<…>
7. В целях сохранения тайны ознакомить с намерениями только абсолютно необходимых лиц, расширяя их круг лишь постепенно и как можно позже. На этот раз в любом случае надо добиться, чтобы в результате неосторожности или небрежности противнику не стало что-либо известно о наших намерениях»{124}.
Но скрыть свои грандиозные планы гитлеровскому командованию не удалось. Маршал Советского Союза Василевский[103], тогдашний начальник Генерального штаба, вспоминал:
«Советской военной разведке удалось своевременно вскрыть подготовку гитлеровской армии к крупному наступлению в районе Курского выступа с использованием в массовом масштабе новейшей танковой техники, а затем и установить время перехода противника в наступление. <…> Анализируя многочисленные разведывательные данные о характере предстоящих действий врага и о его подготовке к наступлению, фронты, Генеральный штаб и Ставка всё больше склонялись к идее перехода к преднамеренной обороне…»{125}
Прочее нас в данный момент не очень интересует. Главное, что противник пытался утаить свои замыслы, но не сумел. Однако хотелось бы уточнить: информация о планах гитлеровского командования поступала не только от военной разведки, но и от внешней разведки НКВД.
Генерал-лейтенант Вадим Алексеевич Кирпичен-ко[104], первый заместитель руководителя советской внешней разведки, рассказывал нам, что «Джон Кернкросс[105] в конце апреля, за два с лишним месяца до начала Курской битвы, передал в Москву полную информацию о том, что немецкое наступление начнётся в начале июля. Это была дешифровка телеграммы в Берлин немецкого генерала фон Вейхса[106], который готовил немецкое наступление на юге от Курска, в районе Белгорода. В телеграмме было совершенно точно указано, какими силами немцы предпримут наступление, когда, какие силы будут действовать от Орла, какие — от Белгорода, какая новая техника будет введена. Было обозначено расположение немецких полевых аэродромов и т. д., и т. п….
Но информация проверялась десятки и десятки раз!
Начальник Генерального штаба Василевский дал указание проверять её через резидентуры ГРУ, войсковую разведку, Центральный штаб партизанского движения, 4-е Управление НКГБ, занимавшееся разведывательно-диверсионной работой в тылу у немцев»{126}.
В общем, наше командование знало о планах гитлеровского командования и готовилось выдержать удар чудовищной силы, остановить неприятельские войска, а затем самим перейти в контрнаступление. Однозначно, наши спецслужбы переиграли противника… Но тут возникает вопрос: а так ли благополучно было всё у нас самих? Имел ли противник какое-то представление о планах и намерениях советского командования? И вот — свидетельство историка:
«УКР “Смерш” Брянского фронта изучало в июне 1943 г. причины “утечки” информации о предстоящих наступательных операциях. Результаты расследования начальник фронтового управления контрразведки генерал-майор Н.И. Железников незамедлительно сообщил Военному совету и в ГУКР НКО “Смерш”. Судя по тексту докладной записки, наблюдалась плохая маскировка в районах сосредоточения войск, особенно это касалось артиллерии. В итоге противник подверг авиаудару боевые позиции 7-го и 2-го артиллерийских корпусов. Контрразведчики установили и явные просчёты в работе штаба фронта. В частности, вопрос о скрытности всех подготовительных действий решался формально, не было даже разработано плана маскировки. Вместе с тем Н. Железников признал и недостатки в оперативном обслуживании штабов, а также факты, когда не удалось предотвратить переход на сторону врага некоторых военнослужащих — изменников Родины»{127}.
Вот что конкретно писалось по этому поводу в донесении Железникова:
«Как установлено (агентурным путем), противнику стало известно о подготовляемой операции из допросов наших перебежчиков (изменников Родине) и захваченных пленных (красноармейцев) при проведённой им частной операции на участке 63-й армии, где разведкой боем противником было захвачено 11 человек красноармейцев»{128}.
Пусть не смутит это читателя: мол, что за нелепость, Красная армия наступает, гонит врага с родной земли, а кто-то из её бойцов переходит на сторону противника? Пока ещё не обречённого, но близкого к тому… Так вот, случаи дезертирства и даже перехода на сторону противника происходили до самого финала войны. Причин тому много, они разные — хотя бы надежда попасть в плен к союзникам, чтобы скрыться от ответственности за преступления, совершённые на советской земле. Примеры тому можно увидеть в сообщении, направленном генерал-майором Железниковым в ГУКР «Смерш» НКО 3 августа 1943 года, в то время, когда войска Брянского фронта участвовали в Орловской стратегической наступательной операции, известной под кодовым наименованием «Кутузов»:
«Арестован бывший старшина 16-й гв. танковой бригады — Монаенко Александр Фёдорович, 1906 г. рождения.
В 1938 г., работая на Рыбинском авиазаводе, Монаенко был связан с резидентом немецкой разведки Васениным, которому передавал ценные сведения о количестве выпущенных авиамоторов, за что получил вознаграждение — 2500 руб.
В 1942 г., будучи призванным в РККА, добровольно перешёл к немцам, был перевербован и с разведцелью заброшен в тыл Красной армии.
Выполняя задание, устроился на службу в гвардейскую танковую часть, где собирал сведения о наличии танков, их боеспособности и готовился перейти к противнику, но был арестован. <…>
Арестован Сафронов Дмитрий Макарович, 1908 г. рождения. В 1941 г., находясь в Красной армии в 420-м артполку 13-й армии, добровольно сдался в плен противнику, бежал из лагеря к своей семье в дер. Кривцово Брянского района и через некоторое время добровольно поступил на службу в немецкую полицию.
Будучи полицейским, притеснял гражданское население, заставлял выполнять все грабительские налоги немецкого командования. <…>»{129}
В том же сообщении говорится, что за время «активных боевых действий», начавшихся 10 июля, из частей Брянского фронта дезертировало 32 человека, арестовано «за изменнические намерения — 81, за дезертирство — 86».
Можно предположить, что «за изменнические намерения» задерживали в основном не самых умных и опытных, но тех, кто посвящал в свои сомнения чуть ли не всех и каждого. Люди же тёртые и битые хранили всё в себе, общались лишь с себе подобными… Нет смысла объяснять, насколько опасен переход бойца на сторону противника. Контрразведчики понимали, что следует действовать на упреждение — и так возникла идея проведения оперативно-чекистских мероприятий под кодовым названием «Измена Родине».
Об итогах их проведения начальник УКР «Смерш» Брянского фронта докладывал 19 июня 1943 года комиссару госбезопасности 2 ранга Абакумову. Объектами для проведения операции были выбраны 415-я и 356-я стрелковые дивизии 61-й армии и 5-я стрелковая дивизия 63-й армии, «наиболее поражённые изменой Родине» (суровая формулировка!), из которых только в мае 43-го перешли на сторону противника 23 военнослужащих.
Для операций, которые проводились 2 и 3 июня в полосе обороны сначала 415-й, а затем 356-й дивизий (операция в полосе обороны 5-й дивизии проходила 2 июля), были отобраны наиболее надёжные люди из разведчиков и штрафников, а также офицеров Смерша. В спецсообще-нии приводятся даже характеристики некоторых из них — в подтверждение тщательности отбора:
«Юрин, 1917 г.р., уроженец Челябинской обл., русский, б/п, образование среднее, женат. В Красной армии с 1938 г., имеет два ранения. В окружении и плену не был. В штрафную роту направлен после суда за членовредительство в декабре 1942 г. (взрывом модернизированного взрывателя оторвало один палец). Проявил себя как один из лучших красноармейцев, дисциплинированный и инициативный. При личном знакомстве произвел впечатление серьёзного, умеющего выполнить ответственное здание».
Вот так судьба у человека повернулась… Ну, это для примера. А далее следует конкретное описание операций, представляющих интерес как «малоизвестные страницы войны»:
«2 июня 1943 г. в районе обороны 415-й сд действовали первая и вторая <группы>. 3 июня с.г. в районе обороны 356-й сд действовала третья группа.
Операция первой группы (разведчики) 415-й сд.
2 июня с.г. в 4.00 группа после сосредоточения на исходном рубеже подползла к немецкому проволочному заграждению, встала и, подняв руки, начала искать проход в проволочном заграждении.
Немцы сразу же заметили идущих и стали звать их к себе. Три немца во главе с офицером вышли навстречу разведчикам, сблизившись с группой у проволочного заграждения на 30 м. Разведчики забросали подошедших немцев гранатами, уничтожив трёх немцев, без потерь вернулись обратно.
Отход группы поддерживался огнём из всех видов оружия.
Операция второй группы 415-й сд (штрафники).
2 июня с.г. в 3.00 группа сосредоточилась на исходном рубеже в 100 м от противника, недалеко от нашего проволочного заграждения.
В 4.00 двумя партиями по два человека, с поднятыми руками, пошли к проволочному заграждению, один из первых держал в руках белый лист бумаги, означавший немецкую листовку.
При входе к проволочному заграждению немцев группа увидела двух немецких солдат, которые начали указывать место для прохода через заграждение.
Группа, пройдя немецкое проволочное заграждение, заметила, что от последнего к немецким траншеям идут два хода сообщения и в траншеях группу ожидают около 20 немецких солдат.