пройти артиллерия.
Сохранилось несколько донесений П. Хитова полковнику Артамонову. Они довольно убедительно свидетельствуют о разносторонней и крайне важной деятельности старого воеводы в период ожесточенных военных операций. Так, 29 июня 1877 года Хитов отправляет письмо Н. Д. Артамонову о передвижениях турецких войск и об участии болгарского населения в ремонте дороги:
«1. Верные сведения из Карнобада.
Человек, приехавший оттуда, передал мне, что в Карнобаде нет турецкого войска, только беглецы из Доброта и Свиштовского уезда с возами проехали через Карнобад и направились к Росокастру. Человек из Карнобада прошел через Кая-Баш и Жеравну и прибыл через Балканы прямо в Кипилово. На пути своем он не заметил турецкого войска.
2. Сведения из Сливена.
Турецкое войско из Новой Загоры — 4 табора (батальона) отправились к Сливену. В воскресенье один из этих батальонов возвратился в Новую Загору; в воскресенье жители всех деревень вокруг Новой Загоры и жители самой Новой Загоры с семействами бежали. Башибузуки сожгли Новую Загору и село Кортен, а в понедельник сожгли села Гинжилин, Тумарчево… Башибузуки зарезали много болгар.
6 июля. Поправка дороги подвигалась трудно. Людей нет в селах; сколько их есть, они идут в поле собирать свой хлеб. Я не могу принудить их силой, потому что многие из них пошли с нашим войском. Как бы то ни было, но я вывожу женщин на работу по дороге».
«1877 г. Июля 9. Донесение Н. Д. Артамонову.
Письмо ваше от 6 получил в этот вечер, понял его содержание и спешу отвечать вам и передать столько сведений, сколько могли доставить.
1. В Ямболе войск нет.
2. В Сливене есть до 2-х тысяч войска с 4-мя орудиями. Это войско вернулось из Котела. В Балканах, около Депиркапии, также нет войска. В этом городе турки собрались бежать, особенно те, которые проявили себя в резне в Бояжикиое (1876 г.), но другие турки их задержали, сказали им: стойте и отвечайте за все, что вы сделали.
3. В Новой Загоре теперь находится до 6 тысяч войска, если не больше. Многие жители здесь вырезаны турками, и город сгорел.
6…Все население в Тракии по реке Марице страдает от турок, которые отсылают свои вещи и возвращаются резать, грабить и уводить в рабство болгар. Сюда пришли беглецы от Бели-Тепе и его округа… Дорога через Хаим-Боаз нехороша. Мы стараемся исправить ее по возможности».
Патриотическая деятельность Панайота Хитова, его бескорыстная и самоотверженная помощь русскому войску не раз получали высокую оценку армейского командования. Об этом говорит, в частности, записка Н. Д. Артамонову командира отдельного 5-го саперного батальона полковника Свищевского от 13 июля 1877 года. В ней отмечается помощь П. Хитова русским саперам, которые ремонтировали дорогу из Тырнова на Хаинкиой.
«Дорогу исправили насколько возможно. Панайот Хитов прилагал старания к отысканию болгарских рабочих. Усердие и готовность П. Хитов настолько выказывал, что заслуживает полного одобрения и поощрения. Я был к нему внимателен и делал все, чтобы высказать ему расположение. Выскажите вы ему благодарность и засвидетельствуйте перед начальством о его службе нам».
Выполняя задания русского командования в тылу врага, П. Хитов и другие болгарские патриоты постоянно сталкивались с теми бедами и страданиями, которые несли их соотечественникам турецкие оккупанты. Грабежи, насилия, уничтожение населенных пунктов, физическое истребление людей не могли не волновать Хитова и его единомышленников. И тогда он предлагает создавать во вражеском тылу и особенно в прифронтовой полосе партизанские четы из местных жителей, в обязанности которых, по его мнению, должны были входить не только разведывательные и диверсионные цели, но и охрана болгарского населения от распоясавшихся янычар и башибузуков. Так, в письме к Н. Д. Артамонову П. Хитов 18 июля 1877 года писал: «…Елена находится в крайне натянутом положении и имеет между жителями туркофилов. Многие просили меня испросить дозволение о составлении чет с их оружием, пока им дастся другое, лучшее. Потому предъявитель сего письма может вам рассказать лучше меня, подробнее. Жители города Елены просили меня направить их в штаб, для чего и даю им настоящее письмо, что бы явились к вам и вы обсудите настоящее дело сформирования чет». Другое письмо с аналогичной просьбой Хитов отправил полковнику Артамонову из деревни Жумакины. И там жители заявили воеводе о своем твердом желании встать под знамена повстанческих чет. Предложения П. Хитова были доложены главнокомандующему русской Дунайской армии. Судя по рапорту П. Д. Паренсова начальнику полевого штаба действующей армии А. А. Непокойчицкому, главнокомандующий разрешил П. Хитову формирование чет. Более того, в этом же рапорте сообщалась, что воевода «уже успел организовать несколько чет: 1. Чета из 44 человек под начальством Йордана Ненчева, расположенная от Черошовдяла до деревни Кринковцы. 2. Под начальством Дойго Койева — охраняет пространство от деревни Меряны до деревни Митковцы и состоит из 120 человек.
3. Из 100 человек под начальством другого Койева стережет тропинки от Митковцы до Бапратлиева». Одновременно в рапорте говорилось, что сам П. Хитов с 30 человеками деятельно занимается формированием новых чет. По существу, воевода Хитов стал ближайшим помощником полковника Н. Д. Артамонова по руководству боевой деятельностью партизанских чет. Летучие отряды народных мстителей, предводительствуемые П. Хитовым, Ф. Тотю, дядо Желю, И. Ненчевым, братьями Койевыми, Христо Николой, Сарадито и Хрпсто Джулоем, стали грозой для османской армии, они надежно охраняли болгарское население от разбойничьих набегов турецких головорезов, наносили ощутимые удары неприятелю.
Четы повстанцев являлись постоянным и надежным резервом ополченческих дружин. Вот как описал приход такого партизанского пополнения один из офицеров Третьей ополченческой дружины — С. И. Кисов: «Добровольцы, вооруженные ружьями разной системы, ятаганами и шашками, с патронташами через плечо и с болгарским трехцветным знаменем имели воинственный вид».
Невозможно, пожалуй, перечислить все, что сделали болгарские патриоты во имя достижения высоких целей освободительной войны.
История, например, сохранила несколько блистательных примеров деятельности болгар в контрразведке. В тот период, когда ставка русского главнокомандования находилась в Кишиневе, там развил кипучую деятельность турецкий разведчик Мехмед-ага. Болгарин Янко Костов помог обезвредить этого матерого агента. Причем он не только описал внешность резидента, но и представил русскому командованию неопровержимые данные о его деятельности. Другие болгары, сотрудники русской разведки, раскрыли большую группу турецких агентов (их было девять человек), которые пробрались в торговое предприятие «Грегор, Горвиц и Коган», занимавшееся поставками провианта и обмундирования русской армии. Или такой факт. Известно, что русское командование переправу армий через Дунай готовило в строжайшей тайне. Даже для высшего офицерского состава она оказалась неожиданностью. И вот в самый последний момент, когда в Зпмнице тайно изготовились к операции подразделения дивизии генерала Драгомирова, контрразведчик-болгарин Никола Живков обезвредил четырех турецких агентов. Тайность готовившейся операции была сохранена.
Бессмертной славой покрыли себя участники августовских боев за Шипку. Вместе с солдатами Орловского, Брянского, Житомирского, Подольского и других русских полков ее заслуженно разделили ополченцы болгарских дружин. День и ночь отбивали защитники Шипки непрекращающиеся атаки неприятельских полчищ. Когда кончались снаряды и патроны, они шли врукопашную и отчаянным и стремительным штыковым ударом вновь и вновь отбрасывали наседающих турок. Бок о бок русские и болгары бились с врагами насмерть, являя примеры массового героизма и самопожертвования. «Раз, — свидетельствовал очевидец, — пятнадцать человек болгар опрокинули и погнали 180 турок под общее «ура!» и одобрительные восклицания Орловского полка, усеявшего карнизы горы». Другой раз дружинник Груднов с гранатой в руках кинулся в самую гущу нападающих. Он метнул гранату в толпу. Взрыв уложил немало неприятельских солдат. Но один из осколков угодил храбрецу в щеку. Вырвав у зазевавшегося турка ружье, он начал крушить врагов штыком и прикладом. Могучее «ура!» раздалось рядом. Это подоспевшие орловцы и ополченцы ударили по атакующим. Турки с проклятиями и воем откатились назад.
Декабрь 1877 года. Русскими войсками взята София. Пришел конец знаменитому «шипкинскому сидению». Войска генерала Скобелева и Святополк-Мирского с боями замкнули кольцо у деревни Шипка. Сверху, с вершины Святого Николая обрушили свой удар на врагов и ее защитники. Армия Сулеймана-паши сложила оружие. В этой операции наряду с Севским, Орловским, Угличским, Казанским, Подольским, Житомирским полками особо отличилось и болгарское ополчение. Оно с честью оправдало те надежды, которые возлагались на него русским командованием. В своем приказе перед решающим боем за Шипку генерал М. Д. Скобелев 24 декабря 1877 года обращался к ополченцам: «Болгары-дружинники!.. Вы с первых дней формирования болгарского ополчения показали себя достойными участия русского народа. В сражениях в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ратных товарищей — русских солдат. Пусть будет так же и в предстоящих боях! Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества, за неприкосновенность родного очага, за честь ваших матерей, сестер, жен. Словом, за все, что на земле есть ценного, святого!» И болгарские патриоты, те, что сражались в дружинах народного ополчения, те, что действовали во вражеском тылу в составе партизанских отрядов, те, что облегчали в меру своих сил русским солдатам тяготы беспримерного похода, сделали все для того, чтобы братушки как можно лучше и с меньшими потерями выполнили свою освободительную миссию.
Среди многочисленной плеяды героев болгарского ополчения особое место занимают так называемые ломские ополченцы.
Ломские ополченцы. Так их назвали по имени родного города Лом-Паланки, расположенного на правом берегу Дуная. Славился Лом бойкой торговлей, крупной по тем временам пристанью. Через Лом проходили многие торговые пути. Он связывал западную Болгарию с Румынией, Грецией и Россией. Этим каналом активно пользовались связные Центрального революционного комитета, четники и те, кто спасался от преследователей — османских палачей. Лом, его окрестности всегда таили опасности для турецких властей и их приспешников — местных богачей-арабаджиев. У жителей города