— Вот это новичок! — сказал Чирков, обращаясь к Бабаеву.
— Да,— согласился комэск, а про себя подумал: «Восторгаться тут нечем — на самолете прибор высоты с нестандартными обозначениями, вот Байгузин, наверное, и запутался».
Так оно и оказалось: лейтенант действительно просчитался и был уверен, что пилотирует на заданной высоте. Что ж, всякое случается. А изюминка у Байгузина, однако, была. И он доказал это.
В тот же день Чирков решил испытать новичка в учебном поединке.
Они ушли в воздух в паре. Набрали положенную высоту, энергично отвернули в разные стороны. Потом стремительно стали сближаться. Схлестнулись в лобовой атаке, разминулись впритык. На глубоком вираже снова сошлись в лобовой. Искушенный в схватке с врагом, богатырски сложенный, Чирков полагал, что будет очень просто на предельной перегрузке быстро зайти в хвост самолета, пилотируемого еще не успевшим понюхать пороха и хрупким на вид лейтенантом. Но не тут-то было. Байгузин дважды кряду ловко вышел из-под удара. Поединок перекинулся на вертикаль. Чирков закрутил такой каскад фигур, в котором, как ему казалось, будет легко обеспечить преимущества над новичком. Но удивительное дело — Байгузин не дал командиру ни малейшего шанса для выполнения прицельной атаки. Схватка, как и прежде, шла на равных. Неожиданно стала портиться погода, с запада надвинулись низкие облака. Но бой не прекратился: летчики устремились на малую высоту. Ревя моторами, истребители стали теперь закручивать тугие узлы чуть ли не над головами наблюдавших. Даже видавшие виды авиаторы, следя за тем, что творилось в небе, начали побаиваться — как бы не случилось беды.
Тяжелый поединок продолжался до тех пор, пока в баках не иссякло горючее. Бой так и не выявил ни победителя, ни побежденного. После посадки командир полка крепко обнял Байгузина, расцеловал его и, обернувшись к Бабаеву, с чувством сказал:
— Вот тебе ведомый, бери, не просчитаешься.
— Так и сделаю,— ответил Бабаев.
На следующий день возглавляемая Бабаевым группы истребителей сопровождала бомбардировщик Пе-2 на разведку в тыл противника. Полет был не из простых. Тут и сильный зенитный огонь над линией фронта, и чужая территория со всеми неожиданностями, которые подстерегают на каждом шагу, и возможная встреча с самолетами противника.
Однако Байгузин не показывал никаких признаков беспокойства, вел себя так, как наставлял командир: точно выдерживал место в строю, незамедлительно следовал любому маневру ведущего, не шарахался, когда рядом рвались снаряды. «А паренек, видать, действительно крепкий, хорошо держится»,— с удовлетворением отметил Бабаев.
Разведчик успешно решил свою задачу. Оставалось обеспечить ему безопасное возвращение домой. На обратном пути в прифронтовой полосе Бабаев приметил вражеский аэродром, над которым роились «мессершмитты». И тут едва не произошло непоправимое. Экипаж нашего бомбардировщика принял этот аэродром за свой и начал разворачиваться на посадку. Бабаев сразу же разобрался в заблуждении разведчика.
— Отставить снижение, ошибка, следовать курсом,— передал он по радио.
Затем ведущий приказал паре истребителей, идущей рядом с бомбардировщиком, продолжать его сопровождение, а остальных повернул в сторону противника.
В короткой схватке они сбили три фашистских самолета и, вызвав панику среди тех, кто находился в воздухе и на земле, быстро исчезли. А тем временем бомбардировщик благополучно возвратился домой.
Вот таким получилось боевое крещение у Алексея Байгузина. Бабаев остался доволен новичком. Он показал высокую надежность в бою — важнейшее качество, которым непременно должен обладать ведомый.
На очередное задание они снова пошли вместе. С ними был еще один молодой летчик — Паисий Мантуров. Группа стартовала ровно в полдень и после взлета развернулась к переднему краю. Июль — разгар лета, но погода держалась не жаркая, мягкая, небо было плотно закрыто слоисто-кучевыми облаками. На одном из участков фронта наши наземные войска готовились к решительному наступлению. Прикрыть их с воздуха от возможного появления бомбардировщиков противника — такая задача стояла перед летчиками.
Ведущему группы не по душе были низкие облака. ; «На барражировании обзор будет маловат, противника 1 далеко не обнаружишь. Да и без преимущества в высоте плоховато, лишнее время потребуется на сближение, а где его взять?» — так размышлял Бабаев, оценивая ту обстановку, которая вероятнее всего могла сложиться. Упорно нащупывая приемлемый вариант действий, он то снижался к земле, то выполнял подскок к облакам. Стрелка высотомера показывала 1500 метров, а дальше машину поглощала дымка.
И вот они в заданном районе Ведущий внимательно ориентируется по земле, определяет рубеж постановки воздушного заслона. Потом взглядом снова скользит по облакам, и — глазам своим не верит. Над всей намеченной зоной барражирования в облаках образовался громадный купол.
Решение пришло мгновенно: барражировать именно в этой полости, лучший вариант для засады трудно и придумать.
Группа рассредоточилась, построилась так, чтобы в любой момент один из экипажей находился на самом выгодном направлении, готовый немедленно атаковать противника. И ловушка сработала безотказно: три фашистских бомбардировщика и один истребитель сбили они в этом полете, а сами вернулись домой невредимыми.
Потом лейтенант Байгузин стал ведомым у майора Чиркова. Пришлось Бабаеву расстаться и с Мантуровым. А вместе их всех снова свела судьба уже в мирном небе. В авиационных частях они обучали высшему пилотажу молодых летчиков-истребителей, готовили падежную смену. Десятки раз вместе в одной пятерке, возглавляемой Бабаевым, участвовали в воздушных парадах. И нельзя было не поражаться их отточенным мастерством, великолепной слетанностью, мужеством и самообладанием.
Да, Бабаев сполна познал, что такое война. Разве может он забыть тот памятный боевой вылет в район Нарвы на прикрытие наших войск? Возглавляемая им группа справилась со своей задачей и должна была возвращаться домой. Горючего в баках оставалось совсем мало. Но поступил приказ продержаться еще чуть-чуть до подхода другой группы истребителей.
Чуть-чуть они продержались. А когда уже получили разрешение следовать на свой аэродром, Бабаев вдруг увидел внизу под собой ползущие немецкие бомбардировщики. Раздумывать было некогда. Резко сломав полет, истребитель опрокинулся в атаку. Ударить наверняка, нарушить строй бомбардировщиков, разметав их до подхода новой нашей группы,— вот что было важнее всего. Бабаез знал: повторного захода не будет, не позволит голодный паек топлива.
В крутом пике, на предельной скорости он сумел взять в прицел головной самолет. Мгновение — и тот резко свалился на плоскость. И тут же Бабаев ощутил сильнейший удар по своей машине. Над головой мелькали обломки срезанного крыла, проскользнул крестатый фюзеляж «мессершмитта»...
А истребитель уже шел к земле спиралью, то опуская, то задирая нос. Рулей он не слушался — слишком тяжелыми были повреждения. Надежда оставалась только на парашют. Бабаев уточнил высоту — прыгать было вполне можно. Но покинуть самолет ему не удалось: ударом отбитой плоскости наглухо заклинило фонарь. Все попытки открыть его оказались тщетными.
Он очнулся спустя некоторое время после падения. Огляделся — кругом лес. Потом перевел взгляд на самолет.
Что от него осталось!
Ни двигателя, ни плоскостей. Все посрывало и разметало при столкновении с деревьями. Одна кабина только и уцелела. А злополучный фонарь сбросило.
Бабаев пошевелил руками, ногами — вроде слушаются. Но выбраться из кабины он не мог. Слишком сильный, видимо, был удар, помяло его основательно.
К счастью, поблизости оказались наши пехотинцы. Они принесли летчика в расположение части, сообщили в авиационный полк. И вскоре Бабаев был среди своих товарищей.
Он пытался крепиться, говорил, что чувствует себя вполне нормально. Но врач настоял на госпитализации.
Летчик пробыл в госпитале всего две недели, а потом без разрешения сбежал в свой родной полк. Командир уладил вопрос с врачами. И снова было небо. И бои, бои...
Отгремела война, героическая борьба советского народа завершилась великой Победой. С тех пор минуло почти 40 лет. И все эти годы коммунист Александр Иванович Бабаев отдает себя без остатка верному служению Родине в Военно-Воздушных Силах. Он постоянно летает сам, чтобы всегда быть в хорошей форме, совершенствует методику и тактику применения техники в современном бою и учит других, готовит умелых воздушных бойцов, надежных защитников завоеваний Октября.
В 27 лет он уже командовал авиационным полком, проявил на этом посту высокие организаторские способности, умение сплотить личный состав, повести его за собой, мобилизовать на успешное решение стоящих задач. Бабаеву присущи смелость в командирских решениях, новаторство, творческое отношение к летному делу. В основе этого лежат большой личный опыт, профессиональное мастерство, глубокие знания. Он не терпит осторожничания, послаблений в полетах, потому что знает: в упрощенных условиях летчик не приобретет того, что ему необходимо в настоящем бою, не подготовит себя к трудным испытаниям и, следовательно, не сумеет их выдержать, не сможет победить А это самый большой брак, прежде всего в работе командира, и за это он в ответе перед партией и государством. Перед своими подчиненными.
Потом была учеба в Военной академии Генштаба. Менялись должности, масштабнее становились решаемые вопросы. Но на каком бы посту не был Бабаев, он не расставался с небом, находил время для полетов, для совершенствования профессионального мастерства. Чтобы учить других, умело выполнять организаторские функции, грамотно направлять учебный процесс на местах, он, как и прежде, считал своим долгом лично самому быть в летном деле на уровне требований дня.
Как и в годы войны, личный пример командира, принцип в обучении «делай, как я» он считает важным и нержавеющим оружием.
Однажды, получив назначение на новую должность, генерал Бабаев прибыл в один из авиационных полков, чтобы ознакомиться с ходом летной подготовки. В полку была первоклассная боевая техника, но летчики относились к новому самолету с предубеждением, считали его тяжеловатым в управлении. Требовалось безотлагательно сломать возникший психоло