дом подхватили, и все бросились на турок, не обращая внимания на ружейные и орудийные залпы.
Через некоторое время, в Шипкинской эпопее, Первая ополченческая дружина проявила чудеса храбрости и самоотверженности. Остававшаяся вначале на центральной позиции в качестве резерва, она в решительный бой 23 августа была переведена на передний край и отбивала нестихающие турецкие атаки.
«Следующая атака Третьей дружины была поддержана Первой дружиной подполковника Кесякова, — пишет полковник Депрерадович, — во главе которой, кроме самого Кесякова, находился и командир бригады граф Толстой. Рассказывают, что Первая дружина бросилась в атаку так же стремительно, как и Третья». А после боя, по воспоминаниям другого очевидца, «всегда благодушный Кесяков тяжело дышал от волнения».
За высокие командирские качества и проявленную личную храбрость во время Освободительной войны подполковник Константин Кесяков был награжден золотым оружием с надписью «За храбрость» и орденом «Св. Владимира» 4-й степени с мечом и бантом. После чего был произведен в чин полковника.
Полковник Константин Кесяков был одной из обаятельнейших личностей в болгарском ополчении. И память о нем осталась навечно среди благодарного болгарского народа.
Вячеслав Янчевский
ОПОЛЧЕНЦЫ
Еще задолго до начала освободительного похода русской армии передовые представители болгарского народа вступили на путь борьбы с ненавистными поработителями. В горах действовали отряды народных мстителей-гайдуков. То и дело вспыхивали восстания. Крупнейшим из них стало Апрельское восстание 1876 года, на знамени которого было начертано: «Свобода или смерть!»
Озверевшие янычары залили страну потоками крови. Сотни и тысячи революционно настроенных болгар вынуждены были покинуть родину. Они нашли убежище в Сербии, Румынии, братской России. Среди покинувших тогда Болгарию были такие героические борцы за ее свободу, как воеводы Панайот Хитов, Цека Петков, Тодор Белков и другие. Находясь за пределами своей родины, они не прекращали борьбы, не складывали оружия. Сражались на стороне сербов и черногорцев в сербско-турецкой войне. Активно помогали русскому командованию готовиться к освободительному походу в Болгарию. Трудно, например, переоценить ту роль, которую сыграли болгарские патриоты в обеспечении полевого штаба Дунайской русской армии точными данными о дислокации и передвижении турецких войск. И все это сделано было на основании данных, полученных от разведчиков-болгар.
Примечателен такой исторический факт. В 1879 году главнокомандующий турецкой армии Сулейман-паша предстал перед военным судом в Стамбуле. Ему вменялось в вину поражение турок в войне 1877–1878 годов. Вот тогда-то у Сулеймана-паши вырвалось признание: «В расположении противника было много средств разведки. Прежде всего у него были болгары. Ни один болгарин не пожелал служить мне. Поэтому мне было невозможно получать разведывательные данные… На деле ни один турецкий военачальник в течение этого года не мог собирать разведывательные данные…»
Когда Россия объявила 12 апреля 1877 года войну Оттоманской империи, а затем перешла к решительным действиям, Болгарский революционный комитет обратился к своим соотечественникам: «Болгары! Братья! Вы знаете, царь объявил войну Порте. Она предпринята для великой цели… — для освобождения многострадального, пять столетий томящегося под невыносимым игом варварского владычества болгарского народа.
Болгары! Относительно приближающейся армии наших освободителей мы должны исполнить две обязанности: во-первых, вне поля битвы поддерживать ее всем, чем только нам возможно. И, во-вторых, на полях сражений биться с нашим вековым врагом бок о бок с русскими стойко, до последней капли крови.
Мы должны образовать легионы, в рядах которых должны находиться все болгары, способные носить оружие.
Наше имущество и наша кровь принадлежат справедливому делу, которое русская армия написала при переходе через Прут на своих знаменах, ибо оно есть дело политико-национального возрождения Болгарии…
Болгары! Покажите себя достойными жертвы, которую наши друзья готовятся за нас принести. Болгары! Стойте, как один человек, за поруганное отечество!»
Объявление войны Турции, манифест Центрального революционного комитета отозвались в сердцах свободолюбивых болгар.
Толпы эмигрантов осаждали русские консульства в Румынии и Сербии. Они требовали зачисления их в действующую армию. В сербском городе Кладно скопилось много болгарских четников. Их насчитывалось там до 600 человек. Во главе чет стояли Панайот Хитов, Филипп Тотю, Цеко Петков… Среди болгарских добровольцев было немало участников Апрельского восстания, тех, кто сражался с турками на сербской земле. Они-то и явились костяком ополчения, приказ о сформировании которого был отдан 17 апреля.
Первоначально пунктом его формирования был Кишинев. После вступления русской армии на территорию союзной Румынии комплектование ополченческих дружин продолжалось в Плоешти.
Командиром болгарского ополчения был назначен генерал-майор Николай Григорьевич Столетов.
Уездный кишиневский исправник И. С. Иванов, деятельно помогавший Н. Г. Столетову в формировании ополчения, в своих заметках, опубликованных по окончании войны, вспоминал:
«31 марта в так называемом Армянском подворье в Кишиневе собралось 700 человек болгарских добровольцев. Из них генерал Столетов сформировал три батальона… 14 апреля через Яссы двинулись к Плоешти… За полтора месяца в Плоешти мною было принято 4300 молодых болгар и сформировано шесть первых болгарских дружин».
К Дунаю генерал Столетов двинулся уже с пятью тысячами ополченцев. Над Третьей дружиной развевалось знаменитое Самарское знамя. Четвертая дружина покинула Плоешти тоже с дарственным знаменем. Его вышила и вручила своим соотечественникам, идущим освобождать свою многострадальную родину, болгарская патриотка, уроженка Браилова Сгелияда Парашкевова.
Русское командование особо тщательно готовилось к форсированию Дуная. Почти за месяц до этого руководитель разведывательной службы Дунайской армии полковник Н. Д. Артамонов поручил Георгию Живкову, од ному из своих многочисленных болгарских помощников, организовать переброску разведчиков на правый берег Дуная. Одновременно другие болгарские патриоты — свиштовский пекарь Величко и торговец Брычков — получили задание собрать свежие данные о дислокации турецких войск в Свиштове и Никополе. Выяснив все, что требовалось, Величко немедля переправил с почтовым голубем полученные данные полковнику Артамонову. Спустя несколько дней другой почтовый голубь доставил полковнику сведения о турецких войсках, размещенных в Никополе.
Болгарские ополченцы приняли участие во всех решающих сражениях за освобождение своей родины.
Обращаясь к воинам болгарских дружин после битвы под Старой Загорой, генерал Гурко отмечал:
«…это было первое сражение, в котором вы вступили в борьбу с врагами, и в нем сразу показали себя такими героями, которыми вся русская армия может гордиться и может сказать, что она не обманулась, послав в ваши ряды своих самых лучших офицеров. Вы ядро будущей болгарской армии. Пройдут годы, и эта будущая болгарская армия скажет: «Мы — потомки славных защитников Старой Загоры!»
Подвиг дружинников вдохновил их соотечественников. Очевидцы рассказывали, что в Свиштов, где к тому времени формировалась уже Шестая дружина второй очереди, ежедневно к ее начальнику капитану Путяте стекалось до 70–80 молодых болгар. И стала обычной тогда такая картина: добровольцы сначала проходили по городу с дружинным знаменем и песнями, а потом уже приписывались к ополчению.
После жарких боев под Старой Загорой и Джурапли передовой отряд генерала Гурко вынужден был отойти 20 июля 1877 года к Хаинкиойскому и Шипкинскому проходам Балканского хребта. Ему преградила путь в глубь страны вся армия Сулеймана-паши. Вместе с подразделениями русских войск расположились в горных проходах и болгарские дружины. В этот период военных действий огромную помощь командованию оказали разведчики, жители окрестных сел и городов, прекрасно знавшие горные тропы и проходы Балкан. В памяти народной навсегда сохранилось имя болгарки Куны Кючуковой. В самые драматические месяцы войны эта отважная женщина действовала как курьер русской военной разведки. Под покровом ночи, пронизываемая до костей леденящими балканскими ветрами, баба Куна под носом у турецких патрулей пробиралась горными тропами в расположение русских войск и доставляла туда цепные сведения о численности неприятельских сил, о местах их размещения, о действиях партизанских отрядов в тылу врага. Сколько раз совершала она опасный путь с корзинкой за спиной, в которой, укутанная меховой шубейкой, находилась ее дочка, еще совсем грудной ребенок! В складках пеленок, в шапочке на головке дочери смелая женщина, искусный курьер приносила сведения, которые так нужны были русским братушкам.
Особо следует сказать о той выдающейся роли, которую сыграл в этот период войны воевода Панайот Хитов. Еще за день до объявления войны с Турцией один из руководителей разведывательной службы действующей армии полковник Г. И. Бобриков доложил начальнику полевого штаба армии А. А. Непокойчицкому о своей встрече с Панайотом Хитовым. В беседе с полковником Хитов ознакомил его с расположением проходов в Балканах и сообщил сведения о состоянии дорог и мостов на пути возможного следования русских войск.
Хитов прекрасно понимал, как состояние дорог может повлиять на успех или неуспех операций. Вот почему, будучи воеводой, собирая ежедневно данные о турецких войсках, он самым старательным образом занимался ремонтом горных дорог. Потребность в этом значительно возросла, когда под нажимом армий Сулеймана-паши бойцы Передового отряда генерала Гурко вот-вот могли вернуться в Балканские проходы, основательно разбитые во время наступательных операций в направлении Софийской долины. Требовалось расширить дорогу и подремонтировать с тем, чтобы по ней могла