Вражеские истребители бросились в разные стороны, но вскоре опомнились и, используя свое численное преимущество, вновь перешли в атаку. Воодушевленные подвигом своего командира, наши летчики дрались с еще большей настойчивостью и преградили врагу путь к объектам.
Через некоторое время в газете «Боевая вахта» была напечатана небольшая заметка. В ней говорилось:
«Капитан Поздняков был всеобщим любимцем. Летчики и техники, мотористы и оружейники любили его за веселый нрав, за безудержную храбрость, за удаль и отвагу. Это был воистину прирожденный универсальный воздушный боец, не знавший страха в борьбе с врагами Родины. Он хорошо знал театр военных действий, свободно ориентировался, часто летал в разведку один, не только днем, но и ночью. Как истинный следопыт, чутьем отыскивал цели, наносил их на карту, а наутро, отказавшись от отдыха, вел своих боевых товарищей на штурмовку вражеских позиций. Его «ястребок» на бреющем, едва не цепляясь за верхушки деревьев, проносился над траншеями и огненными позициями врага, наводя на него панический страх».
Через несколько недель за проявленное мужество и героизм А. П. Позднякову было присвоено звание Героя Советского Союза. В двадцать восемь лет оборвалась его жизнь, но память о нем нетленна — она в боевых делах сегодняшних авиаторов, в трудовых свершениях тружеников Заполярья.
А. ЖУРАВЛЕВСЛУЖИЛИ ДВА ДРУГА
Они родились и росли в разных местах. Петр Самохин — сын рабочего Апрелевского завода граммофонных пластинок, что под Москвой, а Владимир Саломатин — из крестьян Ухоловского района Рязанщины. Как и все мальчишки послереволюционных лет, они учились в школе, были свидетелями больших перемен, происходивших в стране, помогали, чем могли, в строительстве нашей жизни. Встретились они и познакомились в фабрично-заводском училище в Москве. После окончания училища оба слесарили на заводе, стали комсомольцами. Перед ними были открыты все дороги в жизнь, выбирай любую..
Они выбрали авиацию. На ней скрестились их мечты. Оба окончили аэроклуб, потом вместе учились в школе военных летчиков. В 1939 году после окончания летной школы были направлены под Ленинград, в 65-й штурмовой авиационный полк.
Молодые, энергичные и настойчивые летчики быстро входили в строй. А командир полка В. И. Белоусов день ото дня повышал требования к боевой подготовке летчиков.
— Каждый вылет должен быть лучше предыдущего,— говорил он.— Ни одной минуты в воздухе без отработки необходимых элементов полета и боевого применения. Последовательно и упорно продвигаться от простого к более сложному, от одного этапа освоения летного мастерства к другому. Шлифуйте до блеска свои индивидуальные качества штурмовика и истребителя. Дерзайте! Маневр, скорость, меткий огонь! Из этих компонентов складывается мастерство военного летчика, без которого нельзя победить врага в современной войне.
— И помните,— добавлял комиссар Кузьмин,— в воздухе пахнет пороховым дымом, и нам не миновать схватки с мировым империализмом, а его главная ударная сила — германский фашизм...
— Совместная работа, общие интересы, одна шеренга в строю — все это породнило нас, и стали мы как братья,— вспоминает Владимир Ильич Саломатин.— Жили, радовались каждому дню. Шло время — мужали, закалялись, росли как летчики. К полетам готовились вместе, дотошно проверяли друг друга. После полетов обсуждали свои успехи, промахи и ошибки. Спорили. Часами просиживали над картой района полетов, заучивали на память наиболее характерные ориентиры. «Гоняли» друг друга по мотору, вооружению, электро- и радиооборудованию самолета И-153 («чайка»), который был на вооружении нашего полка...
В 1941 роду Саломатин и Самохин стали командирами звеньев. Забот у них прибавилось. Они по-прежнему много летали на полигон, но теперь уже каждый со своим звеном. Настойчиво отрабатывали различные упражнения по бомбометанию и стрельбе по конусу, проводили учебные воздушные бои, осваивали тактику действий штурмовиков над полем боя, при отражении вражеских истребителей или попадании штурмовиков в зону заградительного зенитного огня противника. В боевой подготовке хорошим подспорьем был накопленный ими опыт военных действий во время советско-финляндской войны.
Наступило лето. Напряженная боевая учеба не прерывалась ни на один день. И вдруг в воскресенье, 22 июня, на рассвете неожиданно раздался сигнал боевой тревоги.
— Война! Войска фашистской Германии сегодня на рассвете атаковали нашу западную границу на всем ее протяжении,— сообщил на построении полка Владимир Игнатьевич Белоусов.— Фашистская авиация бомбит наши города, пытается прорваться к Ленинграду.
— Никогда не забыть этих слов командира полка,— вспоминает Саломатин.— Тогда, поднятые по тревоге, мы стояли в сомкнутом строю и каждый говорил себе: «Мы готовы в бой!»
И бои не заставили себя ждать. С первых дней летчики 65-го штурмового авиаполка по нескольку раз в сутки вылетали на боевые задания. Они штурмовали колонны автомашин и танков, артиллерийские батареи и живую силу противника, пытавшегося прорвать наши оборонительные позиции и развернуть наступление на Ленинград. Почти ежедневно во главе своих звеньев вылетали на боевые задания Саломатин и Самохин. Они похудели, почти валились с ног, но никакая усталость не останавливала их. Снова и снова поднимали они свои самолеты в небо, громили боевую технику врага, уничтожали его живую силу. В документах той поры о Петре Самохине говорилось:
«Отлично владеет летным делом. Смело и отважно проводит групповые и одиночные штурмовки позиций врага и бои в воздухе».
О Владимире Саломатине:
«Дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным. В бою решителен, инициативен и настойчив».
Шел сентябрь 1941 года. Однажды вечером командир полка пригласил в штабную землянку Самохина и Саломатина, спросил:
—- К вылету готовы?
— Как всегда, товарищ майор,— ответили друзья.
— Отлично. Задание важное и сложное. В районе Лодейного Поля враг: навел понтонный мост. Его надо уничтожить. Разведка сообщает, что переправа хорошо прикрыта зенитной артиллерией — будьте внимательны. Вылет на рассвете.
Саломатин и Самохин весь вечер внимательно изучали карту района переправы с нанесенными на нее данными разведки, продумывали маршрут полета и подхода к переправе. В районе наведенного на реке Свири понтонного моста на карте были обозначены две зенитные артиллерийские батареи и несколько крупнокалиберных пулеметов. Из данных разведки было также известно, что в дневное время над переправой поочередно парами барражируют «мессершмитты».
— Крепкий орешек,— сказал Самохин.
— Что и говорить,— согласился Саломатин.
Маршрут полета выбрали над лесами и озерами, договорились о порядке действий над переправой.
Техники и механики тем временем подготовили самолеты. Они подвесили под крылья каждой «чайки» по две пятидесяти-килограммовые бомбы «ФАБ-50» и по четыре реактивных снаряда «РС-82». «Подарок Гитлеру!» —написали на них мелом оружейники.
Прочитав эти надписи, Владимир Саломатин, прищурив карие глаза, улыбнулся и сказал:
— Утречком пораньше постараемся преподнести эти подарочки непрошеным гостям...
Еще до восхода солнца, оставляя темные тропки на траве, побелевшей от выпавшей за ночь росы, одна за другой уходили в заревое небо тяжело нагруженные «чайки». Набрав необходимую высоту и построившись клином, два звена штурмовиков, ведомые Саломатиным, взяли курс на северо-запад и скрылись за горизонтом.
В целях маскировки группа летела на небольшой высоте. Под крыльями «чаек» мелькали островерхие макушки елей, стылая синь озер, просеки и охотничьи домишки. Впереди по курсу заблестела извилистая речушка Оять, а за ней вскоре показался и старинный поселок Лодейное Поле. А там, за железнодорожной станцией и шоссейной дорогой, где-то понтонный мост на реке Свири — конечный пункт их маршрута.
Группа летела спокойно. Вражеских истребителей не было: видно, спали еще немецкие летчики. Молчала и земля, не щетинилась зенитным огнем.
Самолеты на малой высоте неслись к цели, маневрируя по извилистому фарватеру реки.
—- Вижу цель,— первым заметил понтонный мост Самохин и доложил об этому ведущему.
Впереди, чуть левее курса, за изгибом реки Саломатин увидел понтонную переправу. Сплошной колонной двигались по ней танки, автомашины, солдаты.
— За мной, в атаку! — скомандовал по радио ведущий и стал быстро набирать высоту.
Самохин и все ведомые, не отрываясь, следовали за ведущим. Набрав необходимую для атаки высоту, штурмовики устремились к цели. Зенитки открыли яростный огонь по атакующим штурмовикам. Трассирующие снаряды и пули потянулись пунктирными строчками к «чайкам», но те упорно продолжали идти вперед. Владимир Саломатин ударил по первым понтонам реактивными снарядами, потом одну за другой сбросил бомбы...
Замыкающим в атакующей группе «чаек» шел Самохин. В его задачу входило зафиксировать результаты штурмового удара по мосту. Когда он проходил над переправой, было хорошо видно, как сброшенные ими бомбы и реактивные снаряды рвали на части мост, разносили в куски понтоны, сметая в воду танки, автомашины, повозки, вражеских солдат, заволакивая дымом прибрежные кусты и разбитую переправу.
— Переправе крышка! Раздолбали,— доложил Самохин ведущему по радио и дружески добавил: — Молодец, Володя! Здорово вывел на цель. Вовремя подоспели наши подарочки!
— Всем разворот на сто восемьдесят градусов! — скомандовал Самохин.— Атакуем зенитки.
«Чайки» вновь взмыли вверх, развернулись и сразу же пошли в атаку на зенитные батареи и пулеметные точки. Они пикировали на них, обрушивая шквал пулеметного огня почти трех десятков пулеметов, которых было на каждой «чайке» по четыре.
Зенитный огонь прекратился. Теперь можно было уходить домой.
Группа в полном составе вернулась на свой аэродром. Саломатин и Самохин осмотрели все самолеты. На каждом они увидели десятки пулевых и осколочных пробоин в плоскостях, фюзеляжах, хвостовых оперениях. На некоторых самолетах были повреждения.