ПО ПРИКАЗУ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ФРОНТА
Советские воины, отбив натиск японцев 29 июля 1938 г., успешно выполнили свою боевую задачу. Они изгнали наглых захватчиков с советской земли. Однако никто не мог быть уверен, что противник не повторит атаки. И эти опасения были не напрасны. На следующий день, 30 июля, наши посты наблюдали, как японские воинские части вновь начали подтягиваться к границе. Они переправлялись через реку Тумень-Ула и сосредоточивались на подступах к сопкам Безымянная и Заозерная. К исходу дня, по данным нашей разведки, через реку переправилось до двух пехотных батальонов с большим количеством пулеметов, минометов и артиллерии.
Учитывая сложившуюся обстановку в районе озера Хасан, командующий Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза В. К. Блюхер приказал командиру 40-й стрелковой дивизии полковнику В. К. Базарову совместно с пограничниками обеспечить неприкосновенность государственной границы. Одновременно в боевую готовность приводились и другие части 39-го стрелкового корпуса, авиация Приморской армии под командованием комбрига П. В. Рычагова.
В. К. Блюхер.
Командир 40-й стрелковой дивизии, получив приказ, поднял по тревоге 118, 119, 120-й стрелковые полки, 40-й отдельный танковый батальон и два артиллерийских полка и форсированным маршем стал выдвигать в район боевых действий. Перед началом марша секретарь Посьетского райкома партии вручил воинам дивизии от имени трудящихся района Красное знамя. С этим знаменем красноармейцы сражались потом за сопку Заозерная. По приказу дивизия должна была сосредоточиться в районе Зайсановка, Заречье. Чтобы выйти в этот район, ей предстояло совершить почти двухсоткилометровый марш по резко пересеченной местности и по единственной шоссейной дороге Раздольное — Краскино. А непосредственно в районе озера Хасан не было даже сколько-нибудь пригодной проселочной дороги. Все это осложняло своевременный выход наших войск в район сосредоточения.
Из-за прошедшего накануне дождя образовалась непролазная грязь, в которой застревали обозы и артиллерия. Продвижение стрелковых частей со средствами усиления проходило с большим трудом. Однако воины дивизии прилагали все силы, чтобы как можно быстрее выйти в указанный командованием район и с честью выполнить приказ. Все были проникнуты одним стремлением — скорее к месту боя! Совершая марш, все подразделения боролись за то, чтобы привести орудия и машины на исходное положение к сроку и в отличном состоянии, чтобы ни одна из повозок и машин не отстала, чтобы вся боевая техника была в полной боевой готовности. Командирам подразделений и партийно-комсомольскому активу так и было сказано, что тот, кто лучше всех совершит марш, будет первым введен в бой.
Всю ночь к району озера Хасан двигались и танки. Танкистов радовало, что ночь на 30 июля выдалась темная, пасмурная. Темнота маскировала движение танков, но она же увеличивала и трудности марша. На машинах были погашены огни. Лишь сзади еле заметными светляками мерцали кильватерные фонарики, но и они были так замаскированы, что, стоило танку на несколько метров отклониться в сторону, его водитель терял сигнальные огни передней машины. Поэтому механики-водители определяли путь не столько зрением, сколько слухом. От чрезмерного напряжения у водителей костенели руки, но ни один из них не хотел оставить своего поста. «Много самоотверженности, мужества и подлинного героизма проявили танкисты во время ночного марша», — записал в своем дневнике командир танковой роты старший лейтенант М. Сирченко, впоследствии награжденный орденом Ленина. Подводя итоги этого марш-броска, он отмечал, что «ни один танк не вышел из строя, не было ни одной малейшей аварии, ни одной задержки».
НАГЛОСТЬ АГРЕССОРА
31 июля в 3 часа, когда предутренний туман еще плотной пеленой окутывал местность, японская военщина с присущей ей наглостью снова совершила нападение. Действуя двумя колоннами, войска агрессора атаковали пограничников и воинов 2-й стрелковой роты 119-го стрелкового полка 40-й стрелковой дивизии, оборонявших сопки Безымянная и Заозерная. На этот раз в бой были введены до двух полков 19-й пехотной дивизии. Главный удар они наносили на сопку Заозерная.
Первыми, кто начал с ними бой, были пограничники во главе с командиром роты старшим лейтенантом С. Я. Христолюбовым, оборонявшие сопку Заозерная.
В эту ненастную ночь, обходя посты, лейтенант Христолюбов услышал какой-то подозрительный шорох.
— Стой! Кто идет? — громко окликнул он. Ответа не последовало. Он выстрелил световую ракету. Но и она, видимо отсырев в ракетнице, едва вспыхнула, и ему ничего не удалось разглядеть. Христолюбов, перезарядив ракетницу, снова выстрелил. Ракета взметнулась ввысь и ярко вспыхнула. При ее свете он заметил силуэты японских солдат, обходивших сопку. Они находились уже в 30 метрах и шли во весь рост, не маскируясь. Лейтенант Христолюбов, не раздумывая, тотчас же подал команду:
— Огонь!
В японцев полетели гранаты, и сразу же из винтовок и пулеметов советские пограничники начали в упор расстреливать нарушителей государственной границы. В это время открыла огонь и вражеская артиллерия. Сначала снаряды со свистом проносились над головой советских пограничников, куда-то в тыл, в сторону заставы. Затем они стали разрываться и на самой сопке Заозерная. Одним из таких разорвавшихся снарядов ранило лейтенанта Христолюбова, младшего командира Чернопятко и пулеметчика Зуева.
Японцы, воспользовавшись ослаблением огня защитников сопки, усилили натиск. Они поднялись в атаку и стали забрасывать их гранатами, обстреливать из пулеметов. Однако воины стойко сдерживали врага. С криком «За Родину!» раненый Христолюбов поднял своих бойцов в контратаку. И японцы не выдержали, откатились назад, но через некоторое время, подгоняемые своими офицерами, снова ринулись вперед.
Около батальона японских солдат и офицеров наступало на сопку Заозерная, которую обороняли 70 пограничников. Неравная схватка продолжалась до рассвета. Советские воины отбили три вражеские атаки. Враг старался обойти сопку и окружить ее защитников. В ходе этого боя лейтенант Христолюбов получил еще два пулевых ранения. Истекая кровью, он временами терял сознание, но продолжал руководить боем. Дважды были ранены пулеметчики Зуев и Ермолаев, снайперы Егоров и Цибин. Но они, оставаясь в строю, меткими выстрелами продолжали разрежать ряды атакующих. Уже поднималось багровое солнце, когда Христолюбов получил тяжелое ранение в голову. Почувствовав, что силы покидают его, он передал командование ротой помощнику командира взвода младшему командиру И. Д. Чернопятко, который еще в первых боях с японцами 29 июля проявил себя храбрым и умелым воином.
По заданию лейтенанта Христолюбова он водил группу бойцов в разведку, а когда японцы перешли в наступление, Чернопятко залег за пулемет и умело использовал это автоматическое оружие в борьбе против атакующих. В этих боях его отличали исключительное хладнокровие, инициатива, расчетливость и разумный риск.
Приняв командование, Чернопятко старался быть таким же стойким и выдержанным в бою, как и вышедший из строя лейтенант Христолюбов. Он нередко подпускал атакующих японских солдат и офицеров на близкое расстояние, а затем по его команде бойцы открывали залповый огонь и в упор расстреливали их. Поднимал он бойцов и в контратаку, которая завершалась рукопашной схваткой.
В одной из таких контратак Чернопятко, заметив вражескую огневую точку, подкрался к ней и гранатой уничтожил расчет японского пулемета, мешавшего действиям наших бойцов. Он тут же повернул пулемет в противоположную сторону, начал косить им вражеских солдат и офицеров. Так мог действовать только смелый, решительный, инициативный боец.
У советских воинов уже кончались запасы патронов и гранат. И в это время помощник старшины дважды раненный комсомолец Слободюк обратился к своим товарищам:
— Патронов не хватит, будем душить японцев руками и колоть штыками.
Так это и было. Даже раненые оставались в строю, ходили в штыковую атаку.
В первых рядах сражавшихся шли коммунисты и комсомольцы. Они личным примером увлекали бойцов на подвиги.
Пограничник В. К. Багров, позже награжденный орденом Ленина, так писал о роли коммунистов в боях: «Особое восхищение бойцов вызвал коммунист Е. С. Сидоренко. Это подлинный герой, мужественный и решительный командир. Три раза он водил своих красноармейцев в атаку, уничтожая японские войска, отстаивая родную советскую землю. Сидоренко вел бойцов в бой под лозунгом: „Вперед, товарищи, на штурм японских захватчиков, докажем преданность Родине!“ И бойцы громили врага смело и беспощадно».
Герой Советского Союза П. Ф. Терешкин.
Упорно и мужественно оборонялись воины помощника начальника заставы лейтенанта П. Ф. Терешкина, располагавшиеся по самому гребню сопки Заозерная.
Лейтенант Терешкин вместе с бойцом Александром Шмаковым в упор расстреливали из станкового пулемета цепи атакующих. Но японцы, не считаясь с потерями, рвались вперед. Они уже забрасывали воинов гранатами. Одна из них разорвалась на огневой позиции пулемета. Терешкина и Шмакова осыпало землей. Осколком гранаты лейтенанта ранило в руку, но он не покинул поля боя.
— Живее продергивай ленту, — приказал он Шмакову. — Буду стрелять одной рукой.
С рассветом японцы усилили артиллерийский обстрел высоты. На этот раз осколком снаряда ранило Шмакова и вторично Терешкина. Боец начал перевязывать лейтенанта. Но в это время разорвавшейся гранатой был смертельно ранен Шмаков. В тяжелом положении оказался и лейтенант Терешкин. Он получил восемь ранений. Командир отделения Г. А. Баторшин вынес его с поля боя.
Герой Советского Союза Г. А. Баторшин.
Бой нарастал с новой силой. То на одном, то на другом участке сопок возникали рукопашные схватки. В неравном бою с японскими захватчиками плечом к плечу с воинами-пограничниками сражались саперы во главе с начальником инженерной службы отряда лейтенантом В. М. Виневитиным.