ая прерогатива. И не только в условиях цивилизации. Мы не ошибемся, если заявим, что в каждом религиозном учении содержатся в том или ином виде и в большей или меньшей степени элементы героической идеологии. Уже само по себе полное и неукоснительное соблюдение всех требований Корана является героизмом, и, как мы уже отмечали, гарантирует правоверному мусульманину награду в виде рая в мире ином. Исследуя ислам с точки зрения его военной идеологии, петербургский психолог Р. М. Грановская в частности пишет: «Считалось, что умерший (то есть погибший. – В. П.) на войне за веру попадает прямо в райские кущи, минуя испытания чистилища, и он не нуждается в омовении перед погребением. Ему прощаются все грехи, и он получает высокое положение у трона Аллаха. В силу такой уверенности мусульмане шли на войну без страха и с надеждой быстро попасть в рай»[81].
Основоположник иудаизма Моисей может быть назван первым героем у иудеев, ибо он вывел свой народ из египетского рабства, руководствуясь идеей сделать его свободным. Он же, Моисей, согласно библейской легенде, пребывая у Господа 40 дней и 40 ночей, хлеба не ел и воды не пил, записывая слова Завета. В книге Пророка Исайи уже можно встретить понятие «подвига» («подвига души своей» – Кн. Пр. Ис. 53; 11–12). Здесь же обращают на себя внимание рассуждения о некоем рабе божьем, взявшем на себя все человеческие «немощи» и «мучения», принявшем добровольно страдания за грехи человеческие, претерпевшем муки и поношения, преданном позорной смерти, не имея в действительности никакой вины и отличаясь, напротив, праведностью. За все это по существу героическое пребывание в мире несправедливости он получает награду от Бога, причислившего его после смерти к «великим» и «сильным».
В рамках религиозных идеологий (иудаизма, ислама, христианства), и можно смело сказать: всех других религиозных систем, формируется строго соответствующий каждой вере образ, или стандарт, героя. Причем обращает на себя внимание весьма парадоксальный факт: в мировых религиях герой – это раб(!), «раб божий». И чем больше истинно верующий преуспевает в своем рабском служении Богу, тем героичнее он изображается. В Библии (Ветхий Завет) читаем, в частности: «Вот, раб Мой будет благоуспешен, возвысится и вознесется, и возвеличится» (Кн. Пр. Ис. 52; 12). Не менее существенна для христианства увязка героизма со страданием. Поэтому Ницше и определял христианство как религию рабов.
Если обратиться к историческим обстоятельствам, к культуре, к социальным условиям, более близким к нам и потому более доступным нашему пониманию, то лучшего материала для рассмотрения проблем героической идеологии, идеологического стандарта героической личности, который предоставляет нам история Советского Союза, как говорится, трудно отыскать. Но прежде в контексте уже сказанного и с учетом того принципиально важного обстоятельства, что в цивилизованном обществе выработка героического стандарта является прерогативой политической идеологии, рассмотрим проблему сверхчеловека – проблему, обсуждаемую много десятилетий, но остающуюся дискуссионной вплоть до настоящего времени.
Идеологический догмат о «сверхчеловеке», который особенно сильно муссировался гитлеровской пропагандой (теперь сказали бы PR) стал предметом анализа отечественного исследователя В. М. Кандыбы в книге «Сверхвозможности человека»[82]. Опираясь на этот анализ, воспроизведем наиболее существенные моменты идеологии «сверхчеловека», или, иными словами, стандарта героя как «сверхчеловека».
Человеческое общество состоит из «пастухов» и «овец». Все законы, нормы, ограничения, запреты придуманы «пастухами» исключительно для «овец». Для «пастухов» же никаких законов – ни юридических, ни моральных – не существует. В Природе есть только один закон – борьба за жизнь, борьба за выживание.
Понятия Добра и Зла придуманы слабыми людьми. Есть только одна Правда – Правда Сверхчеловека. Вот некоторые пункты этой Правды:
– главная сила человека-героя – это его дух;
– все люди – биологические объекты, и только «Я» – сверхчеловек;
– надо раз и навсегда избавиться от мнения окружающих трусливых и подлых «биообъектов» о себе и своих действиях;
– кто абсолютно уверен, тот никогда никому ничего не доказывает;
– любая работа должна выполняться безэмоционально; любые переживания для сверхчеловека недопустимы и гибельны для Воли и Духа;
– сверхчеловек ко всему, к любому практическому делу подходит как к абстрактной идее и только критически, и только рационально, и только исходя из интересов своего «сверх-Я»;
– воле человека подвластно все, и убить Волевого человека практически невозможно, так как он безопасно для себя выдерживает любые повреждения – током, огнем, ядом, проникающим ранением и т. д. Сверхчеловеческая воля – это самая большая Сила в природе. Это Сила, равная силе Бога!
Гитлеровские идеологи различали три вида храбрости. 1. Человек не знает, что его ждет, и совершает подвиг «слепо», «наобум». Это храбрый авантюрист. 2. Человек знает, что его ждет, и идет навстречу опасности открыто. Это – герой. 3. Человек знает, что его ждет, но находит за счет ума, техники, трюка, сообразительности путь к достижению цели с наименьшим риском. У Сверхчеловека риск в такой ситуации абсолютно исключен. Таким образом, в этом, третьем, случае имеет место, согласно установкам гитлеровской идеологии, высшая форма героизма.
В целом фашистская героическая идеология основывается на теме Сверхчеловека, отличительными чертами которого являются Сверхволя, Дух и физическая закалка. Эти индивидуальные особенности и служат субъективными предпосылками господства в мире, власти «пастухов». Но вернемся к героической идеологии, утверждавшейся в первой стране победившего социализма – СССР, и продолжим ее анализ.
В своем основании героическая идеология социализма имеет тему Героя Труда, а правильнее – Героя Освобожденного Труда. Именно таким должен был стать первый памятник, установленный Советской властью в Москве, согласно монументальной пропаганде, программа которой была утверждена лично В. И. Лениным. Теоретические положения идеологии героического труда разрабатывались многими видными деятелями коммунистической партии, и прежде всего, конечно, самим Лениным. Именно он является автором основной установки в идеологии социалистического героизма. А он, вождь мирового пролетариата, писал о самом трудном героизме «массовой и будничной работы»[83]. Трудовой вклад в строительство нового общества, трудовые достижения стали главными мерками героизма простого советского человека.
Другая основополагающая тема героической идеологии социалистического общества – тема героя-воина. Рассмотрим ее более подробно на материалах книги ведущего военного идеолога СССР генерала Д. А. Волкогонова, продолжительное время занимавшего пост первого заместителя начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота. Книга называется «Феномен героизма. О героях и героическом» и издана она под грифом «Личность. Мораль. Воспитание» (М., 1985).
Героизм, рассуждает Д. А. Волкогонов, – это особая форма поведения людей, которая выражает их высшую степень социальной активности, имеющей прогрессивное значение. При социализме героизм, продолжает автор, становится потребностью значительной массы (классов, групп, объединений) людей в осуществлении принципов справедливости, равенства, всестороннего развития личности, ее возможно более полного самоутверждения. Условия для героического поведения трудящихся масс заложены в основах самого социалистического строя, всемерно поощряющего социальную, политическую, трудовую и нравственную активность граждан. Отличительной чертой социалистического героизма является сознательность субъекта, его твердые нравственные убеждения, патриотизм, благородные чувства, высокая духовность, гражданственность.
В условиях социализма, подчеркивает Д. Волкогонов, сформировался новый тип (по нашей терминологии «стандарт») воина-героя в его нерасторжимом единстве («воина» и «героя»). Это связано с тем, что характер деятельности военнослужащих социалистической армии требует постоянной готовности к подвигу, к свершению героического поступка.
Другая особенность воинского героизма в условиях социалистического строя СССР заключается, как рассуждает названный автор, в использовании средств насилия (а война – это во всех случаях насильственное разрешение социальных противоречий и конфликтов) исключительно в мирных – высших(!), глубоко гуманистических по своему характеру – целях. Советский солдат в годы Великой Отечественной войны, как свидетельствуют многочисленные факты, не опускался до бессмысленной жестокости, слепой мести. Его никогда не покидало чувство гуманности.
Вместе с тем социалистический гуманизм чужд пацифизму и благодушию. Здесь правильнее говорить о «гуманизме силы» (выражение М. Горького). Именно в этом плане надлежит рассуждать о воинском героизме в социалистических условиях, который, представляя собой крайнюю форму военных действий, в еще большей мере связан с уничтожением врага, физической ликвидацией агрессора. Отсюда следует, что воинский героизм предполагает высокое боевое мастерство, умение обращаться со сложной техникой, всемерно использовать оружие для уничтожения противника.
Отличительной чертой воинского героизма в условиях социализма является также способность одновременно и дерзать, и подчиняться. В моральном смысле, отмечает Д. А. Волкогонов, героизм означает осознанность ответственности, которую воин возлагает на себя. Причем эта ответственность гораздо больше, чем требует точное и неукоснительное исполнение приказа (команды) вышестоящего начальника (командира).
Исключительно важной особенностью воинского героизма остается способность блокировать страх, преодолевать чувство паники, не допускать в бою растерянности. Жестокая логика войны такова, что лишь смертью врага утверждается жизнь, своя и товарищей по оружию. Способность воина к героическому поступку не появляется сама собой, она формируется всей системой идейно-воспитательной работы, всем социалистическим строем.