— Последний ингредиент могу дать тебе я, — сказал Аполлон. — Тогда у вас будет все, чтобы Асклепий смог сварить снадобье.
Лео сыграл другой куплет.
— Даже не знаю. Обменять этот прекрасный Вальдесинатор на какое-то там проклятие Делоса...
— На самом деле это никакое не проклятие! Гляди... — Аполлон помчался к ближайшей луговой клумбе и сорвал желтый цветок из трещины между камнями. — Вот оно… проклятие Делоса.
Лео уставился на цветок.
— Проклятая маргаритка?
Аполлон раздраженно вздохнул.
— Это просто псевдоним такой. Когда наша с Артемидой мать, Лето, забеременела нами, Гера была вне себя от ярости от очередной измены Зевса. Она обошла каждый континент на земле и заставила духов природы поклясться не оказывать нашей матери помощь, таким образом… она нигде не могла родить.
— Это так похоже на Геру.
— Поверь мне, я знаю. Так вот, Гера взяла обещание со всех земель, уходящих корнями вглубь Земли, но не с Делоса, потому что Делос был плавающим островом. Здешние духи природы приютили Лето. Она родила меня и сестру, и остров был так счастлив стать нашим священным местом, что весь покрылся маленькими желтыми цветами. Эти цветы стали благословением, потому что мы с Артемидой потрясающие… Но также они символизируют и проклятие… потому что сразу после нашего рождения Делос отрастил корни, прикрепился ко дну и больше не мог дрейфовать по морю. Вот почему желтые маргаритки зовутся проклятием Делоса.
— Значит, я мог просто сорвать маргаритку и уйти восвояси.
— Нет-нет! Не для той сыворотки, что нужна вам. Цветок должен быть сорван мной или моей сестрой. Так, что скажешь, полубог? Координаты Асклепия и последний магический ингредиент в обмен на этот новый музыкальный инструмент — идет?
Лео жутко не хотелось отдавать шикарный Вальдесинатор в обмен на какой-то сорняк, но выбора у него не было.
— А ты неплохо торгуешься, музыкант.
Они обменялись предметами.
— Превосходно! — Аполлон повернул рычажки Вадесинатора, и тот издал звук, напоминающий двигатель машины холодным утром. — Хм... возможно, мне не помешает немного практики, но я освоюсь! А теперь, иди поищи своих друзей. Чем быстрее вы уйдете, тем лучше!
Хейзел с Фрэнком ждали его у делосских доков. Артемиды нигде не было видно.
Когда Лео повернулся попрощаться с Аполлоном, бог тоже уже исчез.
— Надо же, — пробормотал Лео, — а ему действительно жуть как хочется поиграть на Вальдесинаторе.
— На чем? — спросила Хейзел.
Лео поведал им о своем новом хобби — об изобретении гениальных музыкальных воронок.
Фрэнк почесал затылок.
— И в обмен на это ты получил маргаритку?
— Это последний ингредиент для сыворотки жизни, Чжан. Это супер-маргаритка! А что насчет вас, ребята? Узнали что-нибудь от Артемиды?
— К несчастью, да, — Хейзел посмотрела на горизонт в сторону моря, где на якоре болтался Арго II. — Артемида хорошо разбирается в метательном оружии. Она сказала, что Октавиан заказал кое-какие... сюрпризы для Лагеря Полукровок. Он потратил большую часть денег легиона на покупку построенных циклопами онагров[275].
— Ох, нет, только не онагры! — воскликнул Лео. — Кстати, что это такое?
Фрэнк нахмурился.
— Ты конструируешь механизмы. Как ты можешь не знать об онагре? Это же самая большая, самая крутая катапульта, которой когда-либо пользовалась римская армия.
— Ладно, — сказал Лео. — Но онагр — дурацкое название. Лучше бы придумали что-то вроде «Вальдесапульта».
Хейзел закатила глаза.
— Лео, мы серьезно. Если Артемида права, шестеро из этих механизмов будут колесить по Лонг-Айленду завтра ночью. Вот, что задумал Октавиан. На рассвете первого августа у него будет достаточно огневой мощи для того, чтобы разрушить Лагерь Полукровок без единой потери со стороны римлян. Он думает, что это сделает его героем.
Фрэнк пробормотал латинское ругательство.
— К тому же, он вызвал столько чудовищных «союзников», что легион оказался полностью окружен дикими кентаврами, кинокефалами[276] и кто их знает кем еще. Как только легион разрушит Лагерь Полукровок, монстры нападут на Октавиана и уничтожат римлян.
— А потом проснется Гея, — сказал Лео. — И неприятностей нам не миновать.
С каждой новой информацией паззлы в его голове соединялись в единую картинку.
— Ладно... это лишь придало важности моему плану. Когда мы заполучим сыворотку жизни, мне понадобится ваша помощь.
Фрэнк нервно глянул на проклятую желтую маргаритку.
— Что еще за помощь?
Лео поведал им свой план. Сказанное им повергло ребят в шок, правда сумасшедшим его никто не назвал. На щеке Хейзел поблескивала слеза.
— Это правильное решение, — сказал Лео. — Ника подтвердила. Аполлон подтвердил. Остальные с этим никогда не смирятся, но вы, ребята... вы римляне. Поэтому я и хотел, чтобы вы отправились со мной на Делос. Вы понимаете всю эту концепцию жертвы — исполняете долг, прыгаете на мечи.
Фрэнк шмыгнул носом.
— Думаю, ты имел в виду «падаем на мечи».
— Да какая разница, — сказал Лео. — Вы понимаете, что я прав.
— Лео... — Фрэнк не смог договорить.
Лео хотелось заскулить, словно Вальдесинатор, но он сохранял спокойствие.
— Эй, здоровяк, я на тебя рассчитываю. Помнишь, ты поведал мне о той беседе с Марсом? Твой отец сказал, что тебе придется взять лидерство в свои руки, верно? Ты должен будешь принять решение, которое больше принять никто не в силах.
— Или война пойдет наперекосяк, — вспомнил Фрэнк. — И все же...
— И Хейзел, — прервал его Лео. — Сумасшедшая туманная волшебница Хейзел, ты должна будешь прикрыть меня. Только тебе это под силу. Мой прапрадедушка Сэмми видел, какая ты особенная. Думаю, в детстве он благословил меня, потому что так или иначе знал — ты вернешься и поможешь мне. Вся наша жизнь, амиго, вела к этому.
— Ох, Лео... — тут Хейзел действительно расплакалась. Она заключила его в объятия, что было мило, пока Фрэнк тоже не заплакал и не обнял их обоих.
Вот тут стало немного неловко.
— Хорошо, значит... — Лео осторожно выпутался из объятий. — Мы договорились?
— Ненавижу этот план, — сказал Фрэнк.
— Всей душой ненавижу, — согласилась Хейзел.
— А теперь подумайте, каково мне, — ответил Лео. — Но вы знаете, что это наш единственный шанс, — никто не спорил. Хотя, подсознательно Лео хотелось услышать хоть какие-нибудь возражения. — Давайте вернемся на корабль, — предложил он. — Нам нужно отыскать бога врачевания.
ГЛАВА 35. ЛЕО
Потайной вход Лео обнаружил почти сразу же.
— О, какая красотища, — пробормотал он, маневрируя кораблем над руинами Эпидавра[277].
Признаться, Арго II был не в лучшем состоянии для полёта, но Лео, проработав всю ночь, всё же смог поднять его в воздух. Да и то, что завтра миру может настать конец, неплохо мотивировало.
Он зарядил весельные заслонки. Залил воду из Стикса в самофланж. Подлечил носовую фигуру, Фестуса, его любимым варевом — моторным маслом тридцатой вязкости и острым соусом Табаско. Даже Буфорд внес свою лепту в попытках вдохновить двигатель: чудо-стол то и дело грохотал по нижним палубам, в то время как его голографический мини-Хедж вопил: «ТРИДЦАТЬ ОТЖИМАНИЙ!».
Наконец, корабль завис над старинным храмовым комплексом бога врачевания Асклепия, где команда надеялась найти сыворотку жизни, и, быть может, немного амброзии, нектара и чипсов «Fonzies», потому что запасы Лео были уже на исходе.
Рядом с ним на квартердеке стоял сын Посейдона, перегнувшийся через перила:
— Похоже, тут много щебня, — заметил он.
Несмотря на зеленоватый оттенок лица, Перси, казалось, был в порядке. Он хотя бы не бегал в уборную прочистить свой желудок каждые две минуты. Из-за него и морской болезни Хейзел стало практически невозможно найти незанятую ванную комнату на борту.
Аннабет указала на сооружение в форме диска в пятидесяти ярдах по левому борту.
— Там.
Лео улыбнулся.
— Точно. Смотрите-ка, архитектор знает своё дело.
Остальные члены экипажа собрались вокруг.
— На что мы смотрим? — спросил Фрэнк.
— Ах, сеньор Чжан, — ответил Лео. — Как ты там обычно говоришь? Лео — единственный истинный гений среди полубогов?
— Я уверен, что никогда не говорил ничего подобного.
— Ну, оказывается, есть и другие истинные гении! Потому что именно один из них, должно быть, сделал то произведение искусства внизу.
— Это каменный круг, — сообщил Фрэнк. — Вероятно… фундамент старого храма.
Пайпер покачала головой.
— Нет, это нечто большее. Посмотрите на все те гребни и впадины, вырезанные на краю диска.
— Похоже на зубцы шестеренки, — предположил Джейсон.
— И эти концентрические кольца, — Хейзел указала на центр структуры, где изогнутые камни образовали своего рода яблоко мишени. — Все это напоминает мне ожерелье Пасифаи: символ лабиринта.
— Хм, — нахмурился Лео. — Я так не думаю. Но это определенно что-то механическое. Фрэнк, Хейзел... где мы раньше видели такие концентрические круги?
— В лаборатории под Римом, — произнес Фрэнк.
— Замо́к Архимеда на двери, — напомнила Хейзел. — Там были кольца внутри колец.
Перси фыркнул.
— Неужели вы хотите сказать, что это огромный каменный замо́к? Да в нем около пятидесяти футов в диаметре.
— Догадки Лео имеют смысл, — сказала Аннабет. — В древние времена храм Асклепия считался чем-то наподобие греческой поликлиники. Все приходили туда за лучшим исцелением. На поверхности располагался крупный город, однако самое интересное происходило под землей. Именно там первосвященники проходили интенсивную терапию на основе супер-волшебных смесей, доступ к которым находился за секретным проходом.