24. В тесном соотношении с бодростью духа и с мужеством, отчасти исходя из этих качеств, отчасти защищаясь ими, находятся легче познаваемые качества правдивости в речах и мыслях и честности в поступках. Здесь налицо взаимовлияние, потому что насколько проведение в жизнь правдивости и честности является конечной целью, путеводным огнем душевного мужества, настолько, с другой стороны, они без мужества не могут быть осуществлены никаким способом.
25. Нельзя назвать удачным слово «невозможно»; от тех, кто часто его употребляет, нельзя ожидать ничего хорошего. Ты жалуешься: «Лев стоит на дороге?» Ленивец, так убей его; дорога должна быть пройдена. На поприще искусств, практической жизни многочисленные критики доказывают, что отныне, собственно, все дальнейшее невозможно; мы раз навсегда вступили в предел постоянных общих мест и должны с этим примириться. Пусть эти критики продолжают доказывать свое; это уж их манера такая, что за беда? Уже было доказано, что стихотворное искусство невозможно, тогда появился Бернс, появился Гете. Будничная, серая жизнь казалась единственно отныне возможной, появился Наполеон и завоевал весь мир. Точным вычислением течений было установлено, что пароходам никогда не удастся проехать кратчайшим путем из Ирландии в Ньюфаундленд: двигательная сила, сила сопротивления, максимум здесь, минимум там, – законы природы и геометрические доказательства, что могло здесь произойти? И тем не менее «Грейт Вестерн» осветил якоря в Бристольской гавани и, смело проехав через Гудзонову пучину, бросил якорь в Нью-Йорке, прежде чем чернила наших рукописей успели высохнуть. «Невозможно?» – воскликнул Мирабо, отвечая своему секретарю: «Ne me dites jamais ce bete de mot»7.
26. Если человек говорит действительно то, что думает, то всегда найдутся слушатели, какие бы ни существовали препятствия.
27. Настоящий юмор исходит из сердца точно так же, как из головы. Внутренняя сущность его не презрение, а любовь. Он не разражается смехом, а вызывает тихую улыбку, что лежит много глубже. Это своего рода величие наизнанку. Юмор – цветок, аромат, чистейшая форма, в какую выливается глубокая, прекрасная, любящая натура, гармонирующая сама с собой, примиренная с миром, его бедностью, противоречиями, черпающая в самых этих противоречиях новые элементы красоты и доброты.
28. Пусть все люди, если это хоть сколько-нибудь возможно, стараются быть здоровыми! Пусть тот, кто по какой-либо причине погрузился в страдания и болезнь, подумает об этом. Пусть он знает, что ничего хорошего он до сих пор не достиг, а зла достиг, несомненно, – он может быть на пути к добродетели, но может также легко и сойти с него.
29. Здоровье – весьма важная вещь как для ее обладателя, так и для посторонних. По сути говоря, не так уже не прав был тот юморист, который решил выказывать почтение одному лишь здоровью. Вместо того чтобы унижаться перед высокопоставленными, богатыми и нарядными людьми – снимать шапку лишь перед здоровыми. Экипажи дворян с бледными лицами не удостаивались его внимания. Зато стоило проехать телеге с краснощеким силачом, как он принимался радостно и почтительно кланяться. И действительно, разве здоровье не служит признаком гармонии? Разве, в известном смысле, как показывает опыт, оно не является итогом всего ценного, что есть в человеке?
Здоровый человек весьма достойный продукт природы, поскольку он является таковым. Хорошо иметь здоровое тело, но здоровая душа – вот самое главное, что человек должен выпросить себе у неба, самое прекрасное, чем небо может осчастливить бедных смертных. Здоровая душа сразу – без помощи искусственных философских лекарств, всегда сомнительных символов веры – сама узнает, что есть благо, принимает его и твердо придерживается. Она узнает также, что худо, и добровольно отталкивает это от себя.
30. Как возможна дружба? Путем всесторонней привязанности ко всему, что хорошо и истинно. Без этого она немыслима, раз это не вооруженный нейтралитет или пустой торговый договор. Человек, слава Богу, всегда может довольствоваться самим собой, но тем не менее десять человек, связанных любовью, могут сделать больше, чем десять тысяч человек, действующих раздельно. Бесконечна помощь, которую люди могут оказать друг другу.
31. Очень часто бывает, что у нашего друга самое честное намерение нас поддержать, он всеми силами старается это сделать. Тем не менее он не в состоянии понять, чего именно нам не хватает, чтобы идти вперед на избранном нами пути. Он настаивает на том, чтобы мы шли его дорогой. Он бранит нас, называя неисправимыми, если мы не хотим или не можем следовать его совету. Таким образом и выходит, что люди одиноки даже среди друзей. Никто не хочет поддержать ближнего, и каждому приходится даже встать в оборонительную позу, чтобы сосед не явился ему помехой!
32. Как верно сказал Новалис: «Одно, несомненно, мое убеждение становится бесконечно сильнее с того момента, когда другой человек признает его!» Взгляни в лицо своему брату, глаза, сияющие мягким огнем доброты или пылающие гневом, и ты почувствуешь, как твоя дотоле спокойная душа моментально, помимо твоей воли, загорается таким же огнем. От ваших взаимных взоров получится одно безграничное пламя (всеобъемлющей любви или смертельно разящей ненависти), и тогда скажи, как чудесная сила переходит от человека к человеку. Если это верно в различных случаях нашего земного существования, то тем более это случается, когда мы говорим о божественной жизни и внутренне наше «я» приходит в соприкосновение с чужим «я».
33. Все людские дела во что бы то ни стало хотят иметь идеал, как мы говорили, «душу», хотя бы только ради того, чтобы предохранить тело от гниения. И удивительно, как идеал или душа, – перенесите вы его в самое уродливое тело на свете, – передает телу собственное благородство, изменяет его, преобразует и делает в конце концов прекрасным и до известной степени божественным!
34. К сожалению, давно известно, что идеальные состояния никогда не могут быть вполне реализованы. Идеалы всегда остаются в известном отдалении, и мы должны быть довольны, если хоть несколько приблизимся к ним. Никто, как сказал Шиллер, не должен слишком точно сравнивать жалкий результат действительности с масштабом совершенства. Такого человека, который все сравнивал бы с совершенством, мы не стали бы считать мудрецом, мы назвали бы его глупым, недовольным созданием.
С другой стороны, никогда не следует забывать, что идеалы должны существовать. Если люди перестанут стараться приблизиться к идеалу, тогда всему настанет конец. Неминуемо.
Мы знаем, что все человеческое несовершенно; далек от нас по большей части идеал; очень далек! Но пока идеал (внутренняя правда) как бы то ни было еще смутно живет и действует в жизни, это несовершенство можно переносить. Невыносимым оно становится тогда, когда идеал целиком исчезает и действительность оказывается лишенной всякой идеи, правды. В такой степени несовершенства людские положения не могут оставаться, они должны измениться или погибнуть, если дело до того дошло. Оспа и т. п. болезни могут уродовать кожу, если сердце осталось здоровым; но совсем иначе бывает, когда сердце само заболевает, если самого сердца вовсе нет и на его месте водворилась противоестественная головешка.
35. В общем, читатель, ты всюду найдешь доказательства тому, что все проложившее себе путь в человеческой жизни с самого начала должно было быть истинно и ценно, не призрак, а действительность. То, что не является действительно ценностью, не находит себе надолго убежища среди людей. Возьмите мусульманство! Даже ламаизм, да, ламаизм – мы с радостью устанавливаем этот факт, – достоин жить на свете. Это не фраза, а искреннее мнение. Тот, кто верит, что обман, насилие, справедливость, вообще какая-нибудь неправда, как бы она ни была прикрыта или прикрашена, может лечь в основу людских сношений и сообщества людей, тот жестоко заблуждается. Это заблуждение – плод неверия, в котором отсутствует правда. Заблуждение, приводящее лишь к новым заблуждениям и к новому бедствию, заблуждение роковое, достойное сожаления, от которого все люди должны были бы отказаться.
36. Можно считать истинным, что все вещи имеют две стороны: освещенную и темную. Не один идеал, переходя, насколько возможно, в практику, превращается в совершенно неожиданную действительность, и мы с удивлением спрашиваем: неужели это действительно наш идеал? К сожалению, идеал всегда должен переходить в область действительности и в ней искать себе очень скудной иногда пищи и приюта.
37. Согласно законам природы, идеалы всех родов имеют свои определенные границы, свой период юности, зрелости или совершенства, увядания и наконец смерти, или исчезновения. Ничто не рождается, что не должно было бы рано или поздно умереть.
38. Искушения в пустыне – разве всем нам не пришлось пройти через испытания подобного рода? Вкоренившийся в нас от рождения ветхий Адам не может так легко быть изгнан из своих владений. Мы в жизни постоянно наталкиваемся на необходимость, и тем не менее значение всей нашей жизни не что иное, как свобода, свободная сила. Таким образом, постоянно происходит борьба, и, в особенности вначале, жестокая борьба. Потому что данное нам Богом приказание: «Действуй, творя добро» – таинственно пророческими знаками начертано в наших сердцах и ни днем ни ночью не дает нам покоя, пока мы не раскроем и не исполним его, пока оно, как видимое, деятельное Евангелие свободы, не будет просвечивать во всех наших поступках. А так как данный прахом приказ: «Ешь и набивай себе брюхо» – одновременно с убедительной силой проходит сквозь все наши нервы, – то ясно, что должно наступить замешательство, произойти бой, прежде чем лучшее влияние одержит верх.
39. Мы, люди, идем по удивительным дорогам; различно ведет нас Бог к цели. Поэтому мы должны были бы к каждому относиться с терпением, надеждой на его исправление, должны были бы дать всякому возможность испытать, что еще может из него выйти. Пока жизнь не кончена, для всякого есть надежда.