Герой: роль и маска. оригинал и копия. имиджевая и рейтинговая динамика как объективный процесс и эпистемологическая проблема
Пытаясь осмыслить озаглавленную проблему, мы сталкиваемся с целым рядом малоизученных и не имеющих удовлетворительного ответа вопросов. И в их числе главный: можно ли в принципе говорить о героической роли? По нашему представлению, можно, но только именно в принципе, поскольку возможность проигрывания героической роли зависит от особенностей, закономерностей и условий реальной культурной системы и адекватных ей типов героизма. Очевидно, никто не станет возражать, что рыцарская роль именно проигрывается и проигрывается только в условиях особой культуры – рыцарской. Точно так же проигрываются роли героя-чудотворца, героя-учителя и другие. А вот возможность проигрывания роли героя-великомученика, хотя в некоторых случаях и это не исключено, – примером может служить поведение и деятельность академика А. Сахарова – представляется весьма проблематичной. Еще одно очень важное обстоятельство, которое нужно учитывать при ответе на поставленный вопрос: проигрывание героической роли не должно вступать в противоречие с нравственными принципами. А ведь именно здесь – при проигрывании роли – заложена опасность аморального поведения (ложь, фальшь, искусственность, корысть и т. д.), что, собственно, либо снижает цену героизма, либо вообще ставит его под справедливое сомнение.
Еще больше вопросов при оценке героического поведения (поступка) вызывает достаточно часто встречающаяся героическая маска. Переходя к рассмотрению некоторых из них, остановимся на положениях о персоне, изложенных в учении К. Юнга.
В латинском языке persona означает «актерская маска». И сам основоположник аналитической психологии, разрабатывая учение о персоне, подчеркивал ее социально-, точнее, коллективно-психологическую природу. Это во-первых. Во-вторых, Юнг рассматривал персону как такую личностную составляющую, которая, с одной стороны, производит на окружающих определенное впечатление (или во всяком случае призвана производить такое впечатление), а с другой стороны, предназначена для того, чтобы скрывать истинную природу самого индивида. В персоне, кроме того, воплощается индивидуальная способность к избранному (лабильному) поведению, адаптации к окружающей обстановке, обстоятельствам, нормам, что сопряжено с расчленением индивидуальной целостности, отказом от самого себя и, соответственно, умением разыгрывать востребованные роли.
Таким образом, героическая маска, если о ней говорится в связи с действительным героем, а ситуация, которую мы условно так и назовем «героическая маска» (вариант: «маска героя»), вполне возможна в реальной действительности, – это момент роли, проигрываемой героем. Причем этот момент может быть как сознательным, намеренным, так и бессознательным, неосознанным. Это что касается индивидуального героя. Однако в ряде случаев приходится учитывать и другое обстоятельство, связанное с массовым сознанием, общественным мнением. Маска героя – это сугубо социальное, социокультурное (массовое, групповое или индивидуальное), социально-рейтинговое (оценочное) восприятие героя по тем или иным признакам его личности.
Вообще, на наш взгляд, и героическая роль, и героическая маска – аксессуары героического имиджа, которые имеют три формы проявления. Первую мы назовем «коррелятивной», когда и маска, и роль более или менее органично связаны с индивидуальными особенностями самого субъекта – героя. В реальности достаточно широко распространены случаи, когда герой, скажем, Герой Советского Союза, после того как его, подчеркнем, подлинный подвиг стал общепризнанным, начинает «новую жизнь», то есть начинает играть новую роль под стать своему новому статусу, например, избирается депутатом, встречается с молодежными коллективами, включается в разного рода делегации. Естественно, он надевает маску, приличествующую его высокому положению, торжественной обстановке и демонстративному почитанию. Все это вполне естественно и не противоречит моральным требованиям.
Вторая форма – «социализационная». И социальная роль, и маска героя, как актуальные, так и зафиксированные в общественной памяти (в литературных произведениях, в живописи, фотографиях, театральных постановках, кинофильмах и пр.), используются с целью воспитания новых поколений. В этом случае и героическая роль, и героическая маска служат этосным образцом, выполняют функцию нравственной ориентации субъективного поведения. В качестве примера можно привести систему воспитания в СССР, ставшую одним из направлений государственной политики и получившую официальное закрепление в принципе «воспитания на положительных примерах», отвечающем общим требованиям коммунистической нравственности.
Третья форма – назовем ее условно «артизационной» – встречается в различных видах литературы и искусства. Так, в пьесах и кинофильмах артисты проигрывают роли и надевают маску того или иного реального героя, участвуя тем самым в создании и воссоздании героического имиджа. Аналогичная картина имеет место и в области изобразительного искусства, когда известный герой надевает маску и изображается в роли, отвечающей авторским художественным, мировоззренческим, политическим, экономическим (гонорар) и прочим задачам и оценкам. Подобная ситуация наблюдается в журналистике, перформансе и т. д.
Рассматривая таким образом вопрос о героической роли и героической маске, мы не можем не обратить внимания на весьма примечательное обстоятельство: игровой момент. В самом деле, роль героя – это роль, проигрываемая субъектом (впрочем, как и любая роль). Маска – это непременный и органичный элемент проигрывания роли, элемент игры. Вспомним детские игры. Играя в героев (в детстве автор играл в «Чапаева» и в «Чкалова»), дети и подростки словно примеривают на себя «героическую одежду» (маску). Но вместе с тем в таких играх, «играх в героев» они приобщаются к героическому этосу, то есть социализируются. «Игры в героев» выполняют чрезвычайно важную социальную миссию: они развивают волевые качества, формируют бойцовский дух, закаляют молодежь физически и морально. Эту же исключительную по своему общественному значению задачу индивидуальной социализации призваны решать состязания и соревнования, принятые практически у всех народов и обретающие весьма разнообразные формы, например, спортивные.
И. Хейзинга в своей книге «Homo ludens» указывает на то, что у многих древних народов состязания (соревнования) носили характер смертельной схватки (от них, что называется, рукой подать до средневековых рыцарских дуэлей, победитель которых становился признанным героем). Кстати, в подобных состязаниях отчетливо проявляется и истинное назначение маски героя: подчеркнуть его силу, мощь, смелость и одновременно внушить противнику страх, привести врага в смятение. Устрашающие маски, костюмы, доспехи, ритуальные телодвижения, выражения лица выполняют именно эту функцию – психического подавления. Приводя врага в ужас, маска способствует победе и тем самым самоутверждению героя в его роли. Разнообразные героические маски были широко распространены в годы Второй мировой войны как в гитлеровских войсках, так и в рядах союзников. Автору этой книги привелось видеть самолет-истребитель Героя Советского Союза Василия Костылева (крепость Кронштадт), на фюзеляже которого были изображены не только звезды, фиксирующие число сбитых фашистских самолетов, но и широко раскрытая пасть чудовища-дракона, несущего смерть.
Люди, пишет Хейзинга, соперничают друг с другом, стремясь быть первыми в силе, ловкости, звании, роскоши, богатстве, щедрости и даже деторождении. Борьбу ведут с помощью собственной физической силы, оружия, интеллекта, громких слов, хвастаясь, кичась, понося один другого и, наконец, используя хитрость и обман. Хейзинга очень тонко и точно подмечает, что хитрость и обман «ломают игру» и существенно меняют игровой характер соревнования. Именно здесь и встает вопрос о нравственном значении многих видов и форм индивидуального и группового состязания. В связи с этим обстоятельством мы и вводим совершенно особый тип героя – ролевого.
Оценка ролевого героя целиком и полностью обусловлена характером и способом проигрывания им роли, что в целом ряде случаев требует от субъекта героических усилий (физического и психического сверхнапряжения, мобилизации воли, развития специфического таланта, в частности, игрового). Попутно отметим, что проигрывание той или иной роли иногда предполагает наличие особых индивидуальных способностей, и, очевидно, необходимо признать существование особого человеческого таланта – ролевого.
Подчеркивая, что ролевый герой представляет собой особый тип героя, мы подразумеваем в первую очередь нравственный аспект героизма, а именно тот факт, что этот тип героя нравственно неоднозначен. Иными словами, оценка ролевого героизма осуществляется по своим особым меркам, среди которых первое место занимает достижение цели. Если исходить, к примеру, из во многом справедливого тезиса, что политика – это игра, то весьма значительное число политиков должно быть отнесено именно к этому особому типу героев – ролевых героев. Таковы Македонский, Наполеон, Неру, Черчилль, Рузвельт, Сталин и многие другие политические и государственные лидеры. Их героизм заключается не более чем в героическом проигрывании определенной роли – руководителя державы, политического вождя, государственного деятеля.
Общественная значимость ролевых и, добавим, статусных героев существенно возрастает в годы кризисов, войн, разрухи, которые в литературе обычно называют «драматическими периодами истории». Вполне понятно, почему в эти исторические периоды на первое место перемещаются экзистенциально значимые оценки статусно-ролевых героев. Ярко выраженными статусно-ролевыми героями являются фельдмаршал Кутузов, наполеоновский маршал Мюрат. Героическими ролевыми качествами, несомненно, обладал русский царь Петр Первый.
Показательно, что способность к проигрыванию героической роли должна быть публично обнаружена (экспонирована) самим субъектом и санкционирована обществом (либо в общественном мнении, либо de jure – конституционно, либо одновременно и тем и другим образом). Однако в любом случае мы имеем дело с социально значимым актом, который назовем героической инициацией. Смысл ее заключается в социальном утверждении имиджа ролевого героя. Иными словами, необходимо доказать обществу, что ролевый герой обладает адекватными личностными качествами, то есть что он наделен способностями и чертами, необходимыми для проигрывания героической роли (императора, маршала, народного вождя, партийного лидера и т. д.). Для примера можно сослаться на эпизоды из жизни генерала Бонапарта (будущего императора Франции), когда он впереди солдат шел навстречу вражеским пулям (в Египетской кампании или на Аркольском мосту).