Внимание! Вас окружает лютый холод!
Жизнь стремительно покидает ваше тело!
Вы теряете жизнь! (100 пунктов в секунду).
Ваши движения скованы на 40 %
Ваш дух скован на 60 % (регенерация маны снижена).
Вы ощущаете дыхание смерти на своем окоченевшем лице. Вы уже видите тянущиеся к вам когтистые руки предвестника гибели.
Ваш дух скован на 90 % (регенерация маны скована)…
Это что блин за грозные и мрачные сообщения такие?! Где радостная солнечная оптимистичная неунывающая Вальдира?!
Пока я горевал и ужасался, натянутая веревка продолжала тащить меня назад и вскоре выкинула на недавно покинутый «крайний» островок, где я и задергался как тюлень с астмой. Убедившись, что я жив, Алишана снова потянула и меня опять стащило в воду, пронесло между камней и подняло в воздух. Секунда. Другая. И я шмякнулся на обледенелый камень рядом с ногами Алишаны.
– Как разведка, нгаму?
– Н-н-н-норм-гх – ответил я, стуча зубами.
И я не играл – мне было действительно холодно, а еще это был один из эффектов подводного заплыва. Косноязычие, заикание, почти немота. Обалдеть…
Магический свиток вспыхнул и пропал. На камень со звяканьем опустился поднос с двумя капучино.
– Я люблю кофе – заметила девушка, без спроса забирая одну чашку.
– У-у… уг… уго…
– Я поняла, нгаму, я поняла…
– А… а… а-га…
Негативные эффекты продлись четыре минуты – чудовищно долгий срок для персонажа любого класса. Для любого неопытного волшебника – фактически смертный приговор. Для игроков поопытней… тут море нюансов. Но выжить можно. А в моем случае – под защитой смертоносной пустынной воительницы и в мирной зоне – я вообще чувствовал себя максимально привольно.
Отдышавшись, отогревшись и чуток обдумав увиденное, я понял главное и со стоном поднялся. Проверил крепость эльфийской веревки, стоя на краю обрыва, оглядел затянутое мрачным туманом пространство, поежился недовольно, глядя на белый лед в черной воде и с сокрушенным вздохом повернулся к Алишане. На объяснение простенького плана у меня ушло пару минут, после чего я привязал веревку к одной из светящихся колонн и начал спускаться по уже знакомому маршруту. Благополучно добравшись до крайнего островка, я решительно сполз в воду и в несколько гребков оказался на каменном бутоне. Едва услышав знакомый приближающийся плеск, я торопливо выбрал веревку и дернул два раза.
Мгновение… еще одно… Метрах в двадцати в стороне глухо и сильно плеснуло. Хоть я и знал, что такой произойдет, но все же дернулся. Тут же последовала реакция – скользнувшая в тумане тень направилась к источнику шума, оставив меня в покое. На этот раз я сумел разглядеть чуть больше – ломанный человекоподобный силуэт, длинные руки, держащие весло. Головы я не увидел, но это не помешало мне заметить легкую красноватую вспышку, что на миг озарила серый туман. Эта вспышка высветила утлый белесый челн – обросший льдом и инеем, судя по всему. Вражеский дозорный убрался подальше, а я, тоже не теряя времени, опять сполз в ледяную воду и двинулся к следующему крохотному островку. Достигнув цели, вытащил себя на сушу и замер, судорожно хватая ртом воздух. От меня валил пар. Тяжело дыша, я глядел на свои намертво скрюченные руки, похожие на пролежавшие пару лет в морозильники куриные лапы. Напади на меня сейчас кто, я даже фигу ему показать перед смертью не сумею. А напасть могут – на этом клочке суши мирный статус отсутствовал. И убежать не смогу – ноги отказали. На мне эффект «Морозного паралича», сковавший возможность к движению всего тела, заодно отобрав дар речи.
Пролежав свои «оттаивающие» минуты, задвигался, сбрасывая ледяное остолбенение, подполз ближе к краю островка и, ежась и беззвучно ругаясь, принялся закидывать себя ледяным крошевом. Вперед я пока не глядел – успел мельком заметить, что отсюда видимость гораздо лучше и на этом временно успокоился. Проверив статус и убедившись, что маскировка резко подросла, я затих. Привязанная к поясу веревка уходит в воду и тоже невидна. Пугающего плеска пока не слышно. Значит, можно и понаблюдать. И даже послушать…
– Чужаки! – выкрикнул стоящий на вздыбленном ледяном языке Кастиэль – Вы… вы не видите истинной мощи! Вы точно такие же как и наши поросшие мхом и осенней листвой старейшины! Они боятся перемен – и вы тоже! Они мечтают о тихих, спокойных и благодатных временах – и вы туда же! У нас столько было надежд на явившихся в на мир чужаков! И первые месяцы и годы они оправдывали наши надежды – новые войны, новые завоевательные походы, бесконечные кровопролития… это были славные времена! Как сладко было наблюдать за всем этим из сердца светлых дубрав… И что же случилось потом?! – это казалось невозможным, но Кастиэль еще чуток повысил звенящий голос, придал себе еще более горделивую позу – Что случилось?
– Ты расскажи – донеслось из янтарной клетки.
Голос Баронессы я узнал сразу. А заодно услышал в нем злость и усталость. Но ни малейшего намека на беспомощность и страх. Что ж – другого от бесстрашной главы клана Неспящих я и не ожидал.
– И расскажу! – топнул ногой Кастиэль, на мгновение став похожим на капризного ребенка – Расскажу! Случилось самое страшное – так хорошо показавшие себя воины чужаков вдруг остепенились! Вместо того чтобы воевать, они начали договариваться. Вместо того чтобы грабить и разорять – начали торговать! Перестали захватывать земли, начав их выкупать! Вы, чужеземцы, настолько сладкоязычны, велеречивы и хитры, что сумели подружиться со всем миром Вальдиры! Даже с нашими правителями – о эти надменные горделивые скудоумцы! Даже они прельстились вашими речами!
– И что в этом плохого?
– Плохого? Для вас – ничего. А для нас… это был очередной крах всех наших надежд! – закричал Кастиэль, картинно раскрывая руки и запрокидывая голову – Крах всех надежд!
Вот теперь узнаю Вальдиру – вот она так любимая ей театральность. И попал я удачно – Кастиэль дозрел и решил излить весь переполняющий его яд. Ничего непонятно, но кое-что ясно – непростой это эльф. Непростой…
– Годами зрела во мне неугасимая ненависть! И не залить ее уже ничем кроме как кровью! Кровью! – возопил Кастиэль, сжимая кулаки и выпуская из них зеленые молнии, что с шипением ударили в воду.
– Ого – беззвучно произнес я и перевел взгляд на мерцающую в тумане янтарную силовую клетку, сберегающую моих спутников от чего-то крайне нехорошего.
А нехорошее тут точно было – ну не осмелился бы иначе одинокий эльф, пусть даже с помощью двух-трех сообщников и даже при владея нешуточной магией, выйти против считай элитных игроков. Те, кто заперт сейчас в клетке, способны раскатать почти любого монстра. Кастиэль не может этого не знать – но вон, гордо стоит. И в нем прибавилось материальности. Полупрозрачная призрачность исчезла.
– Кровью! – повторил Кастиэль, прижимая ладони к сердцу – Кровью тех, кто обрек нас на гибель! О! Как давно! Как давно я прячусь в шкуре обычного эльфа… но я… я нечто куда большее!
– Ого – повторил я, вжимаясь в снег и глядя на ужасную гримасу, что изуродовала прекрасное эльфийское лицо, сломав и исказив точеные черты.
– Казалось бы – все кончено! Мерзкие убийцы, что горделиво называют себя освободителями, подбирались все ближе к родной цитадели, где слабо пульсировало умирающее темное сердце… замри оно… и нам всем конец! Ведь мы… мы тоже чужие в этом мире! Мы тоже явились сюда непрошенными гостями. Но к нам отнеслись куда суровей! Никакого бессмертия! И более того – умри принесенное нами с собой сердце… умрем и мы! УМРЕМ!
Вырвавшийся из макушки эльфа яростный зеленый разряд трижды ударил по замерцавшей янтарной клетке. Внутри убежища несколько магов повалилось на землю – полное истощение. Чуть успокоившись, Кастиэль заложил руки за спину и, усмехнувшись, продолжил:
– Изначально нас были легионы! Но нас сразу посчитали за врагов. Как боги, так и смертные. Все восстали против нас! Будто мы не имеем права дышать воздухом этого ядовитого для нас мира! И несмотря на нашу похожесть на эльфов… на наше родство! Прямое родство с эльфами! Нас начали уничтожать… мы начали отступать, теряя десятки и сотни собратьев каждый день… под конец отступление превратилось в бегство и закончилось оно лишь далеко-далеко на севере. Только там, устрашенные ужасным морозом и смертоносными вьюгами, чтобы были усилены и напитаны нашей магией, враги содрогнулись и отступили. Мы чудом выжили… оставшись на тех никому не нужных необитаемых землях… Что ж! Мы согласились! Мы остались! Мы прожили там так долго, что полюбили эти вьюжные промерзшие края! Они стали нашим новым домом! И тут… стоило нам лишь чуток нарушить границы и посметь обратить свои взоры чуть южнее… снова на нас обрушился гнев целого мира! Да будьте вы прокляты! Прокляты! Ведь мы тоже – просто хотим жить! Мы и так пробыли в тех местах целые столетия! Мы изменились… наши тела изменились! Наши души! Мы сделали все, чтобы приспособиться к новым условиям. Но опять началась война против нас! И почему? Только потому, что мы обратили взоры на никому не нужный клочок суши чуть южнее наших границ? Да будь проклят остров Нуллузар, раз он отнял столько наших жизней! Будь проклят остров политый нашей ледяной кровью! Стоило ли гномам так яро сражаться за ненужный клочок их земель? Нет! Но они с радостью ухватились за шанс начать с нами новую войну, названную Северным Отпором – первым из злобных атакующих волн, что обрушилась на нас! А затем? Небольшое затишье… и вот новая напасть – Первая Северная Кампания! Целое войско явилось на наши земли! И на этот раз с ними пришли бессмертные чужеземцы! Те, кто даже не слышал никогда о нашей горестной истории! Да им и плевать! Они пришли убивать и грабить! Они пришли за нашими сокровищами! Так будьте же вы прокляты!
– Северная Кампания? – едва слышно пробормотал я, пребывая в полном изумлении – Но эти войны были против…
– Тьмальды! – прокричал Кастиэль, вздымая кулаки и лицо вверх – Тьмальды! Тьмальды! Так вы нас называете! Этим словом вы пугаете своих дрожащих детишек! Да! Мы тьмальды! Проклятые ледяные создания обитающие в снежной пустыне! Да! Но раньше нас называли темными эльфами! Дроу! Вот с каким именем мы явились в этот мир – явились с миром! Темные эльфы! Дроу! И что с того, что в наших венах пульсирует тьма? Разве в этом мире нет некромантов? Нет демонов? Есть! Хватает ли тут злодеев? Да! Но почему-то именно на нас обрушился весь гнев этого мира! А вот вас – бессмертных чужеземцев – Вальдира приняла с распростертыми объятиями, сразу же натравив на нас! Несправедливо! Это очень нес-с-справедливо! – прошипел Кастиэль.