ать на их аморальную и асоциальную сущность, ибо они в конечном счете служат деструктивным тенденциям в системной организации социума и потому заслуживают оценки как дисфункциональных. Соответственно, от подлинной героической легенды следует отличать квазилегенду. И решающую роль в этом процессе, скажем так: народного (массового) просвещения, должна играть наука. Другого пути здесь нет.
Социальный феномен мифического героя. Культура масс-медиа – эпоха «звезд»
Вернемся теперь к четвертому роду героев – мифических, истинную природу которых можно осознать только в связи, как мы выяснили, с понятиями легенды и имиджа и подчеркнув еще раз, что определяющим условием обретения социального статуса подлинного (реального) героя в действительности служит и вообще может служить героизм, то есть поступок, деятельность, поведение, отличающиеся от обычного образа жизни, или, иначе говоря, выделяющиеся своей исключительностью, свойственной некоторым индивидам (при некоторых обстоятельствах – группам людей), и обретающие непременно социально значимую ценность.
Как социальный феномен мифический герой тем и отличается от реального героя, что его бытие не связано с героизмом, не обусловлено подвигом. Бытие мифического героя – имиджное бытие. Мифический герой существует постольку, поскольку существует легенда, а точнее легенда-миф. Мифический герой живет в легенде, легенде-мифе. Классическим примером мифического героя служит Мерилин Монро. Ее достаточно полную и точную характеристику именно в том плане приводит В. В. Бадрак. «За Мерилин Монро, – пишет он, – не числится ничего выдающегося, кроме того, что она была выдающейся женщиной». Объясняя «феномен Мерилин Монро», а это, добавим от себя, именно феномен, социально-культурный феномен (в действительности мы имеем дело с гражданкой США Нормой Джин Бейкер), В. В. Бадрак пишет: «Есть еще один нюанс, который объективный наблюдатель не должен выпускать из виду, когда речь идет о Мерилин Монро. Да, она лишь следовала технологиям кинематографа и маркетинга, развитие которых совпало с ее собственным становлением. Да, она в бо´льшей степени является продуктом многочисленной армии предприимчивых людей, научившихся манипулировать людскими инстинктами и желаниями. Она часто теряла себя, свое истинное лицо, путаясь со своим самоопределением и идентичностью, терзаясь простым и вечным вопросом: „Кто я и зачем пришла в этот мир?“. Химерические надежды, которые не могли сбыться в силу отсутствия сильной проникновенной идеи, в конце концов погубили отчаянно борющуюся с собой женщину. Но важно и другое: она, родившись в зловонной клоаке „асфальтовых джунглей“, безнадежно потерянная и не имеющая абсолютно никаких шансов увидеть другую жизнь, сумела максимально использовать внешность для покорения вершин кинематографа и добилась успеха там, где большинство даже очень красивых женщин терпели поражение. И в конце концов осталась в памяти человечества культовым образом…»[30].
Приведем еще одну весьма красноречивую цитату из книги В. В. Бадрака: «Первый результат борьбы за признание состоял в неожиданном появлении ее фотографий на обложках не менее тридцати журналов. Хотя это во многом результат и маркетинговых технологий самого агентства, суть все равно состояла в одном: эту девушку заметили, выделив ее из сонмища таких же пытливых красоток, жаждущих продать себя подороже. Норма Джин оказалась более выразительной и более откровенной в своих фотосессиях, где камеры четко фиксировали одуряющий аудиторию симбиоз – странную смесь полной трагизма невинности и дикого соблазна. Да, она начала эксплуатировать свое тело, выставляя его на всеобщее обозрение, воспользовавшись самым универсальным и надежным посредником – фотообъектвом»[31].
Хотя имиджевые герои были и в более ранние эпохи (например, Робин Гуд), широкое распространение они получили в условиях массовой культуры. Новое время буквально наполнено героями нового типа – «звездами», существование которых связано со средствами массовой коммуникации и заключается, собственно говоря, в созданной этими средствами легенде. Здесь, как нам кажется, уместно воспроизвести некоторые положения из книги С. Эрлиха «Россия колдунов». Архаической индоевропейской триаде общественного устройства – колдуны, воины, ремесленники (которые, добавим от себя, в первую очередь выступали в роли героев) автор с учетом «русской специфики» противопоставляет волхвов, православное духовенство и интеллигенцию. Не будем вступать в дискуссию по поводу такого подхода. Наше внимание в контексте вышеприведенных рассуждений привлекло другое высказывание автора, а именно о завершении (конце) «эпохи интеллигенции» (во многих случаях, заметим опять же, героизированной) и появлении на исторической сцене «четвертого поколения», которое олицетворяют «звезды» масс-медиа. Кто же эти «звезды» – четвертое поколение, по терминологии С. Эрлиха, «колдунов», а в нашем представлении – «героев»? Это «певцы, модельеры, киноактеры, даже парикмахеры». Конечно, рассуждает С. Эрлих, книжки будут издаваться по-прежнему, и гонорары будут выплачиваться, и авторы будут тусоваться, но «реальный успех и влияние будут иметь только те произведения, что будут создаваться и потребляться по законам масс-медиа…»[32].
Так появляется новый тип героев, героев мифических. А какова их природа, социальная природа, видно из вышесказанного и адекватно отражается самим понятием «мифического», заключающего смысл «нереального», «вымышленного». Это герои – созданные искусственно, средствами массовой информации (СМИ). Их особый разряд составляют герои, которых мы называем «гламурными». Это герои, если вообще будет позволено о них так сказать, не совершившие никаких подвигов и не способные их совершить в принципе, поскольку они обладают принципиально негероической субстанциальной природой. Их слава – продукт СМИ, целиком и полностью. На Западе таких героев (героев-легенду, в более адекватном представлении: чистую легенду, безотносительную к героизму) называют «селебрити» (от лат. celebrare – восхвалять, отмечать, упоминать, прославлять). Американский культуролог Д. Бурстин дает такое определение: «Селебрити – это люди, знаменитые тем, что знамениты… Ходячие псевдособытия».
В одном из номеров журнала «Телесемь» тема селебрити, а в их числе упоминаются Пэрис Хилтон[33], Сергей Зверев, Ксения Собчак, Богдан Титомир, обсуждается в статье «Светит непонятная звезда…». Здесь, помимо прочего, обращает на себя внимание высказывание народного артиста СССР Л. Дурова, достаточно точно определяющее сущность самого феномена. «Вообще „звезда“, – говорит известный деятель искусства, – чудовищное слово! Когда писюх и засранцев называют звездами, все смешивается и наступает хаос. Но народ достоин своего шашлыка. Дутые звезды думают только, как заработать денег, и опускают искусство до уровня ширинки, а потом и плинтуса. Они прут и наступают. Еще шаг-два, и исчезнут стихи, музыка, мораль, а дальше – задницей в пещеру. Они не думают, что оставят после себя: децибелы по ушам, бессмысленные тексты, переодевание мужиков в юбки? Это даже не пепел, а ничто. Я против этой дряни!»[34].
В этом же разделе «Хит сезона» приводится социологический портрет мифического героя-селебрити в форме интервью с поп-звездой С. Зверевым, которое так и называется: «Селебрити: штрихи к портрету». Воспроизведем это весьма примечательное интервью полностью.
СЕРГЕЙ ЗВЕРЕВ. В начале карьеры – стилист. Отличительная черта: лицо как произведение искусства хирургов. Хит «Алла» – про Пугачеву, разумеется. Пристрастия: использование матерных ругательств в публичных местах. Коронная фраза: «Звезда в шоке!».
«Телесемь» задал типичному русскому селебрити несколько вопросов.
– Сергей, что вам мешает просто работать стилистом. Зачем вам эти песни, реальные шоу?
– Нельзя до 70 лет быть стилистом, всему свое время.
– У вас есть цель, допустим, через пару лет стать еще кем-то?
– Никем больше не хочу быть. Я как был суперзвездой, так и буду. Это моя профессия.
– А что, по-вашему, подразумевает профессия «суперзвезда»?
– Вы ничего про меня не знаете. Поднимите материалы и почитайте, поезжайте на концерты мои, спросите у народа, пообщайтесь с людьми, которые меня знают.
– Я много о вас знаю, Сергей.
– Ну а что тогда вопросы такие тупые?
– Я просто спросила: что это за профессия?
– Все знают, что я суперзвезда, даже президент, кроме вас (следует ненормативная лексика), журналистки!
– А зачем оскорбляете-то?
– Ну а чего вы? Вы позвоните Майклу Джексону и спросите: «Слышь, ты, ты чего, суперзвезда? А что это такое?» А он ответит: «Пошла на (следует ненормативная лексика)!». А я что, хуже Майкла Джексона? Или Мадонны? Да я лучше!
– Я не говорю, что вы хуже. Я спросила: что такое, по вашему мнению, суперзвезда?
– Суперзвезда – это я! Ответ короткий.
– И аналогов вам нет?
– У каждого из нас, артистов, есть аналог. Но такому персонажу, как я, во всем мире аналогов нет![35] А то, как понимает героизм популярная представительница отечественных селебрити Ксения Собчак, можно узнать из ее публичного разглашения «сокровенной мечты» стать секс-дивой.
Социальный феномен лжегероя
Феномен лжегероя широко распространен в цивилизованных странах. Действительно, как часто мы разочарованно узнаем, что лицо, которому вполне добровольно поклонялись тысячи людей или которого СМИ искусственно, не соблюдая никакой меры, представляли массам как героическую личность, на поверку оказывается вовсе не тем, за кого мы его принимали. Подобная ситуация особенно показательна для политики. В свое время Талейран с присущей ему циничной откровенностью произнес сакраментальную фразу: народ пришел бы в ужас, если бы знал, какие мелкие люди властвуют над ним. Эти слова сделал эпиграфом к своим воспоминаниям о президенте Б. Ельцине «От рассвета до заката» (М., 1997) хорошо знавший его бывший начальник службы безопасности президента генерал А. Коржаков. Французский маршал А. Петен, священник Г. Гапон, академик Т. Лысенко – личности, которые вполне обоснованно можно причислить к лжегероям.