ских граждан пришлось арестовать за активное противодействие мерам, проводимым советским командованием»{362}.
Затем, уже в конце 1944 года, Николай Николаевич руководил оперативной группой ГУКР «Смерш», боровшейся с немецкой разведкой на территории Югославии. Работа была успешной — в частности, на 26 декабря военные контрразведки разыскали и задержали 14 агентов немецкой военной разведки и 45 тайных сотрудников контрразведывательных органов…
11 января 1945 года Берия подписал приказ о создании института Уполномоченных НКВД СССР по фронтам «для обеспечения очистки фронтовых тылов действующей Красной армии от вражеских элементов». В качестве уполномоченных на семь основных из десяти действующих фронтов были направлены, в основном, руководители из НКГБ и Смерша. Из ГУКР НКО были три человека: Абакумов, передав бразды правления Смершем Бабичу, отправился на 3-й Белорусский фронт к генералу Черняховскому[270], Ме-шик, один из заместителей Абакумова, поехал на 1-й Украинский фронт, к маршалу Коневу, а Селивановский — на 4-й Украинский фронт, к генералу Петрову. Заместителем у Николая Николаевича стал генерал-лейтенант Ковальчук, начальник УКР «Смерш» фронта.
В общем, можно понять, что работу генерал-лейтенант Селивановский проводил очень серьёзную, ну а далее — была такая поговорка при Советской власти — «по труду и честь». За время существования Смерша, в 1943–1945 годах, он был награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Суворова II степени и Кутузова I степени. Первый свой орден Красного Знамени, как мы уже говорили, он получил ещё в начале апреля 1943-го, а четвёртый получит в 1949 году. Был также ещё орден Знак Почёта, полученный в 1937 году. Но четвёртый орден Красного Знамени оказался для него последним.
Послевоенная карьера генерала шла очень успешно: в течение года Селивановский состоял, как это официально называлось, «советником НКВД СССР при Министерстве общественной безопасности Польши», а в мае 1946 года был назначен заместителем министра госбезопасности. Притом до ноября 1947 года Николай Николаевич возглавлял и Третье главное управление МГБ СССР — военную контрразведку, сменив на этой должности (под другим названием, но не суть важно) Абакумова. Как видно, Виктор Семёнович очень его ценил — абы кому не передашь своё любимое детище, каковым, определённо, являлся для Абакумова Смерш.
Затем Николая Николаевича на 3-м Главном управлении сменил другой бывший заместитель руководителя ГУКР «Смерш» — Николай Андрианович Королёв, а Селивановский, продолжая оставаться заместителем министра, был также председателем учёного совета МГБ СССР и даже, с 1950 года, председателем комиссии по выездам за границу при ЦК ВКП(б).
…О том, что было дальше, долго рассказывать не хочется — впрочем, читателю, к сожалению, всё и так уже понятно.
«В августе 1951 <Селивановский> был снят с занимаемых должностей и в ноябре арестован “по делу Абакумова”; в марте 1953 года освобождён за отсутствием состава преступления; в июне уволен в запас по состоянию здоровья»{363}.
Однако новая власть не могла не рассчитаться с бывшим заместителем Абакумова: не то летом, не то осенью 1953 года формулировка увольнения была изменена на «по данным, дискредитирующим звание лица начальствующего состава МВД»…
Казалось, что жизнь кончилась. Но впереди у него были ещё многие десятилетия: Николай Николаевич Селивановский умрёт 2 июня 1997 года; он похоронен в Москве, на Введенском кладбище.
ВОЙНА В ЭФИРЕ И ЗА ЛИНИЕЙ ФРОНТА Георгий Валентинович Утехин
Можно сказать, что на службу в органы безопасности Георгий Валентинович Утехин пришёл в 1933 году из кино. С 1919 года он учился в театральном училище в городе Симбирске, в 1926-м поступил в Ленинградский фототехникум, после окончания которого в 1930 году работал помощником кинооператора на Ленинградской фабрике «Союзкино».
Впрочем, это только часть его биографии — были моменты и несколько иного плана. Родился он в Санкт-Петербурге в 1906 году (точная дата нигде не зафиксирована!), в семье военного врача. О служебном положении отца можно только догадываться, хотя — столичный Петербург, войска, в основном, гвардия, — так что, всего скорее, папенька пребывал не менее как в штаб-офицерских чинах[271]. Потом, очевидно, мировая война и последующие события вынесли семью Утехиных из Петрограда в провинцию, где во многих отношениях было несколько проще… Пятнадцатилетний Георгий стал «встраиваться» в новую жизнь и с 1921 года трудился делопроизводителем, а затем техническим секретарём в комитете комсомола 3-го Симбирского патронного завода. Потом была служба в отряде ЧОН ГПУ, в Туркестане, где ему, вроде бы, пришлось драться с басмачами. Возвратившись в Симбирск в 1924 году, Утехин окончил школу 2-й ступени и работал кочегаром и помощником электромонтёра на том же патронном заводе. Но через год его зачем-то занесло в далёкий Андижан, где он трудился на маслозаводе «Красный Узбекистан», после чего возвратился в город на Неве, имея прекрасную трудовую, боевую и общественную биографию, что открывало перед ним все дороги, которые могли оказаться наглухо закрытыми при «неправильном», так сказать, происхождении. Всё-таки военврач считался «царским чиновником».
Ну а в 1933 году Утехин был приглашён на работу в ОГПУ, и вся довоенная его служба проходила в Ленинграде. Сначала — в особом отделе Ленинградского военного округа, потом — в экономическом отделе Полномочного представительства ОГПУ/УНКВД по Ленинградской области. В конце 1940 года он стал начальником экономического отдела областного управления, а в марте следующего года возглавил контрразведывательный отдел УН КГБ по Ленинградской области.
После начала Великой Отечественной войны Утехин, как и многие «территориалы», был переведён в военную контрразведку. Майор государственной безопасности, он возглавил Особый отдел НКВД 23-й армии Ленинградского фронта. Точную дату его вступления в должность мы не знаем, так что кто именно командовал тогда войсками объединения — генерал-лейтенант Пшенников[272], генерал-лейтенант Герасимов[273] или уже генерал-майор Черепанов[274] — сказать трудно.
23-я армия была сформирована в Ленинградском округе в мае 1941 года и прикрывала установленную после Зимней войны границу с Финляндией, участок, проходивший по Карельскому перешейку севернее и северо-восточнее Выборга — от Финского залива за Ладожское озеро и город Сортавалу.
Подробно описывать ожесточённые бои, происходившие здесь в августе-сентябре 41-го, мы не станем, ограничившись обобщением из «Истории Второй мировой войны»:
«Большого напряжения достигла борьба на северных и северо-восточных подступах к Ленинграду. Но и здесь враг не добился намеченных целей.
Наступление Юго-восточной армии финнов к 1 сентября было остановлено у государственной границы 1939 г. — в Карельском укреплённом районе. Войска 23-й армии под командованием генерала А.И. Черепанова во взаимодействии с силами Краснознамённого Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и авиацией Северного флота отразили все попытки финнов прорвать оборону, нанесли противнику серьёзный урон и в конце сентября вынудили его прекратить наступательные действия. Фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г.»{364}.
«Фронт стабилизировался»… «противник прекратил наступательные действия»… Звучит даже успокаивающе, но это совсем не значит, что на данном участке нет совершенно никакой войны и противостоящие стороны, не обращая внимания друг на друга, живут «параллельной» мирной жизнью. «Параллельной» — потому что так расположены окопы по отношению друг к другу. Впрочем, о том, что происходило на фронте, можно узнать из боевых хроник и воспоминаний, а нам гораздо интереснее то, что такие условия весьма способствовали организации тайной войны. В тыл 23-й армии Абвер, «Цеппелин» и тому подобные «конторы», в том числе, разумеется, и финская военная разведка, направляли не «муку грубого помола», как в 1941-м, а достаточно квалифицированную агентуру. В докладной записке особого отдела, адресованной представителю Ставки на Ленинградском фронте маршалу Ворошилову, содержатся тому примеры:
«Агент германской разведки Сигушин Тимофей Тимофеевич, русский, б/п.
В ноябре 1941 г. Липицо-Зыбинский район Тульской области, где проживал Сигушин до службы в Красной армии, был оккупирован немцами.
Во время нахождения его на оккупированной территории за несколько дней до освобождения от немцев с. Вос-кресеновка Сигушин был завербован находящимся у него на квартире немецким офицером для разведывательной деятельности, от которого получил задание — остаться в селе, внедриться в Красную армию и проводить там разложенче-скую работу среди красноармейского состава, создавая изменнические группы для перехода к немцам.
После освобождения с. Воскресеновка от немцев Сигушин был направлен в спецлагерь НКВД, откуда прибыл на Ленинградский фронт и зачислен в 98-й сп 10-й сд.
Выполняя задание немцев, Сигушин проводил контрреволюционную, разложенческую агитацию и совместно с другими агентами разведки противника Шадским и Осокиным сколачивал изменнические группы из числа малоустойчивых красноармейцев. <…>
В сентябре с.г. в 1025 стр. полку 291-й стр. дивизии ликвидирована изменническая группа в составе 9 человек, возглавляемая красноармейцем Савицким.
Активным участником группы являлся сержант Громов, член В КП (б), неоднократно участвовавший в сборищах группы и обсуждавший в контрреволюционном духе решения правительства, извращая установки, полученные в партийной организации, а потом Громов дал согласие Савицкому на переход к противнику и готовился его осуществить совместно с группой.