Официальная биография Федора Никитича Романова, принявшая окончательный вид уже после прихода к власти династии Романовых, такова.
Родился между 1553 и 1560 гг., возможно, от второго брака Никиты Захарьина-Юрьева. Первые десятилетия его жизни прошли достаточно благополучно. В детстве изучил латинский и английский язык (помог ему в этом некий англичанин), и вообще получил хорошее образование, отличался любовью к книгам. Всеобщий любимец, красавец, щеголь, замечательный наездник, Федор Никитич был заметной фигурой в Москве второй половины XVI века. Женился на дочери костромского боярина Ксении Ивановне Шестовой и имел от нее 5 сыновей и одну дочь (из всех детей его пережил только сын Михаил, будущий царь). В 1586 гг. он уже боярин и нижегородский наместник. В 1590 г. боярин Федор Романов участвовал в качестве дворового воеводы в походе на Швецию, в 1593–1594 гг. состоит наместником псковским и ведет переговоры с послом императора Рудольфа, Варкочем. В 1596 г. состоит воеводой в полку правой руки. От 1590-х годов до нашего времени дошло несколько местнических дел, касающихся Федора Никитича и рисующих влиятельное положение его среди московского боярства. И, наконец, после смерти Федора Ивановича, он самый возможный кандидат на престол.
По смерти царя Федора народная молва называла Федора Никитича ближайшим законным преемником престола; в Москве ходили слухи, что покойный царь перед смертью прямо назначил его своим преемником. Борис Годунов, сев на царство, оправдывался перед ним ссылкой на народное избрание. Были ли у самого Феодора Никитича планы на воцарение, неизвестно; в коломенском дворце, однако, был найден его портрет в царском одеянии, с подписью «царь Феодор Микитич Романов».
Как бы то ни было, в результате соглашения, достигнутого между Романовыми и Годуновым (последний дал Федору клятву держать его главным советником в государственном управлении), царем стал Борис, а Федор подписался под избирательной грамотой Годунова. При своем венчании на царство Борис наградил Александра и Михаила Романовых и близких к ним князей Катырева-Ростовского и Черкасского, введя их в свою думу. Кроме того, один из Годуновых, Иван Иванович, троюродный племянник Бориса, был женат на Ирине Никитичне Романовой, и таким образом между обоими родами установились родственные связи.Несостоявшийся царь Федор Микитич Романов
Идиллия в отношениях родственников продержалась два года.
В 1599–1600 гг. здоровье Бориса Годунова резко ухудшилось, пошли слухи, что царь при смерти. Это привело к политическому кризису в Москве. Есть упоминания о том, что Романовы готовили вооруженный мятеж против Годунова, но тот узнал о планах Никитичей и первый нанес им удар в ночь на 26 октября 1600 г. Один из участников польского посольства, которое размещалось на Варварке, записал: «Этой ночью его сиятельство канцлер сам слышал, а мы из нашего двора видели, как несколько сот стрельцов вышли ночью из замка (Кремля) с горящими факелами, и слышали, как они открыли пальбу, что нас испугало… Дом, в котором жили Романовы, был подожжен, некоторых он убил, некоторых арестовал и забрал с собой…»
Поводом к преследованию Романовых послужил, по рассказу летописи, ложный донос. Среди дворни Романовых был некто Второй Никитин Бартенев, вотчинник-землевладелец, ушедший с царской службы в боярский двор. Около 1590 г. он был «человек Федора Никитича Юрьева», в 1600 году он был «у Александра Никитича казначей». Бартенев обвинил Романовых в покушении на жизнь царя Бориса. Что руководило доносчиком, неизвестно; в летописи есть намеки, что он был просто подкуплен Борисом, поощрявшим доносы, «наипаче всех доводчиков жаловаше» именно слуг бояр Романовых. Как бы то ни было, Бартенев явился тайно к Семену Никитичу Годунову и предложил свои услуги для обвинения Романовых. Дело было устроено так, что Бартенев сам положил «в казну» Александра Никитича «всякого корения» и сам же о нем «известил». Был произведен обыск, коренья нашли, и это послужило началом следствия, длившегося не менее полугода. По словам Исаака Массы, дело о Романовых началось в ноябре 1600 г., а завершено оно было только к лету следующего года.
Едва ли все эти события – болезнь царя, заговор Романовых, разгром их двора и появление в Литве «названного Дмитрия» – просто совпадение. Причина ареста Романовых вовсе не в кореньях, а том, что на дворе у них жил человек, очень опасный для царя Бориса, которого и пытались взять с боем стрельцы октябрьской ночью. Но неудачно. Молодой слуга исчезает со двора Романовых, а потом и из столицы. И через два года в Литве появляется Дмитрий, который заявляет о своих правах на московский престол.
Р.Г. Скрынников указывает на совпадение двух событий: «Отрепьев бежал за рубеж в феврале 1602 г., провел в Чудове монастыре примерно год, то есть поступил в него в самом начале 1601 г., а надел куколь незадолго до этого, значит, он постригся в 1600 году…Борис разгромил бояр Романовых и Черкасских как раз в 1600 году. И вот еще одно красноречивое совпадение: именно в 1600 году по всей России распространилась молва о чудесном спасении царевича Дмитрия…»
В своей грамоте патриарх Иов писал о сумевшем скрыться слуге бояр Романовых: «Этот человек звался в мире Юшка Богданов сын Отрепьев, проживал у Романовых во дворе, сделал какое-то преступление, достойное смертной казни и, избегая наказания, постригся в чернецы, ходил по многим монастырям, был в Чудовом монастыре дьяконом, бывал у патриарха Иова во дворе для книжного письма, потом убежал из монастыря с двумя товарищами, монахами Варлаамом Яцким и Михаилом Правдиным».
Удивительно, что так хорошо осведомленный о беглеце патриарх не смог назвать преступление, совершенное тем, кого он именует Отрепьевым. И почему, чтобы арестовать обыкновенного уголовного преступника, понадобилось посылать полк стрельцов и с боем брать двор Романовых?
30 июня 1601 г. Боярская дума вынесла приговор. Федора Никитича Романова постригли в монахи под именем Филарета и послали в Антониев-Сийский монастырь. Его жену Ксению Ивановну также постригли под именем Марфы и сослали в заонежский погост Толвуй. Ее мать, Марию Ивановну, сослали в монастырь в Чебоксары. Александра Никитича Романова – к Белому морю в Усолье-Луду, Михаила Никитича – в Пермь, Ивана Никитича – в Пелым, Василия Никитича – в Яренск, сестру их с мужем Борисом Черкасским и детьми Федора Никитича, пятилетним Михаилом и его сестрой Татьяной, с их теткой Настасьей Никитичной и с женой Александра Никитича сослали на Белоозеро. Князя Ивана Борисовича Черкасского – на Вятку в Малмыж, князя Ивана Сицкого – в Кожеозерский монастырь, других Сицких, Шастуновых, Репниных и Карповых разослали по разным дальним городам.
Жизнь Филарета в монастыре протекала в суровой обстановке. Приставы следили за каждым его шагом, жалуясь в то же время в Москву на его запальчивый нрав. Но после вторжения отрядов Дмитрия в Россию Филарет повеселел и громко стал высказывать надежду на скорый переворот в своей судьбе. Он «смело отгонял от себя палкою монахов, которые приходили следить за ним». «В нынешнем 7113 (1605) году марта в 16 день писал к нам Богдан Воейков… живет-де старец Филарет бесчинством не по монашескому чину: всегда смеется неведомо чему и говорит про мирское житье, про птицы ловчия и про собаки, как он в мире жил, а к старцам жесток, и старцы приходят…на того старца Филарета всегда с жалобой, что лает их и бить хочет. А говорит-де старцам Филарет старец: увидят они, каков он вперед будет. А ныне-де и в Великий пост у отца духовного тот старец Филарет не был, и к церкви и к тебе на прощенье не приходит, и на клиросе не стоит».
Так что вторжение Дмитрия в Россию вызвало у Филарета Романова вполне определенные надежды («каков он впредь будет!»).20 июня 1605 г. Дмитрий въехал в Москву. А в начале июля 1605 г. в Антониев-Сийский монастырь прибыли посланцы самозванца и с торжеством повезли Филарета в столицу. Чаянья ссыльного монаха сбылись. Его брату, Ивану Никитичу даровали боярство, а самого Филарета новый царь возвели в сан митрополита Ростовского (в Ростовской епархии находились вотчины Романовых). Правда, ростовская кафедра была занята, и чтобы поместить на нее своего бывшего покровителя, Дмитрий отправил на покой в Троице-Сергиев монастырь ростовского митрополита Кирилла Завидова. Получил новоявленный митрополит Ростовский Филарет в свое управление и Ипатьевский монастырь. Девятилетний сын Филарета, будущий царь Михаил, получил чин стольника. Останки остальных братьев Никитичей, не доживших до восшествия на московский престол своего бывшего слуги, были привезены в Москву и торжественно захоронены в Новоспасском монастыре.
Кстати, историки очень любят упоминать о том, что Дмитрий сместил патриарха Иова и поставил на его место своего ставленника – Игнатия. Вот как описывает это событие сайт Московской Патриархии: «13 апреля 1605 года после внезапной кончины царя Бориса Годунова в Москве вспыхнул бунт, город был сдан самозванцу и полякам. Патриарх Иов, отказавшийся присягнуть Лжедмитрию, был низложен. В июне сторонники самозванца разнесли Патриарший двор и ворвались в Успенский собор Кремля, чтобы убить Патриарха. В это время святитель, став на колени перед чудотворной Владимирской иконой Богоматери, молился со слезами: «О, Пречистая Владычица Богородица! Сия панагия и сан святительский возложены на меня, недостойного, в Твоем храме, у Твоего чудотворного Образа. И я, грешный, 19 лет правил слово истины, хранил целость Православия; ныне же, по грехам нашим, как видим, на Православную веру наступает еретическая. Молим тебя, Пречистая, спаси и утверди молитвами твоими Православие!» Бунтовщики набросились на Патриарха, сорвав с него святительское облачение и не дав окончить Литургию, били его, трепали, и с бесчестием вытащили на Лобное место. Претерпев множество поношений, святитель Иов, измученный, в простой черной рясе был сослан в Старицкий монастырь» [116] .
Но все это произошло до того, как Дмитрий вошел в столицу. А сразу после приезда в Москву Димитрий постановил собрать Священный собор. Собравшись в Успенском соборе Кремля, иерархи православной церкви провозгла