ев и революционеров не уклоняться от выполнения своего долга. Снова вспоминая погибших борцов недавних восстаний, Делеклюз пишет: «Мы клянемся вашей памятью, что, если мы не сможем победить, мы сможем умереть, как вы, как республиканцы». Видимо, Делеклюз не очень верит в возможность победы, в реальность свержения Бонапарта. Тем не менее он считает своим долгом не уклоняться от борьбы ни в каком случае, ибо, по его мнению, Даже поражение готовит почву для будущих побед.
Неожиданно вновь вспыхивает полемика между Делеклюзом и Прудоном. Теоретик мелкобуржуазного социализма решительно против революционных призывов Делеклюза и снова спорит с его газетой: «Мы хотим для социализма мирного, спокойного и законного решения. «Демократическая революция» не хочет ничего слышать о мире, о конституционности, о законности. Ей нужна только непрерывная и утомительная борьба».
Упреки Прудона были бы вполне уместны по отношению к Луи-Наполеону, нагло попиравшему всякую законность. Ясно, что Делеклюз не мог не возмутиться предательской проповедью Прудона, которую он сурово осудил. Тем более что приближался последний и решающий бой за республику. Бонапарту в конце концов удалось уломать Учредительное собрание, и оно проголосовало за выборы в Законодательное собрание. Вокруг избирательных урн закипели страсти. Делеклюз в первых рядах новой избирательной кампании. Общество «Республиканская солидарность», хотя и ослабленное полицейскими преследованиями, — один из центров «красных». На выборах они добились увеличения числа своих депутатов до 180. Окончательно опозоренные «трехцветные» республиканцы терпят поражение: у них теперь всего 70 мандатов. Реакция захватывает прочное большинство в 500 депутатов.
Конфликт между Бонапартом и Законодательным корпусом возник из-за Италии. Итальянские патриоты боролись против Австрии, и Учредительное собрание обещало помочь им. Бонапарт действительно послал французские войска в Италию, но совсем для других целей. Франция выступила против Римской республики, упразднившей светскую власть папы. Наполеон, стремясь получить поддержку католической церкви, стал защитником папы против римского народа. Это был не только прямой обман депутатов, но и грубейшее нарушение конституции, которая торжественно провозглашала, что Французская республика «никогда не употребит своих военных сил против свободы какого бы то ни было народа».
11 июня 1849 года Ледрю-Роллен потребовал от собрания предать суду президента республики и его министров за грубое нарушение конституции. Он заявил, что «республиканцы не остановятся ни перед чем, чтобы заставить уважать конституцию, даже перед силой оружия». Но запоздалая смелость лидера левых была лишь слабым эхом того, что писал в эти дни в своей газете Делеклюз. Ее страницы горели гневом, возмущением и призывами к оружию. В тот же день, И июня, Делеклюз активно участвует в переговорах депутатов левой и представителями тайных рабочих обществ. Делеклюз настойчиво призывает к восстанию. Законодательное собрание 13 июня отвергло обвинения Ледрю-Роллена. Депутаты левой удалились в знак протеста и призвали народ, армию, Национальную гвардию выступить в защиту конституции. 30 тысяч человек вышли на демонстрацию. Войска под командованием генерала Шангарнье разогнали демонстрантов. Ледрю-Роллен, Делеклюз, Бернар, Консидеран пытались в Консерватории искусств и ремесел, используя артиллерию Национальной гвардии, оказать сопротивление. Однако солдаты быстро окружили их. Многие были арестованы. Делеклюзу удалось скрыться.
Фактически события 13 июня были концом Второй республики. 33 депутата левой арестованы. Все демократические газеты запрещены. Париж на осадном положении. Все политические собрания запрещены на год. Теперь республика связана по рукам и ногам. Бонапарт стал медленно душить ее, готовя государственный переворот и провозглашение империи.
Делеклюз и до этого был на полулегальном положении и не показывался у своего дома. Теперь он скрывается из Парижа, живет у друзей в Дурдане, затем в Севре, потом возвращается в столицу и укрывается в Доме инвалидов, где его отец жил, как бывший солдат. Одно время он прятался в Париже у своей матери на улице Фиделите. Самое надежное убежище он имел в Валансьене, где у него было много преданных друзей. Кроме того, рядом была бельгийская граница. В конце 1849 года он перебирается в Бельгию, живет здесь несколько месяцев, а 18 января 1850 года приезжает в Лондон.
Каждая из многочисленных революционных бурь, потрясавших Францию, выбрасывала на берега британских островов политических беженцев всех партий и всех оттенков. Здесь, неподалеку от Лондона, жил бывший король Луи-Филипп, а в трущобах Ист-Энда ютились отважные революционеры, лишившие его трона.
Первым, с кем встретился Делеклюз в Англии, был Ледрю-Роллен. Еще в начале июля 1849 года он вместе с Мартином Бернаром и Этьеном Араго бежал в Бельгию. Но здесь ему не разрешили остаться, и он перебрался в Англию. Ледрю-Роллен прибыл в Лондон в ореоле революционной славы событий 13 июня, которая как-то заслонила его прежние слабости. Этот импозантный оратор с такой внушительной внешностью сразу вошел в моду среди многочисленных эмигрантских группировок наравне со знаменитым итальянским демократом Мадзини. Его время заполнялось бесконечными встречами, банкетами и особенно речами на разных собраниях. Впрочем, он находил еще и время для занятия спиритизмом. Но мысль о том, что его постепенно могут совершенно забыть во Франции, часто приходила ему в голову, и поэтому он с нетерпением ожидал приезда энергичного, неутомимого и бесконечно преданного революции Делеклюза. Ледрю встретил его очень радушно и даже предложил поселиться у него, пока пе удастся подыскать постоянное жилье. Немедленно было решено начать издание газеты, предназначенной для распространения во Франции. Естественно, потребовались деньги. Делеклюз пытался получить кое-что за имущество запрещенной «Демократической и социальной революции», но из этого ничего не вышло. В конце концов с помощью подписки, займов деньги ему все же удалось наскрести. Договорились с революционными эмигрантами из других стран, что издание будет органом европейского демократического движения. Поэтому в редакционный совет вошли представители разных стран, например Мадзини. Руководство редакцией поручили Ледрю-Роллену, но он охотно передал всю эту скучную и сложную работу Делеклюзу. Как пишет Виктор Пьер, «Делеклюз превосходил всех других редакторов, включая и великих жрецов Мадзини и Ледрю-Роллена, своим организаторским талантом, журналистским мастерством и инициативой». Делеклюз полностью руководил журналом «Проскри» («Изгнанник»), первый номер которого вышел 5 июля 1850 года. В нем была напечатана статья Ледрю-Роллена, разоблачавшего деятельность оставшихся в Законодательном собрании депутатов крайней левой и призывавшего верить только ему. Мадзини обращался в своей статье ко всем европейским народам с призывом к объединению. В первом номере содержалась также большая статья Делеклюза «Реакция и народ», в которой он анализировал положение во Франции и резко осуждал капитулянтскую политику левых республиканцев в Законодательном собрании. Во втором номере «Проскри», вышедшем 7 августа, Делеклюз выступает снова с большой статьей, в которой отвечает на критику первого номера, причем снова ему приходится спорить с Прудоном, по-прежнему нападавшим на революционные лозунги и идеи Делеклюза.
Журнал «Проскри» готовился в Лондоне, но печатался во Франции. Не удивительно, что третий номер так и не вышел; судебные преследования убивают журнал. Но Делеклюз скоро находит нового издателя, и в октябре журнал появляется под слегка измененным названием: «Вуа дю Проскри» («Голос изгнанника»). Почти в каждом номере статьи Делеклюза. Кроме обычных для него полемических выступлений по политическим вопросам, он печатает серию теоретических статей о демократии, образовании, экономике. Журналистская деятельность Делеклюза приобретает более глубокий характер, и он обнаруживает исключительную эрудицию. Интересна его статья в номере от 12 января 1851 года, в которой он высказывает свои взгляды в отношении социализма и коммунизма. Делеклюз не знал «Коммунистического Манифеста» Маркса и Энгельса, как и другие их работы, в которых в это время разрабатывалась теория научного социализма. Ему были известны лишь мелкобуржуазные, утопические идеи Луи Блана и Прудона. Уделяя в основном внимание политической стороне дела, Делеклюз решительно их критикует. Его исходная точка зрения состоит в том, что социальные преобразования нельзя осуществлять в отрыве от политических, демократических, революционных изменений. Вот как он суммирует свои взгляды на вульгарные мелкобуржуазные коммунистические теории: «Известно, какой ценой коммунистическая идея хочет осчастливить общество. Личность полностью подавляется безграничной монополией государства, человек становится лишь колесиком в огромной машине; нет больше ни свободы, ни самостоятельности, ни ответственности; жизнь прекращается… Народ со своим замечательным здравым смыслом осуждает эту доктрину, и Франция никогда не будет ни монастырем, ни казармой».
Во всяком случае, Делеклюз имеет пока очень общее и очень приблизительное представление о социализме; он знаком лишь с его отдельными и далеко не самыми передовыми теориями. Однако уже в это время ясно видно, как возрастает его интерес к социальным проблемам, как постепенно он перестает ограничиваться только задачей политического переустройства общества.
Но в основном Делеклюз в своей интенсивной журналистской деятельности поглощен политическими событиями во Франции. Он непрерывно ведет полемику с противниками, разоблачает подготовку Бонапарта к государственному перевороту и критикует наивность республиканцев. Он постоянно и неизменно подчеркивает руководящую миссию Ледрю-Роллена в демократическом движении Франции. А Ледрю лелеял в это время мысль о выдвижении своей кандидатуры на следующих президентских выборах в декабре 1852 года. В конечном итоге лондонское издание служило именно этой цели. Се