— Где меч Аида? — спросил я. — Где Эфан?
— Уже скоро, — продолжала Мелиноя. — Я не буду вас задерживать. В этом нет нужды. Скоро, Перси Джексон, у тебя будет много призраков. И ты вспомнишь меня.
Талия натянула тетиву и прицелилась в богиню.
— Неужели ты думаешь, что Кронос вознаградит тебя, если ты откроешь дорогу в наземный мир? Он зашвырнет тебя в Тартар вместе с другими слугами Аида.
Мелиноя обнажила зубы.
— Твоя мать была права, Талия. Ты злая девчонка. Хорошо умеешь только убегать. А больше ничего.
Стрела сорвалась с тетивы, но едва она коснулась Мелинои, как та растворилась в тумане и от нее остался только смех-шипение. Стрела Талии, никому не причинив вреда, ударилась о камень.
— Идиотский призрак, — пробормотала Талия.
Я видел, что случившееся ее сильно потрясло. Вокруг глаз Талии появилась краснота, руки дрожали.
У Нико был не менее ошарашенный вид, словно ему хорошенько заехали промеж глаз.
— Этот вор… — выдавил он из себя, — он, возможно, в пещере. Мы должны остановить его, прежде…
И в этот момент с гвоздики опал последний лепесток. Цветок почернел и увял.
— Слишком поздно, — сказал я.
Гулкое эхо смеха огласило склон горы.
— Тут ты прав, — раздался громовой голос. У входа в пещеру стояли два человека — мальчишка с повязкой на глазу и мужчина высотой футов десять в потрепанном тюремном комбинезоне. Мальчишку я узнал: это был Эфан Накамура, сын Немезиды. В руках у него был незаконченный меч — обоюдоострый клинок из черной стигийской стали с изображениями скелетов, протравленными серебром. Эфеса у меча не имелось, но в его основание был вделан золотой ключ — точно такой, как нам показывала Персефона.
Гигант, стоящий рядом с Эфаном, блистал глазами из чистого серебра. Лицо его обросло бородой, торчащей во все стороны клочьями. Выглядел он таким худым и изможденным, словно провел несколько последних тысяч лет на дне ямы, но даже в таком ослабленном состоянии смотрелся великан весьма внушительно. Он вытянул руку, и в ней появилось гигантское копье. Я вспомнил, что говорила Талия о Япете: «Его имя означает „прокалыватель“, потому что именно это он делает со своими врагами».
Титан улыбнулся жестокой улыбкой.
— А теперь я вас уничтожу.
— Повелитель! — вмешался Эфан.
На нем был комбинезон военного образца, на плечо накинут рюкзак. Повязка на глазу сбилась, лицо покрывали пот и сажа. — У нас меч. Мы должны…
— Да-да, — нетерпеливо сказал титан. — Ты хорошо поработал, Навака.
— Меня зовут Накамура, повелитель.
— Какая разница! Я не сомневаюсь, что мой брат Кронос отблагодарит тебя. Но теперь у нас на очереди убийства.
— Мой господин, — гнул свое Эфан. — Ты сейчас не в лучшей форме. Мы должны подняться и вызвать твоих братьев из наземного мира. Мы получили приказ бежать как можно скорее.
Титан повернулся к нему:
— БЕЖАТЬ? Ты сказал, БЕЖАТЬ?
Земля сотряслась. Эфан упал на пятую точку и принялся отползать назад. Незавершенный меч Аида зазвенел о камни.
— П-п-повелитель, п-п-пожалуйста…
— ЯПЕТ НИКОГДА НЕ БЕЖИТ! Я ждал целых три вечности, пока меня вызволят из ямы. Я жажду возмездия и начну с того, что убью этих слабаков!
Титан нацелил на меня копье и бросился в атаку.
Будь он в своей лучшей форме, он, несомненно, пронзил бы меня насквозь. Но даже такой слабый и только что вышедший из ямы, этот парень был очень резв. Он двигался как вихрь, быстро нанося удары, так что я едва успел увернуться — его копье воткнулось в скалу, на которой я стоял.
Голова у меня так кружилась, что я едва держал меч в руке. Япет вырвал копье из камня, но пока он поворачивался ко мне, Талия обстреляла его из лука, усеяв бок титана стрелами от плеча до колена. Он зарычал и обернулся к ней — казалось, Япет больше раздражен, чем ранен. Эфан Накамура хотел было вытащить собственный меч, но Нико крикнул ему:
— Эй, я бы не советовал тебе это делать!
Земля перед Эфаном разверзлась, оттуда появились три скелета в доспехах и набросились на него, вынудив отступить. Меч Аида остался лежать на камнях. Если бы мне удалось достать его…
Япет замахнулся копьем, и Талия отпрыгнула в сторону. Она отбросила лук и теперь могла достать ножи, но долго ей в этой схватке не выстоять.
Нико предоставил Эфана скелетам, а сам атаковал Япета. Я находился прямо перед титаном. Мне казалось, что мое плечо вот-вот взорвется, но я набросился на него и нанес удар Анаклузмосом прямо в икру великана.
— А-А-А-А-А!
Из раны хлынула золотистая сукровица.
Япет развернулся и древком своего копья задел меня, отчего я полетел кубарем на скалы рядом с берегом Леты.
— ТЫ УМРЕШЬ ПЕРВЫМ! — зарычал Япет и заковылял ко мне.
Талия попыталась отвлечь его, пуская электрические разряды из своих ножей, но титан обращал на них внимания не больше, чем на комариные укусы. Нико ударил его мечом, но Япет, не глядя, отбросил его в сторону.
— Я поубиваю вас всех! А потом заброшу ваши души в вечную тьму Тартара!
В глазах у меня потемнело, я едва мог пошевелиться. Еще какой-то дюйм — и я свалюсь в реку головой вниз.
Река!
Я проглотил слюну, надеясь, что все еще владею голосом.
— Ты еще уродливее… своего сыночка, — издевательски сказал я. — Теперь мне понятно, почему Атлас так глуп — наследственность.
Япет зарычал. Он хромал в мою сторону, подняв копье.
Я не знал, хватит ли мне сил, но должен был попробовать. Япет обрушил на меня копье, но я отклонился в сторону. Копье вонзилось в землю рядом со мной. Я протянул руку и ухватил титана за шиворот, полагая, что он не только ранен, но еще и вот-вот потеряет равновесие. Япет попытался найти точку опоры, но я тянул его всем своим весом. Он споткнулся и упал, в панике схватив меня за руки, и мы вместе свалились в Лету.
ПЛЮ-Ю-Ю-ЮХ! Я погрузился в черную воду.
Молясь Посейдону, чтобы моя защита сработала, я пошел на дно, чувствуя, что остаюсь сухим. Я помнил собственное имя и все еще держал титана за воротник его рубахи.
Поток должен был вырвать его из моих рук, но река каким-то образом обтекала меня, не затрагивая нас.
Последним усилием воли я выбрался из реки, здоровой рукой таща за собой Япета. Мы упали на берег — я абсолютно сухой, а с титана капала вода. Его глаза цвета чистого серебра сияли, как две луны.
Талия и Нико в удивлении застыли над нами. Наверху у пещеры Эфан Накамура приканчивал последнего скелета. Он повернулся и замер, увидев, что его союзник титан распростерт на земле.
— Мой господин? — окликнул он Япета.
Тот сел и уставился на него. Потом посмотрел на меня и улыбнулся.
— Привет, — сказал он. — Кто я?
— Ты мой друг, — буркнул я. — Тебя зовут Боб.
Это ему вроде пришлось по вкусу.
— Я твой друг Боб!
Эфан понял, что дела явно пошли не по его сценарию. Он посмотрел на меч Аида, лежащий на земле, но прежде чем он успел поднять его, в землю у его ног врезалась серебряная стрела.
— Не сегодня, дружок, — предупредила Талия. — Еще шаг — и я прострелю тебе ногу.
Эфан побежал — прямо в пещеру Мелинои. Талия прицелилась ему в спину, но я сказал:
— Не надо. Пусть бежит.
Она нахмурилась, но лук опустила.
Я не понимал, почему решил пощадить Эфана. Наверное, на сегодняшний день мы уже перебрали со схватками, да и, говоря по правде, мне было жаль парнишку. Ему и без того достанется, когда он будет докладывать Кроносу.
Нико почтительно подобрал меч Аида.
— Мы сделали это! Мы и вправду сделали это…
— Сделали? — переспросил Япет. — А я помогал?
Я выдавил из себя слабую улыбку.
— Ну да, Боб. Ты здорово помог.
Назад ко дворцу Аида мы добрались мигом. Нико с помощью какого-то призрака, которого он вызвал из-под земли, послал запрос, и через несколько минут за нами явились не кто-нибудь, а три фурии собственной персоной. Идея тащить на себе и титана Боба не привела их в восторг, но я не мог его бросить. В особенности после того, как он, увидев рану у меня на плече, сказал: «Опаньки» — и вылечил ее одним прикосновением.
Как бы там ни было, когда мы прибыли в тронный зал дворца Аида, чувствовал я себя великолепно. Повелитель мертвых сидел на своем троне, сделанном из костей, и сердито смотрел на нас, поглаживая черную бороду. Он словно бы придумывал наилучший способ замучить нас до смерти. Персефона сидела рядом с ним, не проронив ни слова, пока Нико рассказывал о наших похождениях.
Прежде чем мы отдали меч, я настоял, чтобы Аид поклялся никогда не использовать его против богов. Глаза его метали молнии, будто он хотел меня испепелить, но в конце концов, сжав зубы, дал-таки это обещание.
Нико положил меч у ног отца и поклонился, ожидая его реакции.
Аид посмотрел на жену.
— Ты пренебрегла моим прямым приказанием.
Я не совсем понимал, о чем он ведет речь. Персефона же ничего не ответила, даже несмотря на свирепый взгляд мужа.
Аид повернулся к Нико. Взгляд его слегка смягчился — стал каменным, а не стальным.
— Никому об этом ни слова.
— Да, повелитель, — склонил голову Нико.
Аид посмотрел на меч. Глаза его сверкали гневом и чем-то еще… чем-то вроде голода. Он щелкнул пальцами. С вершины его трона слетели фурии.
— Верните меч в кузню, — велел он им. — Оставайтесь с кузнецами, пока они не закончат, а потом вернете его мне.
Фурии схватили оружие и мигом исчезли в воздухе, а я спросил себя, как скоро я пожалею об этом дне. Клятвы — это, конечно, хорошо, но существовали способы их обходить, и я воображал, что Аид уже ищет один из них.
— Ты мудр, мой повелитель, — сказала Персефона.
— Будь я мудр, я бы запер тебя в твоих палатах. Если ты снова нарушишь мой приказ…
Он не закончил угрозу — его слова повисли в воздухе. Затем он щелкнул пальцами и исчез в темноте.
Персефона казалась еще бледнее, чем обычно. Она секунду помешкала, поправляя на себе платье, потом повернулась к нам.