— Но ведь ты сбежал, — сказала я, хватаясь за любую хорошую новость. — Значит, в обороне Сета есть слабые места.
— Магия, которая заморозила меня, постепенно слабела. Я сосредотачивал свою магическую силу и выбирался из оков заклинания. Усилий потратил много, но не напрасно. Я сбежал в полдень, когда демоны спали. Это оказалось совсем просто.
— А тебя не насторожила такая простота?
Чувствовалось, Амос нервничает.
— Подозреваю, Сет сам позволил мне сбежать. Почему — не знаю. Он не должен был сохранять мне жизнь. Скорее всего, это какая-то ловушка. Боюсь…
Он не договорил и сменил тему.
— Моей первой мыслью было найти вас, и потому я вызвал свою лодку.
Амос указал куда-то за свою спину. Я приподняла голову и увидела странную пустыню — белые дюны простирались во все стороны. Свет звезд придавал им таинственный вид. Я потрогала песок. Он был настолько мелким, что вполне мог сойти за сахарный. На вершине одной из дюн торчала лодка Амоса; та самая, что перевезла нас из Лондона в Бруклин. Казалось, ее сюда просто сбросили.
— Если хочешь переодеться, у меня на лодке есть шкафчик с одеждой.
— Куда это мы попали?
— Белые пески, — ответил мне Картер. — Военный полигон в штате Нью-Мексико, где испытывают ракеты.[333] Амос сказал, что здесь никто не будет нас искать. Вот мы сюда и переместились. Тебе нужно передохнуть в спокойной обстановке. Сейчас около семи вечера. Пока еще двадцать восьмое декабря. Осталось двенадцать часов до того, как Сет… сама знаешь.
У меня в мозгу теснились сотни вопросов. Что было перед тем, как я потеряла сознание? Ах да: я стояла у воды и разговаривала с Нефтидой. Ее голос слышался откуда-то издалека, будто она находилась на другом краю земли. Я с трудом слышала и понимала ее. Но чувствовалось, она пыталась сказать что-то важное. Говорила, что нашла прибежище в спящей хозяйке. Мне ее слова казались полной бессмыслицей. О чем еще она говорила? Вроде о том, что сама нам не явится, но пришлет послание. А потом вода забурлила.
— На нас напали, — сказал мне Картер.
Он гладил Маффин по голове. Я не сразу заметила, что амулет Баст исчез. Я спросила и про амулет, и про Баст. Тогда он мне рассказал.
Терпеть не могу слез, но они полились у меня сами собой. За считаные дни я потеряла все: дом, привычную жизнь, отца. Несколько раз была на волосок от гибели. Я и так не могла смириться с маминой смертью. Это оставалось во мне плохо зарубцевавшейся раной. Когда же я узнала обстоятельства маминой гибели, рана открылась и заболела с новой силой. А теперь еще и Баст?
Я вспомнила вопросы Анубиса на новоорлеанском кладбище. Его интересовало, чем я готова пожертвовать ради спасения мира. Мне хотелось крикнуть: «Разве мало того, чем я уже пожертвовала? Что вообще у меня осталось?»
Картер отдал мне Маффин. Кошка радостно замурлыкала. Но это была просто египетская кошка. Не Баст.
— Она ведь вернется? — спросила я, умоляюще глядя на Амоса. — Баст — бессмертная. Она не может умереть.
Амос теребил ноля шляпы.
— Сейди, скажу тебе честно: не знаю. Баст пожертвовала собой, чтобы одолеть Собека. Изгнала его в Дуат ценой собственной жизненной силы. Как видишь, она даже сохранила жизнь Маффин. Должно быть, это стоило Баст последних крупиц силы. Если все так, как я говорю, Баст будет очень трудно вернуться в мир смертных. Может, через несколько сотен лет…
— Я не могу ждать сотни лет! Не могу, — прошептала я, чувствуя, что вот-вот опять разревусь.
Картер положил руку мне на плечо. Он понимал. У нас не было сил на новые потери.
— Отдохни, — сказал Амос. — Долго не получится, не больше часа. А потом нам надо двигаться.
Хуфу подал мне чашку своего варева. Густая жидкость была похожа на суп, постоявший несколько дней. Я взглянула на Амоса, надеясь на его вмешательство. Но дядя лишь кивнул, подбадривая.
Мало мне было бед! Теперь еще и павианское зелье пить.
Я отхлебнула глоток. Вкус был ничем не лучше запаха. Но Хуфу и Амос взглядами показывали, что это нужно выпить до конца. Кое-как я одолела чашку. Глаза у меня тут же закрылись, и я уснула.
Честно говоря, мне хотелось просто поспать. Но у моей души были иные планы. Ба как будто только и ждал этой минуты. К счастью, в этом путешествии у меня сохранялся человеческий облик, что гораздо лучше, чем быть какой-нибудь птичкой. Однако я начала… разрастаться. Вскоре я уже возвышалась над Белыми песками. Я не раз слышала о широте своей натуры (и далеко не всегда это звучало как комплимент), но считала такие слова лишь образным выражением. А сейчас к широте добавилась еще и высота! Мой ба был ничуть не ниже монумента Вашингтона.
К югу, далеко отсюда, над Рио-Гранде поднимался пар. На том месте, где исчезли Собек и Баст, продолжалась битва. Но даже при своем росте я не могла видеть весь Техас и соседние штаты. Особенно в темноте. И все же кое-что видела. Очень далеко на севере небо светилось красным. Сет. Его сила угрожающе возрастала. Строительство красной пирамиды неумолимо близилось к завершению.
Я глянула вниз. Возле моей ноги притулился весь наш лагерь. Светящейся крупинкой мерцал костер. Возле него сидели маленькие фигурки — Картер, Амос и Хуфу. Дядина лодка была размером с мизинец моей ноги. Мое тело, спящее на покрывале, казалось букашкой. На такую наступишь и даже не заметишь, что раздавил.
Я была огромной, а мир вокруг — крошечным.
— Так его видят боги, — послышался чей-то голос.
Я огляделась. Никого. Только белые гребни дюн. Потом одна из дюн стала менять очертания. Я решила, что ее ворошит ветер. Но от нее во все стороны побежали песчаные волны. Этот уголок пустыни пришел в движение, и вдруг я увидела человеческую фигуру — великана, свернувшегося словно в утробе. Он встал, отряхивая с себя песок. Я тут же опустилась на колени и раскинула руки над своими спутниками, чтобы их не засыпало. Удивительно, но никто из них ничего не заметил.
Великан встал в полный рост и оказался на голову выше меня. Его тело состояло из песка. Песок целыми водопадами сыпался у него с рук и груди. Из песчинок на лице сложилась легкая улыбка.
— Здравствуй, Сейди Кейн, — сказал великан. — Я ждал тебя.
— Геб?
Не спрашивайте, откуда я узнала, что это бог земли. Я сразу поняла, кто он, вот и все. Может, догадалась, когда дюны поползли.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказала я.
Никак не думала, что мой ба окажется таким предусмотрительным. Я сунула руку в призрачный карман и достала письмо Нут.
Геб осторожно взял конверт, прижал его к лицу и, как мне показалось, обнюхал. Потом вскрыл. Оттуда вместо бумаги вылетел сноп искр, и в темном небе над нами засияло новое созвездие. Тысячи звезд сложились в контуры лица Нут. Не прошло и нескольких секунд, как поднялся ветер и разметал изображение. Но Геб удовлетворенно вздохнул. Он закрыл конверт и спрятал у себя на груди в невидимом кармане. Наверное, карман находился у него там, где сердце.
— Я перед тобой в долгу, Сейди Кейн, — сказал бог. — Вот уже много тысячелетий я не видел лица любимой жены. Проси у меня все, что может дать земля, и я исполню твою просьбу.
— Спаси моего отца, — не задумываясь попросила я.
Геба это удивило.
— Надо же, какая ты преданная дочь! Изида могла бы у тебя поучиться. Увы, эту просьбу я исполнить не в силах. Путь твоего отца пересекается с путем Осириса, а дела богов не решаются на земле.
— А обрушить гору и уничтожить пирамиду Сета тебе тоже не по силам? — спросила я.
Смех Геба был похож на шум гигантского сита, просеивающего песок.
— Я не могу вмешиваться напрямую в дела моих детей. Сет — мой сын.
От досады я едва не топнула ногой, но вовремя спохватилась: это может уничтожить наш лагерь. Потом у меня мелькнула мысль: разве ба может такое? Но лучше не экспериментировать.
— Эти просьбы ты выполнить не можешь, а больше мне тебя не о чем просить.
Геб пожал плечами. С его плеч свалилось несколько тонн песка.
— Возможно, тебе пригодится мой совет. Он поможет тебе достичь желаемой цели. А совет такой: отправляйся туда, где кресты. Есть такое место.
— Кладбище? — невольно усмехнулась я.
— Нет.
— Тогда где это место?
— Поблизости.
Я поняла, что более точных координат от Геба не получу.
— Да, Сейди Кейн, ты очень многое потеряла. Знаю, сколько страданий выпало на долю твоей семьи. Поверь, мне они тоже знакомы. И запомни: любой родитель сделает что угодно ради спасения своих детей. Я пожертвовал счастьем, обрек себя на разлуку с женой, принял проклятие Ра — и все для того, чтобы родились мои дети.
Он с тоской посмотрел на небо.
— С каждым тысячелетием я все острее тоскую по любимой жене. Но знаю: никто из нас не пожалел о принятом решении и не согласился бы сделать иной выбор. У меня пятеро детей, и я люблю их всех.
— Даже Сета? — недоверчиво спросила я. — Твой сын собирается уничтожить миллионы людей.
— Ты видишь только одну его сторону. Сет далеко не такой, каким кажется, — сказал Геб. — Он — нашей плоти и крови.
— Но не моей.
— Неужели?
Вначале я подумала, что Геб опускается на корточки. Нет, он таял, уменьшаясь в размерах.
— Подумай о моих словах, Сейди Кейн, и действуй осторожно. Там, где кресты, тебя подстерегает опасность. Но там же ты найдешь то, в чем более всего нуждаешься.
— А чуть-чуть подробнее можно? — проворчала я. Но Геб исчез, и о нем напоминала лишь одинокая дюна, которая была выше остальных. Мой ба скользнул обратно в тело.
32. МЕСТО КРЕСТОВ
Я проснулась с Маффин на голове. Она урчала от удовольствия и облизывала мне волосы. Я даже подумала, что нахожусь дома. Там я почти всегда просыпалась от этого кошачьего ритуала. Но потом я вспомнила, что дома у меня нет, а Баст исчезла. У меня опять на глаза навернулись слезы.