После окончания училища он приехал в отпуск в Калинин. Здесь было много встреч с друзьями. Побывал он и на вагоностроительном заводе, навестил ремесленное училище, аэроклуб. Младший лейтенант в новенькой темно-синей летной форме везде был окружен молодежью. Его расспрашивали об авиационном ; училище, о самолетах, о международном положении...
Отпуск прошел быстро. Родные и друзья проводили ? Павла на Дальний Восток, куда он получил направление в авиационную часть. Но послужить там ему почти не пришлось. Началась война с Финляндией, и Кайкова, как и многих других летчиков, направили на фронт. Прибыв во фронтовую авиационную часть, он написал домой: «За меня не волнуйтесь. Все будет хорошо. Мы скоро победим». Наверное, вспомнил, как говорила ему мать, когда он поступал в аэроклуб: «Специальность ты себе выбрал очень опасную. Я все время буду за тебя беспокоиться». А он успокаивал ее, убеждал: «Я люблю свою Родину, как и ты, как и каждый советский человек. А ее надо быть готовым защищать от врагов. Что же получится, если каждый будет уклоняться от военных специальностей, трусить?! Капиталисты нас быстро к ногтю прижмут... А моя специальность очень нужная для защиты Родины, и она такая, лучше которой для меня на свете нет.
И не волнуйся. Ничего со мной не случится». Мать плакала, но гордилась, что ее сын решил стать военным летчиком, защитником Родины.
В войне с Финляндией Кайков участвовал с первого до последнего дня. В ней он приобрел боевой опыт летчика-истребителя. Ему неоднократно приходилось сопровождать группы наших бомбардировщиков в тыл противника, участвовать в штурмовках вражеских войск и различных военных объектов, вести воздушную разведку, вылетать на связь с нашими частями. Этот боевой опыт универсального военного летчика впоследствии ему очень пригодился...
После окончания войны с Финляндией Кайкова направили в 147-й истребительный авиаполк, базировавшийся на аэродроме в районе Мурманска. Вместе с другими авиационными частями он прикрывал Мурманск, Кандалакшу, Кировскую железную дорогу, наши аэродромы и другие важные объекты Кольского полуострова и Северной Карелии.
В июне Кайков получил путевку в один из черноморских санаториев. По пути заехал домой, в Калинин. Во время этой краткой побывки дома был очень сосредоточен и чем-то озабочен. Обеспокоенная мать расспрашивала, не случилось ли чего. Павел либо отшучивался, либо успокаивал ее словами: «Да не беспокойся ты... Все у меня в порядке. А почему не веселюсь, пойми: время сейчас такое». Родные расспрашивали его о службе, о прошедшей войне, о положении на наших границах. Павел охотно рассказывал. На вопросы о растущей угрозе нашей стране со стороны фашистской Германии отвечал решительно: «Не посмеют... Ну а если нападут, мы готовы!»
В санатории Кайков пробыл недолго. Отпуск его внезапно кончился: 22 июня началась война с фашистской Германией, и он немедленно выехал в часть. Домой с дороги прислал большое письмо, в котором писал, что эта война принесет много горя нашему народу, в ней будет много жертв, но мы все равно победим. В конце написал, как поклялся: «Приложу все силы, а если потребуется, отдам и жизнь, но не дрогну перед врагом... Мы не дадим фашистам захватить нашу советскую землю...»
...С первых же дней войны вражеская авиация получила в Советском Заполярье решительный отпор. По всей стране прокатилась в те дни весть о героических подвигах летчика североморца Б. Ф. Сафонова, командира звена 145-го истребительного полка И. Т. Мисякова, таранным ударом уничтожившего вражеский двухмоторный истребитель Ме-110, однополчанина Кайкова — командира эскадрильи старшего лейтенанта Леонида Илларионовича Иванова, в одиночку смело вступившего в схватку с семеркой «мессершмиттов», героически погибшего в этом неравном бою, но не пропустившего вражеские самолеты к нашему аэродрому. За ними последовали героические подвиги десятков других летчиков Заполярья и среди них С. А. Мокшанова, А. А. Прокофьева, Н. В. Пискарева, А. 3. Небольсина, М. П. Краснолуцкого, Л. А. Гальченко, В. Г. Виноградова.
Многих из этих летчиков Кайков знал еще по войне с Финляндией, с некоторыми не раз вместе вылетал на боевые задания. Особенно хорошо он знал Л. И. Иванова, с которым в июньские дни сорок первого прикрывал один из наших аэродромов на Кандалакшском направлении.
В конце июня авиация Северного фронта. Северного и Краснознаменного Балтийского флотов почти неделю наносила удар за ударом по 39 вражеским аэродромам, Павел Кайков принимал участие в штурмовых ударах по некоторым из этих аэродромов в составе группы командира звена 147-го истребительного авиаполка лейтенанта В. И. Королева.
В. И. Королев проявил себя отважным асом северного неба. В те июльские напряженные дни командой ванне поручило ему временно руководить несколькими небольшими группами истребителей, прикрывавших наши оперативные аэродромы на Кандалакшском и Кестеньгском направлениях. В одну из этих групп входил и Павел Кайков. Нередко эти группы, объединенные Королевым, участвовали и в штурмовках войск противника.
Так, 30 августа 1941 года шестерка Королева, в составе которой был и Павел Кайков, на дороге от Кайралы до Алакуртти штурмовала большую автоколонну с солдатами и военными грузами. По команде Королева летчики сброшенными с малой высоты бомбами уничтожили несколько автомашин. Затем, перестроившись и снижаясь до 20—25 метров, стали обстреливать вражеские машины, разбегающихся солдат и офицеров из пулеметов.
1 и 2 сентября та же шестерка лейтенанта Королева, действуя на Кандалакшском направлении, отлично выполнила боевое задание командования по уничтожению живой силы, артиллерии и танков противника.
В том же месяце, действуя на Кестеньгском направлении, группа Королева в течение двух недель поддерживала боевые действия нашей 88-й стрелковой дивизии. Летчики штурмовали вражескую пехоту, бомбили, обстреливали реактивными снарядами и пулеметным огнем автомотоколонны и артиллерию противника, уничтожив шесть автомашин.
Ряд побед в этих боевых вылетах был записан и на счет Павла Кайкова.
Несмотря на то что в Заполярье в октябре и ноябре по-настоящему светлых дней почти не бывает, в воздухе продолжалась упорная борьба. Советские летчики вели бескомпромиссные воздушные бои, бомбили и штурмовали вражеские позиции, сосредоточения войск, автомотоколонны и обозы противника на дорогах, надежно прикрывали свои войска и важные тыловые объекты от налетов вражеской авиации.
Так было и 29 ноября. Был хмурый полярный день, скорее похожий на вечерние сумерки. На командном пункте 147-го истребительного полка зазвонил телефон. Из отдела разведки сообщили, что в районе Лохивоора замечено значительное скопление вражеских войск и техники. Последовал приказ силами одной эскадрильи полка нанести штурмовой удар по войскам противника в указанном районе.
Эскадрилья быстро собралась, и через четверть часа все ее «чайки» были уже в воздухе. Несмотря на плохую погоду и до предела ограниченную визуальную видимость, эскадрилья уверенно и точно вышла в указанный район штурмовки. Летчики сразу же увидели вражеские войска и технику, скопившиеся в нескольких местах в районе Лохивоора. Появление советских истребителей для противника оказалось совершенно неожиданным. Войска не успели ни рассредоточиться, ни подготовиться к отражению авиационного налета. Штурмовики сначала обрушили на врага бомбы, а потом несколько раз обстреляли войска и технику реактивными снарядами и огнем из пулеметов...
Боевое задание было выполнено, и летчики развернулись на свой аэродром. Кайкову еще перед вылетом на задание комэск приказал внимательно следить за воздушной обстановкой и прикрывать эскадрилью как во время штурмовки, так и при посадке после выполнения боевого задания.
— Патроны прибереги. Во время штурмовки свои пулеметы не трогай.— Кайков хорошо понимал, что такое задание и предупреждение о патронах далеко не лишняя мера предосторожности. Фашистские асы частенько практиковали засады близ наших аэродромов и не раз пытались атаковать наши самолеты при заходе их на посадку, когда у них, как обычно после выполнения боевого задания, патронные ящики пулеметов были пусты.
Подойдя к своему аэродрому, летчики эскадрильи начали по одному заходить на посадку. Кайков барражировал над аэродромом. В это время появились немецкие истребители. Они явно нацелились на приземлившиеся на аэродроме и приземлявшиеся наши самолеты. Кайков не раздумывая решительно бросился им наперерез и завязал воздушный бой. Несмотря на почти полный расход боеприпасов, вступили в бой и летчики, еще не успевшие произвести посадку. Павлу пришлось драться с парой «мессершмиттов». Одного фашистского пилота ему удалось заставить покинуть поле боя и обратиться в бегство. Но второй, видимо более опытный, продолжал воздушный бой. Кайков наседал, но чувствовал, что боеприпасы у него на исходе. Стрелял он очень экономно, короткими очередями, но все равно запас патронов скоро иссяк. Однако Павел не вышел из боя. Никто не знает, о чем думал он в эти секунды, какое принял решение, но все, кто с земли видел ту воздушную схватку, поняли, что Кайков не дрогнет и не отступит. И вот на высоте 150— 200 метров советский и фашистский истребители сошлись в лобовой атаке. Фашистские летчики хорошо знали эти лобовые атаки наших летчиков и боялись их, потому что они часто заканчивались таранами фашистских самолетов. В последний момент фашистский летчик не выдержал и попытался с разворотом и переходом на бреющий уйти от удара. Но это ему не удалось. Кайков нагнал его и над самыми верхушками деревьев ударил винтом своей «чайки» по хвостовому оперению «мессершмитта», и тот тут же врезался в землю... Кайков успел выровнять свою машину и даже попытался набрать высоту. Но самолет стал разрушаться. Павел попытался выбраться из него и спастись на парашюте, но не успел: расстояние до земли оказалось слишком малым.
Так, прикрывая и спасая своих боевых товарищей, погиб Павел Кайков. Героя хоронил весь полк. Летчики прощались со своим верным боевым другом и клялись еще крепче бить ненавистного врага.