— Что случилось? — спросил летчика по радио командир.
— Штопорю... Что-то с управлением... Пытаюсь вывести,— с трудом ответил Виктор.
«Лавочкин» продолжал штопорить. В эти секунды борьбы с переставшим слушаться самолетом Виктор вдруг отчетливо осознал то, что смутно беспокоило его перед полетом. Педали! Он ясно вспомнил, что и в прошлом полете был такой момент, когда ему они чем-то не понравились. Он тогда после полета сказал технику, чтобы как следует проверил управление, но на педали его внимание не обратил. Управление техник проверял, приглашал инженера. Никаких неполадок они не обнаружили. И вот на тебе: заело!
— Миронов! Витя! Не рискуй. Приказываю покинуть самолет! — спокойно, но требовательно передал приказ командир полка.
— Витька, прыгай! — в несколько голосов кричали в микрофон товарищи.
— Нет! Сокол — птица гордая! Вытащу я его...
Это были последние слова Виктора Миронова. Он не покинул самолет. Почти до самой земли боролся за его спасение. И вырвал-таки из смертельного штопора. Но поздно. До земли оставались считанные метры. Их оказалось слишком мало...
Е. БАУЛИН
УШЕДШИЙ В БЕССМЕРТИЕ
Почти все летчики полка отправились на Большую землю за истребителями. Новые боевые машины по скорости, маневренности и вооружению намного превосходили те, на которых им приходилось воевать. За самолетами ехали, как на праздник.
Друзья уехали, а заместитель командира эскадрильи Константин Фомченков остался. Ему очень хотелось тоже отправиться вместе с ними. Прежде он всегда находился в числе первых кандидатов, кому доверяли получать новые машины, и за образцовую перегонку самолетов даже отмечался командованием. Но на этот раз его оставили в полку. Прибыла группа молодых летчиков, и надо было побыстрее вводить их в строй: ознакомить с районом боевых действий, обучить практике полетов в трудных условиях Заполярья, подготовить к боям. По традиции обучение новичков во фронтовых условиях поручали «старикам»— летчикам, прослужившим в Заполярье не один год, имевшим боевой опыт. Вот Фомченкову и приказали возглавить это дело.
Но недолго пришлось ему заниматься обучением молодежи. Поступил новый приказ: отправить шестерку истребителей на другой аэродром. Фомченкова назначили старшим группы.
— Задачу вам поставят на месте,— по тону командира полка Фомченков почувствовал, что работа предстоит горячая. Да и обстановка на фронтах напоминала об этом. Шел февраль 1944 года. Советская Армия проводила одну за другой крупные наступательные операции. Врага гнали с Украины. Вели наступление войска Ленинградского и Волховского фронтов. Видимо, дошла очередь и до Карельского фронта.
...Почти все стоянки аэродрома, куда прилетела группа Фомченкова, были заняты самолетами — штурмовиками Ил-2. Опытному летчику не представляло труда определить, что готовится крупная наступательная операция. Уж очень близко к фронту концентрировались значительные силы штурмовиков!
В прошлом году Фомченков познакомился с появившимися под Мурманском штурмовиками, не раз сопровождал их на боевые задания. Тогда и началась их фронтовая дружба. Прежде они летали небольшими группами по четыре-пять самолетов. А здесь, он прикинул, целая дивизия! Вот это мощь!
На КП Фомченков получил боевую задачу. Правда, о ней он сразу же догадался, когда прилетел на аэродром. На командном пункте ему только детализировали задание. Предстояло прикрывать штурмовики, которые должны были помогать наземным войскам «прогрызать» вражескую оборону.
— Слушайте боевую задачу,— сказал товарищам Фомченков, появившись в землянке, где их разместили. Вынул из планшета карту и развернул ее на грубовато сколоченном столе.— Завтра утром идем на сопровождение штурмовиков. Они наносят удар по ледовому аэродрому. Нашли? — Фомченков показал на карте.
Летчики внимательно слушали командира, делали пометки на своих картах.
— В полете идем впереди штурмовиков,— продолжал командир.— А когда достигнем цели, то блокируем аэродром. Наша задача — не дать взлететь истребителям. Боевой порядок: Сверкунов, Журавлев, Лелик и я составляем ударную группу, Фабристов с Рябовым — группу прикрытия. Все ясно? Если вопросов нет — всем спать. Завтра предстоит трудный день.
Вскоре в землянке стало тихо. Летчики быстро уснули. Только к Фомченкову сон не шел. Кажется, не первый его боевой вылет, их уже перевалило за три сотни. И опыт накоплен немалый. Предстоящий полет разложен по полочкам и для беспокойства вроде бы оснований нет. И все же его мысли снова и снова возвращались к завтрашнему дню. Трудно предугадать, как сложится полет. Но он твердо знает: друзья не подведут и задание выполнят,
Фомченков приподнялся на нарах, посмотрел на спящих товарищей. Вот Николай Сверкунов — командир звена, грамотный летчик. Смел, энергичен, напорист. И есть у него еще одно очень ценное качество — интуитивное чутье на изменение обстановки. Четко взаимодействует в бою.
Чуть подальше Сверкунова — Фома Журавлев. Человек интересный и видный в полку.
Фомченков вспомнил канун 1944 года. Тогда редакция газеты воздушной армии «Боевая вахта» проводила новогоднюю анкету. Журналисты вручили ее Фоме Журавлеву и ему. Три вопроса задала газета: какое самое важное событие было у вас в личной жизни, ваши замыслы, мечты на новый год?
Он, Фомченков, ответил, что самый памятный эпизод — бой четверки истребителей под командованием Ивана Бочкова с четырнадцатью «мессершмиттами», когда они сбили семь немецких самолетов. Самое важное событие — присвоение звания Героя Советского Союза. А мечта — больше уничтожить фашистских стервятников.
Фома написал, что для него самый памятный эпизод — воздушный бой, в котором он сбил первый немецкий истребитель и открыл счет мести за убитых фашистами мать и брата. Заветная мечта: стать таким же воздушным бойцом, как его учителя — Герои Советского Союза Павел Кутахов и Константин Фомченков. Самое важное событие — нашел друга Колю Сверкунова.
Да, Фома Журавлев и Николай Сверкунов неразлучные друзья, готовые отдать жизнь друг за друга. Однажды, когда они в составе восьмерки сражались с тринадцатью «мессершмиттами», пара немецких истребителей зашла в хвост самолета Сверкунова. Считанные секунды — и пушечно-пулеметные очереди прошили бы машину. Журавлев, увидев, в каком тяжелом положении находился его друг, бросился на выручку и оказался между самолетом Сверкунова и немецкими истребителями. Вся мощь огня «мессершмиттов», предназначенная истребителю Сверкунова, могла обрушиться на Журавлева. Но он в эти минуты не думал о себе. Только бы спасти Сверкунова! И атаковал с такой яростью, что гитлеровцы в первое мгновение растерялись. Сверкунов был спасен, а один из «мессершмиттов» рухнул на землю.
Виктор Лелик — тоже опытный воздушный боец. А ведь еще недавно ходил в новичках. На фронте люди растут быстро. Горяч. Но в бою надежен.
Остальные двое хотя и новички в полку, но по стажу летчики опытные. Николай Фабристов участвовал в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Имеет около трехсот боевых вылетов, два ордена. У Петра Рябова послужной список скромнее, но и в нем уже есть несколько побед. Все летчики боевые. А он, Фомченков, старший из них. Завтра ему исполняется двадцать шесть лет.
Константин улыбнулся. Возраст такой, что можно подводить определенные итоги: чего успел достичь.
В авиацию он пришел в 1937 году, когда ему было девятнадцать лет. Сначала авиашкола, потом служба в 145-м истребительном авиаполку, который базировался под Мурманском. Военная авиация в конце тридцатых родов еще только «обживалась» в Заполярье. Многого не хватало. А суровые северные условия создавали дополнительные трудности. Но они закаляли характер, воспитывали в летчике необходимые ему качества: выносливость, умение преодолевать трудности, смелость и инициативу в принятии решений.
В боях советско-финляндской войны в 1939—1940 гг. он участвовал уже как зрелый, хорошо подготовленный летчик и за образцовое выполнение заданий был награжден медалью «За отвагу».
И вот Великая Отечественная война. В первые ее месяцы защитникам Заполярья пришлось особенно трудно. Немецкие войска, опьяненные легкими победами в Европе, рвались к Мурманску. Ожесточенные кровопролитные бои не утихали ни днем ни ночью. Где только ему не приходилось тогда сражаться: над рекой Западной Лицей и городом Мурманском, над полуостровом Рыбачьим, над Туломской ГЭС и районом с причудливым названием Ура-Губа. Враг имел значительное численное превосходство в авиации. А им, летчикам-истребителям, помимо «своей работы*, приходилось бомбить вражеские позиции на суше и катера в море, уничтожать артиллерийские батареи и огневые точки, штурмовать войска на марше.
За первый год войны он совершил около сотни боевых вылетов, провел свыше десятка воздушных боев. Участвовал в знаменитом воздушном бою 15 июня 1942 года, когда шестерка истребителей под командованием Ивана Бочкова на подступах к Мурманску сражалась с тридцатью немецкими самолетами и уничтожила девять из них. Тогда он сбил два самолета и вскоре получил третью награду: к медали «За отвагу» и ордену Красной Звезды прибавился орден Красного Знамени.
Еще один памятный бой — 12 марта 1943 года. Тогда они сбили четыре «Мессершмитта-109», одного из которых сразил он. Правда, и его самолет был сбит. Летчик вражеского истребителя выбросился с парашютом и попал в плен. А он, Фомченков, был ранен и несколько месяцев провел в госпитале.
Позднее, не раз анализируя тот бой, он искал ответ на вопрос: как же его сбили? Конечно, в чем-то был допущен просчет. И старался сделать для себя выводы. Он любил анализировать проведенные бои. Рисовал схемы боев, описывал их в специально заведенной для этих целей тетради. За эту страсть друзья в шутку прозвали его «академиком».
Впрочем, таким «академиком» в полку он был не единственным. Эффективные приемы боя постоянно искали и другие летчики. Искали и в одиночку и сообща, вместе. Ведущие групп, как правило, сразу же после боя, по горячим его следам, разбирали действия каждого летчика и поведение противника. Проводились и летные конференции.