— Меня зовут Персефона, — сказала женщина тихим, слабым голосом. — Добро пожаловать, полубоги.
Нико раздавил гранат подошвой ботинка.
— Добро пожаловать? После того, что случилось в последний раз, ты имеешь наглость говорить мне «добро пожаловать»?
Я неловко переступил с ноги на ногу — разговаривать в таком тоне с богами чревато неприятностями, от тебя могут остаться одни воспоминания.
— Эй, Нико…
— Все в порядке, — холодно сказала Персефона. — У нас была небольшая семейная ссора.
— Семейная ссора? — воскликнул Нико. — Да ты же превратила меня в одуванчик!
Персефона предпочла проигнорировать слова пасынка.
— Итак, полубоги, добро пожаловать в мой сад.
— Это ты послала золотого оленя? — Талия опустила лук.
— И адскую гончую, — призналась богиня. — И ту тень, что доставила к вам Нико. Необходимо было собрать вас вместе.
— Для чего? — спросил я. Персефона посмотрела на меня, и у меня возникло такое ощущение, будто в моем желудке расцветают маленькие ледяные бутончики.
— У повелителя Аида возникла проблема, — сказала она. — И если вы понимаете, что для вас благо, вы ему поможете.
Мы сидели на темной веранде, выходящей в сад. Рабыни Персефоны принесли еду и напитки, но никто из нас к ним не прикоснулся. Рабынь можно было бы назвать красивыми, не будь они мертвы. На них были желтые платья, венки из маргариток и болиголова. Они смотрели пустым взглядом и говорили чирикающими голосами теней.
Персефона села на серебряный трон и принялась нас разглядывать.
— Если бы сейчас стояла весна, я смогла бы принять вас, как это полагается в надземном мире. К сожалению, зимой это все, что я могу сделать.
В голосе ее слышалась горечь. Хотя с тех пор прошли тысячелетия, но, я думаю, Персефона все равно не очень-то радовалась тому, что половину года ей приходится проводить в царстве Аида. Она была такой бледной и казалась настолько чужой для этого места, будто старая фотография давно ушедшей весны.
Богиня повернулась ко мне, словно читая мои мысли.
— Аид — мой муж и господин, юноша. Я для него готова на что угодно. Но в данном случае мне нужна ваша помощь. И быстро. Это связано с мечом повелителя Аида.
Нико нахмурился.
— У моего отца нет меча. В бою он пользуется посохом и своим шлемом ужаса.
— Раньше у него не было меча, это верно, — поправила его Персефона.
— Он что, кует новый символ власти? — Талия вскинула голову. — Без разрешения Зевса?
Богиня весны указала рукой на замерцавшее над столом изображение: горн, из которого вырываются черные клубы пламени, и скелеты-кузнецы, колдующие над оружием. В руках у них были молоты в форме черепов, ими они расплющивали кусок металла до толщины клинка.
— Война с титанами может начаться в любой момент, — сказала Персефона. — Мой господин Аид должен быть готов.
— Но Зевс и Посейдон никогда не позволят Аиду выковать новое оружие! — возразила Талия. — Это нарушит равновесие сил, установленное их соглашением.
Персефона покачала головой.
— Ты хочешь сказать, что это сделало бы Аида равным им по силе? Поверь мне, дочь Зевса, повелитель мертвых не строит козни против своих братьев. Он знал, что они его не поймут, поэтому и стал ковать меч втайне.
Изображение над столом мерцало. Кузнец-зомби поднял клинок, все еще красный от жара. У основания меча было что-то странное — не драгоценный камень. Скорее…
— Это ключ? — спросил я.
Нико издал некий звук, словно подавлял рвоту.
— Ключи Аида?
— Постойте, — сказала Талия. — Что такое ключи Аида?
— У Аида есть набор золотых ключей, которые могут запирать и отпирать смерть. — Нико стал еще бледнее, чем его мачеха. — По крайней мере, так гласит легенда.
— Это правда, — кивнула Персефона.
— А как можно отпирать и запирать смерть? — спросил я.
— Эти ключи способны запирать душу в подземном мире, — пояснила богиня. — Или отпускать ее.
— Если один из этих ключей вделан в меч… — Слова застряли у Нико в горле.
— Тот, кто им владеет, может поднимать мертвых, — проговорила Персефона. — Или убивать все живое и отправлять его душу в Царство мертвых одним прикосновением клинка.
Мы все погрузились в молчание. В углу журчал тенистый фонтан. Вокруг нас неслышно двигались рабыни, предлагая подносы с фруктами и сладостями, которые навсегда приковали бы нас к подземному царству.
— Какой коварный меч, — сказал я наконец.
— Аида с этим мечом будет не остановить, — согласилась Талия.
— Теперь вы понимаете, почему вы должны помочь вернуть его, — вздохнула Персефона.
— Ты сказала «вернуть»?! — Я уставился на нее.
Глаза Персефоны были прекрасными и убийственно мрачными, как ядовитые цветы.
— Клинок украли, когда он был почти готов. Я не знаю, как это случилось, но я подозреваю одного полубога, слугу Кроноса. Если меч попадет в руки повелителя титанов…
— Ты позволила выкрасть меч! — Талия вскочила на ноги. — Что за глупость! Кронос уже, наверное, завладел им!
Стрелы Талии превратились в розы на длинных стеблях, а ее лук — в куст жимолости с белыми и золотыми цветами.
— Остерегись, охотница! — предупредила ее Персефона. — Пусть твой отец сам Зевс, а ты — помощница Артемиды, но я не позволю тебе говорить со мной неуважительно в моем собственном дворце.
Талия заскрежетала зубами.
— Верни… мне… мой… лук.
Персефона взмахнула рукой. Лук и стрелы снова обрели свой обычный вид.
— А теперь сядь и слушай меня. Меч пока не покинул Царство мертвых. Повелитель Аид с помощью оставшихся у него ключей запечатал подземный мир. Ничто не может ни выйти, ни войти, пока он не отыщет меч, а он использует все свои возможности, чтобы обнаружить похитителя. Талия неохотно села.
— Тогда зачем тебе нужны мы?
— Поиски меча — дело необычное. Мы заперли царство, но не сообщили, почему сделали это. К тому же слуги Аида не могут быть задействованы в поисках. Им нельзя знать о существовании меча, пока его изготовление не завершено. И уж конечно, им нельзя сообщить о том, что меч пропал.
— Если они решат, что Аид попал в беду, то могут бросить его, — высказал предположение Нико. — Бросить и присоединиться к титанам.
Персефона не ответила, но если у богинь бывает взвинченный вид, то именно такой вид и был у супруги Аида.
— Украл его, вероятно, полубог. Ни один бессмертный не может красть напрямую у другого бессмертного. Даже Кронос должен подчиняться древним законам. Где-то здесь у него есть его сторонник. И чтобы поймать полукровку, мы воспользуемся услугами трех других полубогов…
— Но почему мы? — спросил я.
— Вы — дети трех главнейших богов. Кто сможет противостоять вашим объединенным усилиям? И потом, когда вы вернете меч Аида, то пошлете сообщение на Олимп. Зевс и Посейдон не будут возражать против того, чтобы Аид получил новое оружие, если ему вручат его их собственные дети. Это продемонстрирует ваше доверие к Аиду.
— Но я ему не доверяю, — отрезала Талия.
— И я тоже, — согласился я. — С чего это мы должны стараться ради Аида? И уже тем более снабжать его супероружием? Правильно я говорю, Нико?
Нико уперся взглядом в стол. Его пальцы выстукивали дробь по рукояти стигийского меча.
— Ну ведь верно, Нико? — подсказал ему я.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы перевести взгляд на меня.
— Я должен это сделать, Перси. Он мой отец.
— Ни в коем случае, — возразила Талия. — Не можешь же ты считать, что это хорошая затея!
— А ты предпочтешь, чтобы меч оказался в руках Кроноса?
Да, это был веский аргумент.
— Время уходит, — напомнила Персефона. — У похитителя меча в Царстве мертвых могут быть сообщники, и он будет искать выход отсюда.
Я нахмурился.
— Ты вроде бы сказала, что Царство мертвых заперто?
— Ни одна тюрьма не бывает неприступной, даже Царство мертвых. Души всегда находят новые пути отсюда быстрее, чем Аид успевает их запереть. Вы должны вернуть меч, прежде чем он покинет наше царство. Иначе все пропало.
— Даже если бы мы согласились, — проворчала Талия, — то как мы найдем похитителя?
На столе появилось растение в горшке — хилая желтая гвоздичка с несколькими зелеными листочками. Цветок скособочился, словно пытался найти хотя бы лучик солнца.
— Он будет указывать вам направление, — сказала богиня.
— Волшебная гвоздика?
— Этот цветок всегда поворачивается в сторону вора. Если ваша добыча начнет приближаться к выходу из Царства мертвых, то лепестки станут опадать.
И, словно услышав ее, один желтый лепесток посерел и, порхая, упал на землю.
— Если лепестки опадут, цветок умрет, — заключила Персефона. — Это будет означать, что вор добрался до выхода, а вы упустили его.
Я посмотрел на Талию. Ей вся эта затея с поисками вора с помощью цветка, похоже, не улыбалась. Потом я взглянул на Нико. И, к сожалению, увидел на его лице знакомое выражение. Я хорошо помнил это желание — сделать так, чтобы твой отец гордился тобой, даже если этого отца трудно полюбить. В данном случае — по-настоящему трудно.
Нико должен был это сделать — с нами или без нас. И я не мог отпустить его одного.
— Одно условие, — сказал я Персефоне. — Аид должен поклясться водами реки Стикс, что он никогда не поднимет этот меч против других богов.
Богиня пожала плечами.
— Я ведь не владыка Аид. Но я уверена, что он это сделает — в качестве платы за вашу помощь.
С гвоздики упал еще один лепесток.
Я повернулся к Талии:
— Пока ты будешь сражаться с вором, я подержу цветок. Договорились?
— Отлично, — вздохнула она. — Ну, пошли, найдем этого клоуна.
Царство мертвых не слишком соответствовало духу наступающего Рождества. Мы топали по дворцовой дороге в Поля асфоделей, и все было почти как в мое прошлое посещение, то есть сильно действовало на нервы. Куда ни кинешь взгляд — желтая трава и чахлые черные тополя. Между холмами бесцельно двигались какие-то тени, они приходили из ниоткуда и уходили в никуда, болтали друг с другом, пытаясь вспомнить, кем они были при жизни. Высоко над нами отливал чернотой свод подземелья.