Я нес горшок с гвоздикой и чувствовал себя из-за этого очень глупо. Нико шел впереди, потому что его меч мог рассеять любую толпу мертвецов. Талия всю дорогу ворчала, что не стоило ей отправляться на дело с парой мальчишек.
— Тебе не показалась, что Персефона немного взвинчена? — спросил я.
Нико продрался через сборище призраков, разогнав их стигийской сталью.
— Она всегда себя так ведет, когда я появляюсь. Она меня ненавидит.
— Тогда почему она тебя включила в этот поиск?
— Вероятно, идея моего папочки.
Мне показалось, что он говорит искренне, но уверен я не был.
Странно, что Аид сам не обратился к нам. Если этот меч был для него так важен, то почему он предоставил вести разговор Персефоне? Обычно повелитель мертвых предпочитал лично припугнуть полукровок.
Нико пробирался вперед. Какой бы многочисленной ни была толпа на Полях асфоделей (а если вы когда-нибудь видели Таймс-сквер в канун Нового года, то у вас есть представление о том, что такое многочисленная толпа), духи расступались перед ним.
— Он умеет разбираться с зомби, — признала его способности Талия. — Пожалуй, когда в следующий раз пойду в супермаркет, возьму его с собой.
Она крепко сжимала в руках лук, словно опасаясь, что тот снова превратится в жимолость. Талия почти не повзрослела по сравнению с прошлым годом, и мне вдруг пришло в голову, что она навсегда останется такой, теперь, когда она стала охотницей. Это означало, что я старше ее. Чудно.
— Ну, — сказал я, — как это тебе — быть бессмертной?
Она закатила глаза.
— Это не полное бессмертие, Перси. Ты же знаешь. Мы по-прежнему можем погибать в бою. Просто мы… никогда не стареем и не болеем, а значит, живем вечно, если нас не разорвут на части какие-нибудь монстры.
— Опасность всегда существует.
— Всегда. — Талия оглянулась, и я понял, что она разглядывает лица мертвецов.
— Если ты ищешь Бьянку, — сказал я тихонько, чтобы меня не услышал Нико, — то она в Элизиуме. Она умерла смертью героя.
— Я знаю, — резко оборвала меня Талия, но тут же взяла себя в руки. — Дело не в этом, Перси. Я просто… А, ладно, забудем об этом.
Я вдруг похолодел, вспомнив, что мать Талии погибла в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Они никогда не были близки, но у Талии даже не оказалось возможности попрощаться с нею. Если тень ее матери бродит где-то здесь… неудивительно, что Талия нервничает.
— Извини, — сказал я. — Не подумал.
Наши глаза встретились, и мне показалось, что она поняла. Выражение ее лица смягчилось.
— Все в порядке. Давай поскорей покончим с этим.
Я совершенно не обрадовался, когда цветок показал, что нам нужно двигаться в направлении Полей наказаний. Я надеялся, что мы вырулим к Элизиуму, чтобы можно было пообщаться с красивыми людьми и хорошими компаниями, — так ведь нет же. Цветку, казалось, были по вкусу самые суровые, самые пагубные углы Царства мертвых. Мы перепрыгнули через поток лавы и пошли дальше, наблюдая сцены ужасных мучений. Не буду вам описывать их, чтобы вы совсем не потеряли аппетит, но мне сильно хотелось заткнуть уши ватой и не слышать этих криков и музыки 1980-х годов.
Гвоздика повернула свой цветок к холму слева от нас.
— Туда, — сказал я.
Талия и Нико остановились. Они были покрыты сажей, осевшей на них, пока мы шли мимо Полей наказаний. Я, наверное, выглядел не лучше.
С другой стороны холма до нас донесся громкий скрежет, словно кто-то тащил стиральную машину. Потом холм сотрясся — БАХ! БАХ! БАХ! — и мы услышали голос человека, изрыгающего проклятия.
Талия посмотрела на Нико.
— Это тот, про кого я думаю?
— Боюсь, что так, — сказал Нико. — Специалист номер один по умению оставлять смерть в дураках.
Прежде чем я успел спросить, кого он имеет в виду, Нико вывел нас на вершину холма.
Тот тип, которого мы увидели по другую сторону, выглядел не очень привлекательно. И доволен собой он тоже не был. Он напоминал какого-то игрушечного тролля с оранжевой кожей, а на поясе у него красовалось нечто вроде набедренной повязки или плавок. Его скудные волосы торчали клочьями. Мужик прыгал на месте, бранясь и пиная камень, в два раза превышавший его рост.
— Не буду больше! — кричал он. — Хватит! Хватит! Хватит!
После этого он разразился проклятиями на нескольких языках. Если бы у меня была копилка, куда провинившиеся клали бы по 25 центов за каждое ругательное слово, я мигом бы разбогател долларов на пятьсот.
Парень направился прочь от камня, но, сделав десять шагов, ринулся назад, словно его притягивала туда какая-то невидимая сила. Он уткнулся в камень и начал колотиться о него головой.
— Ну хорошо! — вопил он. — Хорошо, будь ты проклят!
Он потер голову и пробормотал новые ругательства.
— Но это в последний раз. Ты меня слышишь?
Нико посмотрел на нас.
— Давайте. Самое время — он между двумя попытками.
Мы потопали вниз по склону.
— Сизиф! — крикнул Нико.
Тип, похожий на тролля, удивленно посмотрел на нас. Потом спрятался за камень.
— Нет-нет, вы обманываете меня своими одеждами. Я знаю, что вы фурии!
— Никакие мы не фурии, — сказал я. — Мы просто хотим с тобой поговорить.
— Уходите! — взвизгнул Сизиф. — Мне не становится лучше от цветов! Слишком поздно приходить со своими извинениями!
— Послушай, — вступила Талия, — мы просто хотим…
— Ла-ла-ла, — завопил он. — Я тебя не слушаю!
Мы с ним устроили что-то вроде игры в пятнашки вокруг камня, и наконец Талия, которая была резвее всех, поймала беднягу за волосы.
— Прекрати! — кричал он. — Я должен двигать камни. Двигать камни!
— Я подниму твой камень в гору! — предложила ему Талия. — А ты не ори и поговори с моими друзьями.
Сизиф прекратил противиться.
— Так ты… ты поднимешь мой камень?
— Это лучше, чем смотреть на тебя. — Талия бросила на меня сердитый взгляд. — А ты давай поскорее.
После этого она подтолкнула к нам Сизифа.
Подперев камень плечом, она принялась медленно подталкивать его вверх.
Сизиф недоверчиво уставился на меня, потом вдруг ущипнул меня за нос.
— Ой! — вскричал я.
— Значит, ты на самом деле не фурия, — недоуменно заключил он. — Для чего этот цветок?
— Мы тут ищем кое-кого, — пояснил я. — А цветок помогает нам его найти.
— Персефона! — Он сплюнул на землю. — Это одно из ее устройств слежения? — Сизиф наклонился ко мне, и я почуял не очень приятный дух, исходивший от старика, который вот уже целую вечность закатывает камень в гору. — Знаешь, один раз я ее провел. Я их всех провел.
— Может, переведешь? — Я посмотрел на Нико.
— Сизиф обманул смерть, — пояснил Нико. — Сначала он приковал Танатоса — это тот, кто пожинает души умерших, — и тут люди перестали умирать. Потом, когда Танатос освободился и собрался его убить, Сизиф попросил свою жену не совершать обряд похорон, чтобы он не мог упокоиться в мире. Эй, Сиси… Можно, я буду называть тебя Сиси?
— Нет!
— Сиси провел Персефону, и та разрешила ему вернуться в мир живых, чтобы наказать жену. А он взял и не вернулся.
Старик рассмеялся.
— Я прожил еще тридцать лет, и только потом они меня прибрали.
Талия уже поднялась до половины холма. Она скрежетала зубами, толкая камень спиной. Ее лицо весьма красноречиво говорило: «Да скоро вы там?!»
— И в этом заключалось твое наказание, — сказал я Сизифу. — Вечно закатывать в гору камень. И что, игра стоила свеч?
— Это временная неудача! — воскликнул Сизиф. — Скоро меня здесь не будет, и тогда вы пожалеете!
— И как же это ты сможешь бежать из Царства мертвых? — поинтересовался Нико. — Ты что, не знаешь, что оно заперто?
— Об этом и тот другой меня спрашивал. — Сизиф коварно ухмыльнулся.
Я напрягся.
— Кто-то еще спрашивал у тебя совета?
— Такой сердитый молодой человек, — откликнулся Сизиф. — Не очень вежливый. Приставил мне меч к горлу. И даже не предложил покатать мой камушек.
— И что ты ему сказал? — спросил Нико. — Кто он такой?
Сизиф принялся массировать плечи, посмотрел на Талию, которая почти добралась до вершины холма. Лицо у нее было пунцовым и мокрым от пота.
— Ну… это трудно сказать, — ответил Сизиф. — Никогда прежде его не видел. У него был такой длинный сверток в черной материи. Может, лыжи? Или лопата? Может быть, вы здесь подождете, а я пойду его поищу…
— И что ты ему сказал? — спросил я.
— Не припоминаю.
Нико вытащил меч. Стигийская сталь была так холодна, что в горячем сухом воздухе Полей наказаний от него шел пар.
— А ты напряги мозги.
— Это кто же носит такие мечи? — сморщился старик.
— Сын Аида, — отрезал Нико. — Ну, отвечай!
Вся краска отхлынула с лица Сизифа.
— Я ему посоветовал обратиться к Мелиное! Она всегда умеет найти выход!
Нико опустил меч. Я сразу почувствовал, что имя Мелиноя встревожило его.
— Ты что, с ума сошел? — спросил он. — Это же самоубийство!
Старик пожал плечами.
— Я уже и раньше обманывал смерть. Могу и еще раз.
— И как выглядел этот полубог?
— Гмм… у него был нос, — сказал Сизиф. — Рот, один глаз и еще…
— Один глаз? — прервал его я. — У него на другом была повязка?
— Может быть… На голове волосы. И… — Сизиф вздохнул и посмотрел за мое плечо. — Да вот же он.
И мы купились на это.
Как только мы повернулись, Сизиф припустил вниз по склону.
— Я свободен! Я свободен! Я…
В десяти футах от подножия холма он до конца выбрал невидимый поводок и упал на спину.
Мы с Нико подхватили его под руки и потащили в гору.
— Будьте вы прокляты! — Сизиф разразился ругательствами на древнегреческом, латыни, английском, французском и других языках, мне не знакомых. — Я вам не стану помогать! Катитесь в Аид!
— Мы уже здесь, — пробормотал Нико.
— Берегись! — прокричала Талия.
Я посмотрел вверх, и у меня самого изо рта чуть не вырвалось проклятие. Прямо на нас летел камень. Нико отпрыгнул в одну сторону, я — в другую. Сизиф закричал: «НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!» — камень несся прямо на него. Но он каким-то образом собрался и остановил камень, прежде чем тот сбил его с ног. Я так думаю, у него был немалый опыт в таких делах.