговора. Он напомнил мне кое-что от твоего отца. — Байяз помедлил, словно ожидая ответа, но Кальдеру нечего было сказать. — И это в самой меньшей степени похвала, и в самой большей — предостережение. На протяжении многих лет мы с твоим отцом…
— Большую же пользу он от этого получил.
Брови волшебника взлетели.
— Как же коротка память вашей семьи! Разумеется, получил! Мои подарки, помощь во всём и мудрые советы — и о, как же пышно он расцвёл! От задрипанного вождя до короля Севера! Выковал страну, там, где прежде ничего не было, кроме склочных крестьян, да поросячьего дерьма! — Кромка байязова ножа проскрежетала о тарелку, и вместе с ней заострился его голос. — Но он чересчур занёсся в своей славе и забыл, кому он обязан, и послал своих высокомерных сынков с требованиями ко мне. С требованиями, — прошипел маг, глаза сверкнули в тени глазниц. — Ко мне.
У Кальдера неприятно сдавило горло, когда Байяз качнулся назад.
— Бетод отвернулся от нашей дружбы, и от него отпали союзники, и исчахли все его великие достижения, и он умер в крови, и был зарыт в безымянной могиле. Здесь — урок. Если бы твой отец исправно оплачивал долги, он может и до сих пор был бы королём Севера. Я искренне надеюсь, ты научишься на его ошибках и будешь помнить, кому ты обязан.
— Я у тебя ничего не брал.
— Не… у… же… ли? — Байяз откусывал каждый слог, кривя губы. — Ты никогда не узнаешь и ни за что не поймёшь, все пути, которыми я направлял твою участь.
Слуга изогнул дугой бровь.
— Счёт длинный.
— Ты полагаешь, дела пошли в твою пользу из-за того, что ты такой очаровательный? Или хитрый? Или необычайно везучий?
На самом деле Кальдер именно так и думал.
— Очарование ли спасло тебя от убийц Долгорукого при раздаче оружия или два красочных северянина, которых я послал приглядеть за тобой?
Ответа на это у Кальдера не нашлось.
— Хитрость ли выручила тебя в битве, или мои указания Бродде Стодорогу, чтобы с тебя не упал ни один волосок?
А на это нашлось ещё меньше.
— Стодорог? — прошептал он.
— Порой бывает трудно отличить друзей от врагов. Я велел ему вести себя как человек Чёрного Доу. Видимо, он оказался чересчур хорошим лицедеем. Я слышал, он умер.
— Иногда такое бывает, — сдавленно каркнул Кальдер.
— Но не с тобой. — Слово «пока» не было произнесено, но, однако же, прозвучало. — А вспомни свой смертный бой с Чёрным Доу! Удача ли сдвинула равновесие в твою пользу, когда Хранитель Севера пал мёртвым к твоим ногам, или мой старый друг, Входящий-Со-Стуком?
Кальдер почувствовал себя так, словно увяз в зыбучем песке по самую грудь, и лишь сейчас это заметил.
— Он — твой человек?
Байяз не позлорадствовал и не хмыкнул. Он выглядел скорей утомлённо.
— Я знал его ещё со времён, когда его звали Пип. Но большим людям необходимы большие имена, а, Чёрный Кальдер?
— Пип, — пробормотал он, пытаясь сопоставить великана с этим именем.
— Я бы не стал его так звать в лицо.
— Я до его лица не достану.
— Мало бы кто достал. Он хочет принести на болота цивилизацию.
— Желаю ему удачи.
— Побереги её для себя. Она — мой тебе подарок.
Кальдер был слишком занят, пытаясь разобраться в сути.
— Но… Входящий-Со-Стуком воевал за Доу. Почему он не сражался за Союз? Вы бы тогда победили на второе утро и сберегли бы всем…
— Его не удовлетворило моё первое предложение. — Байяз с кислым видом подцепил вилкой немного зелени. — Он доказал свою значимость, вот я и сделал более выгодное.
— Так что, выходит всё это — вопрос расхождения в цене?
Маг устало склонил голову набок.
— А как ты думаешь, что вообще такое война? — Слова медленно потонули в тишине, точно корабль со всею командой. — Есть и много других, у которых свои долги.
— Коль Трясучка.
— Нет, — ответил слуга. — Его вмешательство — счастливый случай.
Кальдер сморгнул.
— Без него… Доу порвал бы меня на части.
— Хорошее планирование не исключает случайностей, — сказал Байяз, — оно учитывает их. Оно позволяет рассчитывать, что каждый выпавший случай станет счастливым. Я не настолько безрассудный игрок, чтобы поставить всё на один жребий. Но на Севере извечна нехватка способных людей, и, признаюсь, ты — моё предпочтение. Ты не герой, Кальдер. Мне это нравится. Сам видишь, каковы они. Ты унаследовал отцовскую хитрость, и честолюбие, и безжалостность, но не его гордость.
— Гордость постоянно донимала меня напрасной тратой усилий, — пробурчал Кальдер. — Прислуживают все.
— Держи это в уме и преуспеешь. Забудешь — что-ж… — Байяз вилкой отправил в рот ломтик мяса и шумно зачавкал. — Мой тебе совет — навсегда оставь вон ту яму с трупами у своих ног. То чувство, когда ты смотрел в неё, ожидая смерти. Отвратительную беспомощность. Зуд по коже в предвкушение ножа. Сожаление по всему неисполненному. Страх за всех, кого покидаешь. — Он радостно улыбнулся. — Начинай на краю той ямы каждое утро каждого нового дня. Помни — ибо забывчивость есть проклятие власти. А не то, однажды ты снова, может статься, заглянешь в собственную могилу. Но в другой раз с менее счастливым исходом. Всё что тебе для этого нужно — лишь разок меня не послушаться.
— Я прожил последние десять лет, преклоняясь то перед одним, то перед другим. — Кальдеру не пришлось лгать. Чёрный Доу оставил его в живых, потом потребовал повиновения, а потом начались угрозы. И гляньте, чем всё обернулось. — Мои колени гнутся легче лёгкого.
Маг причмокнул, глотая последний кусочек моркови и откинул приборы на тарелку.
— И это радует. Представить не можешь, сколько подобных бесед я провёл с людьми, у которых были жёсткие колени. К таким у меня уже не осталось ни капли терпения. Но я способен проявить щедрое великодушие к тем, кто прислушивается к разуму. Может сложиться так, что я пришлю к тебе кое-кого с просьбой оказать… услуги определённого рода. Когда настанет тот день, я надеюсь, ты меня не подведёшь.
— Какого рода услуги?
— Такого, который впредь не даст повода людям с ножами уводить тебя не той дорогой.
Кальдер прочистил глотку.
— Такого рода услуги я предоставлю с большим удовольствием.
— Прекрасно. Взамен ты получишь золото.
— Так вот оно, щедрое великодушие мага? Золото?
— А ты чего ждал — свитка с заклинанием? Тут тебе не книжка сказок для маленьких. Золото есть всё и вся на свете. Власть, защита, любовь. Меч и щит. И нет дороже дара. Но у меня, так уж вышло, есть и другой. — Байяз выдержал паузу, точно скоморох перед тем как отколоть прибаутку. — Жизнь твоего брата.
Кальдер почувствовал, как у него сводит лицо. Надежда? Или огорчение?
— Скейл умер.
— Нет. Он потерял на Старом мосту правую руку, но остался жив. Союз освобождает всех пленных. Жест доброй воли, как часть исторического мирного соглашения, которое ты с такой благодарностью сейчас принял. Сможешь забрать дуболома завтра к полудню.
— Что мне с ним делать?
— Я далёк от советов, что тебе делать с подарком, скажу только, что нельзя стать королём, кое-чем не пожертвовав. Ты же хочешь стать королём?
— Да. — Пускай с начала вечера дела поменялись самым коренным образом, но уж в этом-то Кальдер не сомневался.
Первый из магов встал, поднимая посох, слуга принялся проворно убирать еду.
— Тогда старший брат становится грозной преградой.
С минуту Кальдер изучал его, спокойно глядевшего вдаль на затемнённые поля, словно их устилали цветы, а не трупы.
— Ты ел именно здесь, откуда доплюнуть до общей могилы… специально, чтобы показать какой ты безжалостный?
— Неужто всё на свете должно иметь зловещую подоплёку? Я ел именно здесь, потому что я хотел есть. — Байяз наклонил голову набок, глядя вниз на Кальдера. Точно птица следит за червяком. — Могилы мне, вообще-то, без разницы.
— Ножи, — пробормотал Кальдер, — и угрозы… подкуп и война?
Глаза Байяза сияли отражённым светом лампы.
— Да-да?
— Что же ты, нахер, такой за волшебник?
— Такой, которому ты теперь служишь.
Слуга потянулся к его тарелке, но Кальдер перехватил его руку, прежде чем тот за неё взялся.
— Пускай стоит. Я, наверно, попозже поем.
На это маг улыбнулся:
— Что я говорил, Йору? У него желудок покрепче, чем тебе казалось. — Уходя, он помахал через плечо. — По-моему, теперь Север в надёжных руках.
Байязов слуга прихватил корзину, подхватил лампу, и последовал за хозяином.
— А где сладкое? — крикнул им вслед Кальдер.
Слуга ещё раз ухмыльнулся ему напоследок.
— Досталось Чёрному Доу.
Отсвет лампы проводил их за угол дома, потом они пропали, оставляя Кальдера во тьме, погружённым в плетёное кресло. Он закрыл глаза и тяжело задышал, со смесью сокрушительного разочарования и ещё более сокрушительного облегчения.
Лишь пустошь
Мой дорогой, испытанный друг.
Мне доставляет огромное удовольствие сообщить вам о том, что в сложившихся обстоятельствах я готов пригласить вас обратно в Адую, снова занять ваше место среди рыцарей-телохранителей, и, по праву вашу, должность моего Первого стража.
Мы искренне тосковали по вам. В ваше отсутствие, нам непрестанно дарили свет и покой ваши письма. За все ошибки с вашей стороны я давным-давно вас простил. От всей души надеюсь, вы сделаете то же самое, за все ошибки с моей. Прошу, сообщите мне, что у нас с вами всё по-прежнему, так, как было до Сипани.
Ваш повелитель,