1.
Будто назло выдался ясный день. Напрасно штурман и летчик вглядывались вдаль, пытаясь высмотреть так нужную сейчас облачность. Была, как любят говорить в авиации, видимость «миллион на миллион». Это означало, что нечего надеяться на скрытность подхода к цели.
Через несколько минут после взлета эскадрилью Солдатова догнали истребители прикрытия. Над Финским заливом наших бомбардировщиков атаковали «мессеры». Истребители прикрытия завязали встречный бой с «мессерами» и сумели отвести их в сторону от бомбардировщиков. Эскадрилья Солдатова взяла курс на Тосно.
Четко выполненный маневр с заходом на Тосно со стороны вражеского тыла предопределил успех эскадрильи. Ну а прицельная бомбежка с высоты 4900 метров была чистой заслугой штурмана эскадрильи.
Киногруппой, обслуживавшей авиацию Ленинградского фронта, руководил молодой инициативный кинооператор Ефим Учитель. Ему хотелось подняться на боевом самолете и с высоты полета заснять действия наших войск (великолепная панорама!), а также, само собой, и летчиков в деле. Но в этом авиационное командование отказало ему наотрез.
Е. Учитель нашел остроумный выход в организации автоматической съемки: в бомбовых люках Пе-2 или в крыле штурмовика устанавливали киноаппарат. На Пе-2 кинокамера включалась одновременно с раскрытием бомбовых люков, а на штурмовике — когда летчик нажимал гашетку пулеметов. Но автоматика автоматикой, а оператору по-прежнему хотелось, чтобы камерой управлял человек. Такого человека следовало найти среди летного состава.
Еще до войны Поздняков приобрел аппарат «Фотокор» со штативом. Фотографировал много, безалаберно, как это делают начинающие, и слыл в части заядлым фотолюбителем. Когда руководитель киногруппы Е. Учитель попросил командира 125-го полка порекомендовать ему летчика, который стал бы в воздухе его коллегой, выбор Сандалова, естественно, пал на штурмана Позднякова. Алексей отнесся к предложению командира полка «поснимать» с энтузиазмом.
Фотография и кино близки, словно братья, хотя, пожалуй, двоюродные. Первичная подготовка у Позднякова была, поэтому с помощью кинодокументалиста он быстро одолел азы операторского мастерства. Затем Е. Учитель вручил Позднякову камеру «Аймо». Во время своих боевых вылетов штурман снимал разрывы зенитных снарядов у крыла самолета, эпизоды воздушного боя, результаты бомбежек.
Как-то группа бомбардировщиков летела бомбить железнодорожный узел Мгу. Головной самолет вел командир полка Сандалов. За ним пилотировал машину комэск Солдатов. Фашистская зенитная артиллерия неистовствовала, и каждая секунда пребывания в зоне досягаемости ее снарядов была словно бы пролетом в огневом коридоре. Отбомбившись, пока остальные самолеты громили сосредоточенные на станции вражеские эшелоны, Солдатов с разрешения командира полка специально для кино сделал повторный заход. Камерой, пристроенной в бомболюке, Позднякову удалось заснять сползающие под откос платформы с военной техникой, искореженные классные вагоны, спасающихся в панике уцелевших гитлеровцев.
Была снята лента длиной 60 метров, что составляет две минуты экранного времени. Кинодокумент неожиданно стал полезным разведотделу 13-й воздушной армии: служивший в армейском штабе С. П. Иванов (изобретатель линзовой системы стереокино) представил некоторые кадры в объемном виде, и это помогло разведслужбе получить дополнительные сведения о фашистской военной технике. А сама лента сохранилась как уникальная съемка с борта летящего бомбардировщика.
— Трудно передать, сколь велико эмоциональное воздействие этого двухминутного сюжета, показывающего разгром вражеского эшелона.
Так отозвался о маленьком шедевре Позднякова руководитель армейской киногруппы.
Миновали годы, однако и ныне известный советский кинодокументалист лауреат Государственных премий народный артист СССР Ефим Юльевич Учитель использует в своих фильмах кинокадры, снятые с борта пикирующего бомбардировщика штурманом Алексеем Петровичем Поздняковым.
Пришла зима 1941/42 года. Рано завьюжило. Наступили нелетные дни, для авиаторов — редкий случай передохнуть, отоспаться. Нежданный вызов на КП озадачил Позднякова. «Зачем понадобился?» — подумал штурман, торопливо шагая к землянке КП. При входе к командиру полка он невольно подтянулся. Подполковник окинул его взглядом. «Выправка у парня что надо. Военная косточка»,— мелькнуло у Сандалова.
— Для дальнейшего прохождения службы вы направляетесь на учебу в Военную академию.
Поздняков на мгновение растерялся, но, собравшись, спросил:
— За какую провинность в академию?
«Принял за обиду».— Подполковник сел на скамью, указал на нее Позднякову:
— Что тебе сказать на прощанье, Алеша? Дед твой был каменщиком, отец — слесарем, а ты будешь инженером и штурманом высшего класса.
— Зачем же так, товарищ подполковник? Ленинград голодает, кровь льется, а меня посылают сидеть за партой!
— Ты веришь в нашу победу?
— Конечно, верю!
— Тогда загляни-ка, Алеша, гораздо дальше: тебе и твоим будущим однокашникам по академии предстоит готовить послевоенные летные кадры.
Поздняков вскочил со скамьи:
— Оставьте меня в строю. Из полка у меня больше всех боевых вылетов. Вы сами говорили, что я теперь надежный штурман!
— Отменный, Алеша!
«Молодец, парень. Ничего, притрется, в академии объяснят что к чему».— Подполковник Сандалов встал:
— Вы свободны, лейтенант.
А высшей награды за подвиги в начальный период войны Поздняков был удостоен два года спустя, когда уже учился в академии.
За исключительное мужество, проявленное при выполнении боевых заданий, высокое воинское мастерство, успешное выполнение 75 подтвержденных 2 боевых вылетов, совершенных в первые месяцы Великой Отечественной войны, Алексею Петровичу Позднякову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Оставшиеся годы войны Поздняков был слушателем академии. Лишь когда Родине приходилось очень тяжело, бывали... стажировки. Например, на Курской дуге.
Выпускник академии офицер Поздняков долго служил в строевых частях, занимал большие командные должности. В его летной биографии произошел крутой поворот. Когда возникла служебная необходимость, он стал летчиком-истребителем и летал на различных скоростных машинах.
Полковник Поздняков уволен в запас в 1961 году.
...Легкий ветерок сносит облака, и сквозь открытые окна кабинет прожигает щедрое краснодарское солнце. Директор курсов повышения квалификации руководящих и инженерно-технических кадров Министерства пищевой промышленности РСФСР Алексей Петрович Поздняков щурится, выходит из-за стола, задергивает темные шторы,— комнату заливает мягкий свет, достаточный, чтобы обойтись без настольной лампы.
Алексей Петрович читает почту, расписывает документы по службам. Ошибаться нельзя: что решено, потом перерешить трудно. Понемногу стопка отработанных бумаг растет. Привычным движением Поздняков берет очередную. Это заявление слушателя: «Прошу отчислить с курсов, так как...»
«Ну и ну, а еще руководящий товарищ»,— думает Поздняков.
Вскоре вызванный автор заявления, кряжистый мужчина лет сорока, переступает порог кабинета.
— Товарищ директор, посудите сами,— начинает он объясняться.— Работаю начальником цеха, диплом у меня есть. Людей своих знаю. План цех выполняет. Зачем, спрашивается, мне в аудиториях номер отбывать?
— По-вашему, на курсах повышения квалификации отбывают номера? Лихо у вас получается. Вы когда закончили?
— В семидесятом.
— Так, так. Скажите, вы занимались математическим моделированием деятельности своего цеха? У вас есть представление о социальном планировании, скажем. в масштабе предприятия?
— Я ж говорю, план регулярно...
— Сегодня — да, а завтра, а в перспективе? В ногу с жизнью надо шагать, иначе худшая из бед — застой.
Кстати, вот проспекты новых машин. Что скажете о них?
— Красивые проспекты. Как я по ним оценю машины?
— Справедливо. Практически у нас ознакомитесь. Для того и курсы. Ну а план — это хорошее мерило, однако вам, командиру производства, положено расширять кругозор, заглядывать в будущее, когда стократно усложнится техника и с нею обязательно вырастут люди. Пожалуйста, возьмите свое заявление. На завтра знаете расписание занятий? Смотрите, не опаздывать!
Позже в кабинете Алексея Петровича идет совещание заведующих учебными кабинетами и методистов. Секретарь по переговорному просит ответить городу. Директор берет трубку. На другом конце провода говорят громко, почти декламируя, всем отчетливо слышно каждое слово:
— Можно к телефону Героя Советского Союза Алексея Петровича Позднякова?
— Я слушаю.
— Пионерская дружина имени Малой земли приглашает вас на торжественный сбор. Просим прибыть к семнадцати часам. Очень просим по всей форме, с наградами...
— Есть прибыть в форме,— улыбается Поздняков.
1
Был генерал-майором, Героем Советского Союза, ушел из жизни в 1980 году.
2
Вылет засчитывался как боевой, если результаты бомбежек подтверждались аэрофотосъемками, донесениями партизан или уточнением на месте.
В. ПУЗЕЙКИН
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
В те дни, когда в Испании начался фашистский мятеж, Сергей Николаевич Поляков служил в одной из авиационных частей Белорусского военного округа. Его, как и других летчиков, тревожила судьба Испанской республики. Почти все авиаторы подали рапорты с просьбой направить их туда, где разгорался огонь первых боев с фашизмом.
Советское правительство разрешило выезд добровольцев в Испанию. И настал день, когда летчика Полякова вызвали в штаб истребительной авиационной бригады. Там ему сказали, что на его рапорт получен положительный ответ и что ему необходимо сегодня же выехать в Москву...
Эскадрилья, в которой Сергею Полякову предстояло сражаться за Испанскую республику, состояла в основном из ленинградцев. Командовал ею опытный авиатор капитан Григорий Петрович Плещенко.