После захода солнца эскадрилья штурмовиков в полном составе вылетела на задание. Едва вышли в указанный квадрат, заметили двух вражеских бомбардировщиков, нырнувших вниз, в черноту леса.
Ведомые Ковалевым штурмовики ринулись вслед за ними. Проложенные в лесу взлетные полосы хорошо маскировались и с воздуха напоминали лесные просеки. Но теперь-то летчики ясно видели, что перед ними аэродром. Пронесясь над землей, советские штурмовики подожгли несколько фашистских самолетов, про-бомбили взлетные полосы.
Уходили в полной темноте. А тут еще туман над Ильмень-озером. Превратившись в плотную беловатую массу, он так окутал самолеты, что, казалось, протяни руку — и наткнешься на что-то твердое.
Вот когда пригодились тренировки под колпаком! Ведь радиосвязью пользоваться почти нельзя. О бортовых огнях над территорией, занятой противником, и речи не могло быть. В таких условиях важно не сбиться с курса, не поддаться ложному чувству неуверенности в показаниях приборов. Порой кажется — явный крен вправо, надо выправлять машину. А приборы говорят совсем другое. Оглянуться бы, сравнить положение своего самолета с другими. Но куда там! Лишь на мгновение по команде комэска, словно подбадривая, вспыхивают бортовые огни.
И снова темнота.
Этот полет в ночных условиях, при плохой видимости стал для Алексея Зинченко, как и для всех молодых летчиков, настоящим экзаменом на боевую зрелость.
И еще такой вылет, когда остаешься как бы наедине с собою, запомнился Алексею Зинченко.
...Едва штурмовики появились над расположением противника, как перед ними встала стена заградительного огня. Но летчики не обращали внимания на жестокий обстрел, на вздувшиеся отверстия на плоскостях и уверенно вели машины к цели.
И вдруг; жаркое пламя лизнуло самолет Алексея, перекинулось на фюзеляж. Охваченная огнем машина потеряла управление и, готовая опрокинуться через хвост, взмыла вверх.
— Держись! — крикнул Ковалев по радио.
Навалившись на штурвал, словно желая перейти в пике, Алексей постепенно выровнял машину.
«Только бы удержать...— мелькнула мысль.— Только бы удержать, дотянуть до своих...»
Самолет еще немного пошвыряло, но все же он повиновался пилоту.
Бойцы нашей передовой оборонительной линии с удивлением увидели советский штурмовик, который, словно прихрамывая, тяжело снижался прямо на окопы.
Немного не дотянув до своих, машина рухнула на нейтральной полосе.
Вытащили обоих — летчика Алексея Зинченко и стрелка-радиста Ивана Васильева — в полубессознательном состоянии...
Фотографии из личного архива ветерана... А еще письма.
«Здравствуйте, дорогой Алексей Родионович! Мы, пионеры 5-го «В» класса средней школы № 2 города Георгиевска Ставропольского края, боремся за право, чтобы наш отряд носил Ваше имя. Просим: отзовитесь на наше письмо...»
Здесь же рукой Зинченко пометка: «Ответил 17 февраля. Выслал два фото».
Еще одно письмо:
«Дорогой Алексей Родионович! Примите наш скромный подарок — альбом с видами Москвы и настольные часы. Мы купили его на свои, заработанные деньги. Алексей Родионович! Как мы и обещали Вам, учебную четверть мы закончили со стопроцентной успеваемостью. Ваши фотографии мы поместили на большом стенде. Рядом — рассказ об одном из Ваших подвигов во время Великой Отечественной войны. Ребята нашего класса организовали в школе выставку из фотокопий, присланных Вами. Она получилась очень интересной.
Большое Вам спасибо за все. Мы очень гордимся Вами. Желаем Вам хорошего здоровья и успехов. До свидания. С искренним уважением — ученики 7-го «Д» класса Икшанской трудовой школы несовершеннолетних».
Это письмо требует комментария. Несколько лет назад «Комсомольская правда» опубликовала подборку писем читателей, которые просили через редакцию выразить благодарность ветеранам войны и труда. Под рубрикой «Поблагодари, "Комсомолка"» было помещено и письмо директора школы С. Туманяна. «В трудовой школе для несовершеннолетних,— писал он,— мы работаем с подростками, совершившими правонарушения. Слова не всегда доходят до них. Иное дело — личный пример. Мы благодарны многим ветеранам гражданской и Отечественной войн, пришедшим к нам на помощь. Защитник Брестской крепости А. Романов, Герои Советского Союза Н. Федутенко и А. Зинченко, участница прорыва блокады Ленинграда Ф. Лаврова и многие другие часто навещают ребят, рассказывают им о героизме советских людей в годы войны, о настоящем и будущем нашей Родины».
Последняя запись в летной книжке полковника Л. Р. Зинченко: «За период Великой Отечественной войны произвел боевых вылетов на самолете Ил-2 сто восемнадцать... Из них ночью — одиннадцать».
118 боевых вылетов! Каждый из них связан со смертельной опасностью. Каждый из них требовал беспредельного мужества, подлинного героизма.
В. ЗЕНКИН
ПОЛТОРАСТА БОМБОВЫХ УДАРОВ
Сильный, порывистый ветер не утихал уже несколько дней. Гонимые им темно-серые облака проносились так низко, что казалось, вот-вот заденут за крыши строений.
Что и говорить, погода явно нелетная. И все же жизнь на аэродроме не замирает ни на минуту.
После того как начавшиеся в январе 1944 года бои по снятию блокады Ленинграда завершились полным разгромом фашистов и наши войска вышли за Чудское озеро, Ленинградский фронт с первого марта перешел к обороне. Но если для наземных войск установилось относительное затишье, то авиация продолжала боевую работу. Наши летчики вели непрерывную разведку, наносили бомбовые удары по вражеским траншеям, огневым точкам, боевой технике и живой силе врага.
И так — ежедневно.
Вот и сегодня летчики второй эскадрильи 34-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка собрались на аэродроме в полном составе. Впрочем, объяснить этот сбор боевой работой — значит допустить некоторую неточность. Несмотря на нелетную погоду, боевую задачу получили два экипажа во главе с командиром эскадрильи гвардии майором Иваном Лаврентьевичем Сиренко. Остальные летчики собрались у машины комэска, чтобы поздравить его с днем рождения.
Об этом знали все. И заранее готовились отметить его как следует в столовой или в штабе. Но война есть война. Поэтому и собрались сейчас здесь, у самолета, чтобы поздравить командира, пожелать ему и его товарищам успеха в нелегком ратном труде.
Командир полка гвардии подполковник Колокольцев вызвал именинника еще до рассвета и поставил ему задачу: вылететь парой машин в район Чудского озера и там, в прибрежной части переднего края обороны противника отыскать и разбомбить наблюдательный пункт.
На карте, которая лежала перед командиром, вражеская цель выглядела едва приметной, но вполне конкретной точкой. Когда комэск перенес эту точку на свою карту, гвардии подполковник поздравил его с днем рождения и пожелал удачного выполнения боевого задания.
— В этом году твой день рождения, Иван Лаврентьевич, начинается с утра,— улыбнулся Михаил Николаевич.— Желаю, чтобы он хорошо завершился!
Для человека со стороны такая фраза Колокольцева могла показаться несколько странной. Что значит «с утра»? День рождения есть день рождения независимо от времени суток. Но Иван Лаврентьевич знал, о чем говорит командир.
Капитан Сиренко прибыл на должность командира звена в 34-й гвардейский полк год тому назад, как раз накануне своего дня рождения.
Каждому, конечно, было интересно познакомиться с новым сослуживцем, увидеть его, как говорится, в деле. Ведь он прибыл в часть, богатую боевыми традициями. В полку законно гордились тем, что еще до Великой Отечественной войны военком эскадрильи И. И. Кожемякин и командир звена М. Т. Трусов были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
С первых дней фашистского нападения полк защищал Ленинград, принимал участие в Тихвинской операции, а недавно стал гвардейским, был награжден орденом Красного Знамени.
В те дни, когда Иван Сиренко прибыл в полк, обстановка на Ленинградском фронте была нелегкой. После прорыва советскими войсками блокады Ленинграда гитлеровцы прилагали отчаянные усилия, чтобы срезать горловину, через которую город на Неве получил выход из кольца вражеского окружения на Большую землю. Летчикам бомбардировочной авиации приходилось по нескольку раз в день наносить удары по немецким войскам, атаковавшим наши позиция.
25 марта 1943 года, в день своего рождения, гвардии капитан Сиренко поднимался в воздух пять раз, действиями звена руководил умело, что позволило ему и его подчиненным успешно выполнить боевые задания.
Уже поздно вечером, когда стало ясно, что больше вылетать не придется, когда технический состав доложил о готовности техники к новому боевому дню, капитан как-то невзначай обронил:
— Что и говорить, удачно отметил свой денек...
— День рождения, что ли? — спросил кто-то из стоявших рядом летчиков.
— Ага...
— Так вы, товарищ капитан, настоящий именинник! Слетали мы хорошо. Фашистам дали прикурить здорово! Вот и подарок ко дню рождения.
Откуда стало известно об этом разговоре, Иван Лаврентьевич не знал. Только вызвали его чуть не за полночь в штаб, и тут поздравили его командир полка, заместители командира, начальник штаба и все, кто здесь находился.
Вот об этом случае и напомнил майору подполковник Колокольцев.
С тех пор миновал ровно год. И конечно, как и всегда на войне, произошло за такой длительный срок многое.
Если год назад летчики настороженно присматривались к новому товарищу, изучали, на что он способен, то сейчас он считался одним из лучших бомбардировщиков полка. Его полеты на разведку войск противника, бомбовые удары по вражеским дальнобойным батареям, обстреливавшим Ленинград, успешное выполнение многих других боевых заданий показали, что Иван Сиренко — мастер своего дела. И потому назначение гвардии капитана командиром эскадрильи и присвоение ему очередного воинского звания было воспринято в полку как должное, вполне заслуженное боевым офицером.