— Откуда вы знаете? — спросил я. — Зачем ему лагерь?
— Потому что боги всегда используют героев как инструмент, — без обиняков ответил Хирон. — Сломай инструменты, и ты лишишь богов их всемогущества. Войска Луки явятся сюда. Смертные, полубоги, монстры… Мы должны быть готовы. Новости, принесенные Клариссой, могут послужить нам ключом к тому, как они собираются атаковать нас, но…
Раздался стук, и на пороге гостиной возник Нико ди Анджело, щеки его разрумянились от холода.
Он улыбался, но тревожно оглядывался по сторонам.
— Привет! Где… где моя сестра?
Воцарилось мертвое молчание. Я уставился на Хирона. Не верилось, что никто ему до сих пор не сказал. И только потом я понял почему. Они ждали, пока появимся мы, чтобы лично сообщить обо всем Нико.
Мне этого хотелось менее всего на свете. Но я был в долгу перед Бьянкой.
— Привет, Нико. — Я встал со своего уютного кресла. — Пошли прогуляемся, ладно? Нам надо поговорить.
Он выслушал новость молча, что каким-то образом усугубило тяжесть, лежавшую на моей душе. Я продолжал рассказывать, как все вышло, как Бьянка пожертвовала собой во имя поиска. Но я чувствовал, что, говоря, только ухудшаю ситуацию.
— Она хотела, чтобы я передал тебе это. — Я достал фигурку бога, которую Бьянка подобрала на свалке.
Нико подержал ее на ладони, разглядывая.
Мы стояли в трапезной, как раз на том месте, где разговаривали в последний раз, прежде чем я отправился на поиск. Ветер был обжигающе холодный, даже несмотря на волшебную климатическую защиту лагеря. Снег мягко ложился на мраморные ступени. Я представлял, какая метель бушует сейчас за пределами лагеря.
— Ты обещал защищать ее, — сказал Нико.
С равным успехом он мог пырнуть меня ржавым кинжалом. Боль была бы не такой сильной, как напоминание о моем обещании.
— Нико… Я пытался. Но Бьянка пожертвовала собой, чтобы спасти остальных. Я отговаривал ее. Но…
— Ты обещал! — Он посмотрел на меня испепеляющим взглядом, вокруг глаз появился красный ободок. Нико сжал в кулаке статуэтку бога. — Не стоило доверять тебе. — Его голос надломился. — Ты лгал мне. В моих кошмарах все было правильно!
— Постой… В каких кошмарах?
Нико отшвырнул фигурку бога. Она, звеня, покатилась по обледеневшему мрамору.
— Ненавижу тебя!
— Может, она жива, — в отчаянии сказал я. — Трудно сказать наверняка…
— Она умерла. — Нико закрыл глаза. Тело его сотрясалось от ярости. — Я должен был догадаться раньше! Вот сейчас она стоит на Полях Асфоделей, и ее судят. Я чувствую это!
— Что значит — ты чувствуешь это?
Прежде чем он успел ответить, я услышал позади какой-то новый звук. Клацающее шипение, которое было мне так хорошо знакомо.
Я выхватил меч, Нико тяжело дышал. Резко развернувшись, я лицом к лицу столкнулся с воинами-скелетами. Они усмехались лишенными плоти ртами и надвигались на нас, обнажив мечи. Не знаю, как им удалось проникнуть в лагерь, но это было не важно. Помощь не успеет прийти вовремя.
— Ты хочешь убить меня! — выкрикнул Нико. — Ты привел сюда этих… этих страшилищ?
— Нет! То есть да, они пришли за мной! Беги, Нико. Их нельзя уничтожить.
— Я тебе не верю!
Первый зомби бросился на меня. Я отбил его удар, но трое других продолжали теснить меня. Я разрубил одного напополам, но половинки моментально принялись срастаться. Я снес голову еще одному, но он продолжал размахивать мечом.
— Беги, Нико! — заорал я. — Зови на помощь!
— Нет! — Он зажал уши руками.
Я не мог сражаться один против четверых, даже если бы их можно было убить. Я рубил с плеча, крутился волчком, блокировал удары, колол. Но они просто продолжали двигаться вперед. Ясно было, что еще пара минут — и зомби одолеют меня.
— Нет! — крикнул Нико. — УБИРАЙТЕСЬ!
Из-под земли донесся грохот. Скелеты застыли. Я успел отступить как раз тогда, когда перед четырьмя воинами появилась трещина. Земля разверзлась ощерившейся пастью. Языки пламени вырвались из расселины, и земля с громким чавканьем поглотила скелеты.
Настала тишина.
Там, где только что стояли скелеты, по мраморному полу трапезной тянулся двадцатифутовый шрам. От самих воинов-зомби не осталось и следа.
В благоговейном потрясении я уставился на Нико.
— Как ты?..
— Убирайся! — пронзительно завопил он. — Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох!
Земля не поглотила меня, а Нико побежал вниз по ступеням в сторону леса. Я бросился за ним, но поскользнулся и упал на обледеневшие ступени. Встав, я увидел, на чем именно я поскользнулся.
Я поднял с земли фигурку бога, которую Бьянка подобрала на свалке для Нико. «Единственная фигурка, какой у него нет», — сказала она. Последний дар сестры.
Я смотрел на нее со страхом, потому что наконец понял, почему это лицо мне знакомо. Я уже видел его прежде.
Это было изображение Аида, повелителя мертвых.
Аннабет и Гроувер несколько часов помогали мне прочесывать лес, но никаких признаков Нико ди Анджело мы не обнаружили.
— Мы должны рассказать Хирону, — запыхавшись, сказала Аннабет.
— Нет, — ответил я.
Они с Гроувером переглянулись.
— Хм, — тревожно произнес Гроувер, — что ты хочешь сказать этим «нет»?
Я хотел было объяснить, но слова куда-то улетучились.
— Надо, чтобы никто не узнал. Думаю, никто не понимает, что Нико…
— …сын Аида, — закончила Аннабет. — Ты хоть представляешь, насколько это серьезно, Перси? Даже если Аид нарушил клятву! Это ужасно!
— Не думаю. — Я помотал головой. — Не думаю, чтобы Аид нарушил клятву.
— Что?
— Он был отцом Бьянки и Нико, но их рождение не подпадает под уговор, они появились на свет еще до Второй мировой войны.
— Казино «Лотос»! — воскликнул Гроувер и рассказал Аннабет о разговоре, случившемся у нас с Бьянкой во время поиска. — Они с Нико застряли там на десятилетия. Они родились до заключения договора.
Я кивнул.
— Но как же они оттуда выбрались? — не сдавалась Аннабет.
— Не знаю, — признался я. — Бьянка сказала, что приехал какой-то адвокат, забрал их и отвез в Уэстовер-холл. Не знаю, кто это был и зачем он это сделал. Возможно, это часть Великого Сотрясения. Не думаю, чтобы Нико понимал, кто он. Но мы никому не должны рассказывать. Даже Хирону. Если боги Олимпа узнают…
— Они могут начать враждовать между собой снова, — вздохнула Аннабет. — Это нам совсем ни к чему.
— Но нельзя сокрыть что-либо от богов. — На лице сатира была написана озабоченность. — На время — да. Но не навсегда.
— Навсегда и не надо, — сказал я. — Всего на два года. Пока мне не исполнится шестнадцать.
Аннабет побледнела.
— Но, Перси, это значит, что пророчество может быть и не о тебе. Оно может касаться Нико. Мы должны…
— Нет, — сказал я. — Я выбираю пророчество. Оно будет обо мне.
— Почему ты так говоришь? — воскликнула Аннабет. — Хочешь быть ответственным за весь мир?
Этого мне хотелось меньше всего, но я такого и не заявлял. Я понимал, что должен выдвинуть свой план.
— Я не допущу, чтобы Нико снова оказался в опасности, — сказал я. — Я слишком многим обязан его сестре. Я… больше их не подведу. Я больше не позволю бедному парнишке страдать.
— Бедному парнишке который ненавидит тебя и хочет, чтобы ты сдох, — напомнил Гроувер.
— Возможно мы сумеем найти его, — предположил я. — Сможем убедить его, что все в порядке, спрятать в каком-нибудь безопасном месте.
Аннабет вздрогнула.
— Если он попадет к Луке…
— Не попадет, — сказал я. — Не сомневайтесь — у Луки есть о ком беспокоиться. А именно — обо мне.
Я сомневался, что Хирон поверит в историю, которую рассказали ему мы с Аннабет. Думаю, он догадывался, что я скрываю что-то связанное с исчезновением Нико, но в конце концов он принял ее. К сожалению, Нико был не первым полукровкой, пропавшим без вести.
— Такой молодой, — вздохнул Хирон, опершись на перила крыльца. — Увы, надеюсь, что его сожрали чудовища. Все лучше, чем завербоваться в войско титанов.
От этой мысли мне стало не по себе. Я чуть было не рассказал старому кентавру всю правду.
— Вы действительно думаете, что первая атака придется по лагерю? — спросил я.
Хирон помолчал, глядя на снег, запорошивший холмы. Отсюда был виден дымок, испускаемый драконом, который охранял сосну, и поблескивавшее на солнце Руно.
— По крайней мере, это случится не раньше лета, — ответил Хирон. — Эта зима будет… пожалуй, самой суровой за множество столетий. Лучше, если ты вернешься домой, в город, Перси, и будешь думать о школе. И отдохнешь. Тебе нужен отдых.
— Ну а ты? — Я посмотрел на Аннабет.
— Все-таки собираюсь в Сан-Франциско. — Ее щеки зарумянились. — Буду не спускать глаз с горы Тамалпаис, чтобы удостовериться, что титаны не задумали чего-нибудь еще.
— Пришлешь сообщение через Ириду, если что?
Аннабет кивнула.
— Но думаю, Хирон прав. Раньше лета это не случится. Луке потребуется время, чтобы восстановить силы.
Идея выжидания мне не понравилась. Потом, опять-таки в следующем августе мне исполнится пятнадцать. А там, глядишь, и шестнадцать стукнет, но сейчас я не хотел думать об этом.
— Вот и хорошо, — сказал я. — Только смотри береги себя. И никаких фокусов с бипланом.
— Договорились. — Она неуверенно улыбнулась. — И, Перси…
Тут ее прервал Гроувер, который кубарем влетел на веранду Большого дома, рассыпая из карманов жестянки. Лицо его осунулось и побледнело, словно он только что увидел привидение.
— Он заговорил! — крикнул Гроувер.
— Успокойся, мой юный сатир, — нахмурившись, произнес Хирон. — Что стряслось?
— Я… я играл на дудочках в гостиной, — запинаясь, произнес Гроувер, — и пил кофе. Много-много кофе! И вдруг в ушах у меня раздался его голос!
— Чей голос? — вопросила Аннабет.
— Пана! — простонал Гроувер. — Самого бога дикой природы. Мне нужен… нужен чемодан.