К тому же в 1956 году началось восстание в Венгрии, и часть войск округа была направлена для того, чтобы остановить кровавые события. Понятно, что в этой связи особистам пришлось проводить очень большую и серьёзную работу…
Со своими обязанностями генерал Кравченко справлялся успешно, подчинённые относились к нему с уважением и доверием. Притом в памяти у них Николай Григорьевич остался человеком, скажем так, нестандартным, не походившим на привычный образ генерала, тем более — генерала спецслужб.
Вспоминает генерал-майор Василий Афанасьевич Кириллов:
— Я его только по Прикарпатью знал, ни до этого, ни позже не встречались. У Кравченко был вид человека, который всегда о чём-то думает — задумчивый, сосредоточенный… А внешне, несмотря на свои сорок с лишним лет, он выглядел очень привлекательно. Высокий, под два метра роста, представительный такой… Волосы чёрные, седины ещё не было, волосы были длинные, он их зачёсывал назад, а они всё время опускались на лоб, и он их постоянно поправлял — такая привычка у него была. Курил трубку… Ходил он по улице очень интересно — сажёнками. Не метрами, а сажёнками! Всегда в генеральской форме, начищенный такой… Вёл он, что называется, богемный образ жизни: жены у него не было, жил один. Но на обед обычно уходил домой, дома обедал — к нему младшая сестра приезжала, готовила, а жил он рядом с особым отделом…
Совершенно необычным для генерала было и то, что в 1956 году Кравченко получил справку о среднем образовании — он экстерном прошёл курс школьного обучения за восьмой — десятый классы и успешно сдал выпускные экзамены. В общем, в генеральском чине закончил десятилетку, чего не успел сделать до службы… Ещё Василий Афанасьевич рассказал нам, что сотрудникам было известно, что к генералу иногда прилетает одна актриса — заслуженная артистка РСФСР. Кто именно, значения не имеет, но чтобы был понятен уровень, уточним, что в одной из киноверсий «Тихого Дона» она играла Аксинью. Но — от контрразведки ничего не скроешь — дама эта старалась в основном решать свои меркантильные вопросы, а когда Николай Григорьевич был уволен из органов, тут же прекратила с ним всяческие контакты. Не декабристка, в общем…
Да, генерал-майор Кравченко внезапно оказался изгнан (пожалуй, наиболее точное слово) из КГБ. Некоторые авторы пишут, что «коварный Хрущёв» не мог простить Николаю Григорьевичу его внезапного возвышения по воле Сталина и видел в нём «сталинского любимца». Но думается, что Никита Сергеевич про него и не слышал, а если и слышал, то давно позабыл. Судьбы людские у нас чаще всего ломаются по гораздо более прозаическим причинам.
«Финальная часть боевого служебного пути заслуженного генерала завершилась для него крайне несправедливым решением. Она связана с тем, что однажды во Львове, в узком кругу военнослужащих, Николай Григорьевич допустил нелестное высказывание о деловых качествах окружного военного прокурора, о чём тому стало известно. Будучи по натуре мстительным, прокурор стал искать компромат на Николая Григорьевича. По личному делу не составило труда выяснить, что до войны, в период массовых репрессий, Кравченко, начинающим сотрудником, проходил стажировку в одном из районных органов НКВД Белоруссии. Прокурор направил туда своего представителя для выявления местных жителей, подвергнутых необоснованным репрессиям. В одном из архивных уголовных дел им был обнаружен “Протокол допроса подозреваемого”, который проводился сотрудником-стажёром Н.Г. Кравченко. И хотя по тексту документа никаких нарушений закона не усматривалось, само участие в допросе человека впоследствии реабилитированного, было преподнесено как нарушение законности лицом, продолжающим занимать высокое служебное положение в органах госбезопасности. В период хрущёвского руководства тенденциозное мнение прокурора не было подвергнуто должной проверке. В результате Кравченко был разжалован в рядовые и уволен из органов без пенсии. Правда, через несколько лет половину пенсии ему восстановили. Но жизнь уже была безнадёжно надломлена…»{283}
— И ведь скомпрометировали его ни за что ни про что! На допросе он, как стажёр, присутствовал в качестве писаря — и за это его всего лишили! И звания, и пенсии. Это что, по-человечески?! — возмущается генерал Устинов.
В августе 1959 года генерал-майор — или рядовой?! — Кравченко был уволен. Не знаем, оставили ли ему награды, не совсем подходящие для статуса «красноармейца» — три ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды и нагрудный знак «Почетный чекист».
Увольнение было несправедливым и подлым, Кравченко очень тяжело его переживал. Возможно, как-то утешало то, что не с ним одним так поступили — наверное, он не раз вспоминал своего бывшего начальника генерал-лейтенанта Белкина, также разжалованного в рядовые, других руководителей Смерша, с которыми высшее руководство поступило очень и очень непорядочно.
Но что было делать? Жить дальше — других вариантов не предлагалось.
Он уехал в полюбившийся ему Калининград. К бывшим коллегам не обращался — в УКГБ по Калининградской области долго и не знали, что он тут есть, и кто он такой, зато нашёл понимание в местных партийных органах и был принят на работу инструктором парткомиссии областного комитета КПСС. Конечно, с прежними его должностями не сравнить, но работа была важной и ответственной.
Однако не забывали Николая Григорьевича и в Москве. Как нам рассказывал Иван Лаврентьевич Устинов, в конце концов удалось его реабилитировать, доказав полную его невиновность… Но всё равно остались на сердце зарубки, которые, вполне возможно, и сократили его жизнь.
Николай Григорьевич Кравченко скоропостижно скончался в Калининграде 13 апреля 1977 года, не дожив до шестидесяти пяти и унеся в могилу тайну своего внезапного возвышения.
ДЕСАНТ НА СЕЙСИН Михаил Петрович Крыгин
Сейчас уже мало кто скажет, что это за специальность — «наборщик ручного набора». А раньше именно наборщик был в типографии основным человеком, «аристократией». Хотя линотип, «строкоотливную машину», изобрели в конце XIX столетия, но и в XX веке, ещё довольно долго, такая «роскошь» была только в больших типографиях, а в малых набор был ручной. Наборщик держал в левой руке «верстатку», а правой, со скоростью автомата, выбирал из «наборной кассы» необходимые литеры, выстраивая из них на «верстатке» строки, одну за другой. Работа требовала не только сноровки, но и грамотности, в противном случае, чтобы подобрать правильные буквы, пришлось бы по три раза перечитывать каждое слово в машинописном оригинале…
До призыва на срочную службу Михаил Крыгин трудился наборщиком в типографии многотиражной газеты, что выпускалась политотделом МТС. Чтобы узнать, что это такое, заглянем в Политический словарь 1940 года издания:
«Машинно-тракторные станции (МТС) — государственные производственные предприятия в деревне, обслуживающие колхозы новой, передовой техникой (тракторами, прицепными машинами и орудиями, автомашинами, комбайнами и т. д.). МТС — важнейший рычаг социалистической перестройки сельского хозяйства. Массовая организация МТС начата в 1929 г. по предложению товарища Сталина. Они помогают колхозам лучше организовать труд, повысить его производительность и поднять доходность колхозов… В 1938 г. в СССР насчитывалось 6 350 МТС, в которых было 394 тыс. тракторов, 127,2 тыс. комбайнов, 74,6 грузовых автомобилей…»{284}.
Всё это — вводная информация, а теперь обратимся к нашему герою.
Родился он 18 июля 1918 года в селе Кабановке Кинель-Черкасского района Самарской области. Семья крестьянская, большая, пятеро детей… Как-то сумели пережить голод в Поволжье и в 1921–1922 годах, и в 1932—1933-м.
В 1929 году Крыгины вступили в колхоз — это осуществлялось тогда «добровольно-принудительным» образом, но, очевидно, польза от коллективного ведения хозяйства была, иначе пришлось бы гнуть спину на клочке земли с утра до вечера. А так Михаил сумел окончить семь классов и, видимо, с хорошими результатами — недаром же стал наборщиком. Работа при политотделе — даже на технической должности — подразумевала активное участие в комсомольской и общественной жизни. Известно, что Михаил входил в агитбригаду, занимался художественной самодеятельностью. Личная жизнь его тоже была успешной — женился довольно рано, но счастливо…
В 1939-м его призвали на срочную службу, и путь ему лежал дальний — в город Владивосток. В то время бурно развивались советские ВМС: совсем недавно, 11 мая 1937 года, Северная военная флотилия была преобразована в Северный флот, а немногим более чем двумя годами раньше, 11 января 1935 года, Морские силы Дальнего Востока были переименованы в Тихоокеанский флот. Туда, на Тихий океан, и получил назначение Михаил.
Можно думать, что ему пришлось пережить некоторое разочарование: вместо романтической службы на боевом корабле ему была предложена (в армии «предложение» — это приказ, и выбирать не приходится) служба на берегу. Краснофлотец Крыгин окончил курсы младших командиров во Владивостоке, а затем был направлен в 39-й отдельный батальон местной противовоздушной обороны Тихоокеанского флота. Но тут, очевидно, обратили внимание на его активность и грамотность, и Михаил был направлен на военно-политические курсы, откуда вернулся заместителем политрука. Что это такое — мы уже объясняли.
В 41-м, когда началась война, моряки-тихоокеанцы, как и все дальневосточники, с волнением слушали сводки Совинформбюро и ждали нападения японских милитаристов. Но те гадали, кто кого возьмёт на советско-германском фронте, а потому ограничивались разного рода провокациями и строили «амбициозные», весьма сомнительные по своей выполнимости, планы. Так, «в Японии продолжали надеяться на приход “благоприятного момента” для сокрушения Советского Союза. Планом операций против советских войск на Дальнем Востоке на 1943 г. предусматривалось наступление из районов Маньчжурии основными силами на восточном направлении (17 пехотных дивизий) и частью сил (5 пехотных и 2 танковые дивизии) — на северном.