<…>»{365}
Конечно, теперь кто-то может рассуждать, что всё это на самом деле было придумано особистами и вышеуказанные «товарищи», приговорённые к высшей мере наказания, — невинные жертвы «незаконных репрессий». Но вот цифры из той же докладной записки: с начала войны и до 1 мая 1942 года на Ленинградском фронте перешли на сторону противника 1505 военнослужащих, с мая по 1 декабря 1942 года — 249 человек. Кстати, из этих 249 человек 32 относились к 23-й армии. (Малоизвестный факт, но в том же документе сказано, что в 1942 году в оборонявшей Ленинград 55-й армии были случаи «братания» с гитлеровскими вояками!) В общем, всё было очень непросто… Но это понятно и без нас.
Георгий Валентинович работал хорошо и, что не менее важно, находился в контакте с командованием армии. Свидетельством тому — характеристика, очевидно данная ему перед назначением на новую должность:
«Тов. Утехин оказывает энергичную помощь Военному совету и политотделу армии в наведении твёрдого воинского порядка, в насаждении железной воинской дисциплины и в борьбе с аморальными явлениями в армии… сочетает богатый практический опыт с умением глубоко анализировать и обобщать факты, доставляя ценные материалы Военному совету и политотделу армии. Отличительной чертой работы Утехина являлась прямая, острая постановка перед командованием армии актуальных вопросов. Пользовался заслуженным авторитетом среди начальствующего состава армии»{366}.
14 января 1943 года полковник Утехин был назначен начальником особого отдела 2-й гвардейской армии Южного фронта. Армия, которой командовал генерал Малиновский — вскоре его сменит генерал Крейзер[275], — отличилась в Сталинградской битве, сыграв решающую роль в отражении удара немецких войск, пытавшихся деблокировать окружённую группировку со стороны Котельниково. 13-го февраля части 2-й гвардейской освободили Новочеркасск и до июля остановились перед «Миус-фронтом» — оборонительным рубежом немцев на западном берегу реки Миус. Прорыв «Миус-фронта» произойдёт уже после того, как Георгий Валентинович будет отозван в Москву, где его ожидало новое назначение.
21 апреля 1943 года Сталин утвердил положение о Главном управлении контрразведки «Смерш» и его органах на местах. В 5-м разделе, «Организационная структура органов Смерш», указывалось:
«3-й отдел — борьба с агентурой противника (парашютистами), забрасываемой в наш тыл;
4-й отдел — контрразведывательная работа на стороне противника в целях выявления каналов проникновения агентуры противника в части и учреждения Красной армии»{367}.
Изначально Утехин возглавил 3-й отдел. Говоря о работе этого отдела, прежде всего нужно отметить следующее:
«Во время Второй мировой войны спецслужбы освоили новую сферу противоборства — радиоэфир. Здесь, в так называемом “четвёртом измерении”, разгорелась настоящая битва. Радиоигры с разведкой противника стали одним из направлений деятельности контрразведки. Первой на вооружение приняла их немецкая контрразведка, затем — контрразведка НКВД и ГУКР “Смерш”.
“Война в эфире” с германскими спецслужбами была начата в 1942 году. Её вели 4-е Управление под руководством П.А. Судоплатова, 1-й (немецкий) отдел 2-го Управления, в составе которого функционировало отделение по радиоиграм, а также территориальные органы НКВД СССР»{368}.
Нет смысла объяснять, что, когда несколько структур занимаются одним и тем же делом, тем более — прикрытым завесой секретности, они, в конечно итоге, могут начать «играть» друг против друга. К тому же дезинформация, подготовленная, допустим, Управлением особых отделов, вполне могла противоречить тому, что передавала гитлеровцам военная разведка.
И вот — пример сказанному.
«Весной 1943 года при отступлении немецких войск из Краснодарского края орган германской военно-морской разведки оставил в станице Славянской двух своих агентов (Рашида Мухаммедова и Виталия Яковлева) с радиостанцией.
Продержались они недолго. После двух сеансов связи советские контрразведчики вычислили место, откуда велась радиопередача. Правда, без шума агентов задержать не удалось: Яковлев был убит, а Мухаммедов ранен в перестрелке.
Было решено начать радиоигру, при этом переместив радиоточку в новое место…»{369}
Операция получила кодовое наименование «Салават». А дальше вышло именно так, как мы говорили:
«Работа радиоточки “Салават” была замечена службами радиоперехвата и дешифрования НКГБ СССР, которые, естественно, не знали о радиоигре военных контрразведчиков. Руководство НКГБ СССР обратило внимание ГУКР “Смерш” на переговоры противника, в которых сообщалось о передвижениях войск в полосе ответственности Северо-Кавказского фронта, полагая, что это явится основанием для розыска немецкого агента. В свою очередь ГУКР “Смерш” запросил Управление контрразведки “Смерш” СКФ. 29 апреля 1943 г. начальник УКР СКФ генерал-майор М.И. Белкин доложил заместителю начальника ГУКР “Смерш” НКО СССР генерал-майору П.Я. Мешику: “Сообщенные Вами данные по материалам ‘радиоперехват’ о получении немцами сведений военно-разведывательного характера являют-ся нашим ‘дезом’, сообщенным германской военно-морской разведке по рации агента ‘Салават’… Для ориентировки по делу просим дать указание в дальнейшем о контроле в эфире за сообщениями германской военно-морской разведки, касающимися работы на рации ‘Салават’, и результаты сообщать нам”»{370}.
По этой причине Ставка и приняла решение передать почти все радиоигры, так сказать, в одни руки. (Заметим, что описываемое нами выше происходило уже в то время, когда «хозяин» у радиоигр был один — и то проблемы возникали…)
«Как известно, решение ГКО по указанному выше вопросу было принято в апреле 1943 г., практически одновременно с реорганизацией Управления особых отделов НКВД в Главное управление контрразведки НКО “Смерш”. Как и предлагал Л.П. Берия, в Генеральном штабе создали специальную группу по подготовке дезинформационных материалов. Более того, вся работа по организации и проведению радиоигр с противником была сконцентрирована в ГУКР НКО “Смерш”, куда в полном составе перешло одно из отделений 1-го отдела Контрразведывательного управления НКВД СССР, ранее отвечавшее за радиоигры. В штате вновь созданного Главного управления военной контрразведки Наркомата обороны предусматривался 3-й отдел с задачей организации войны в эфире — проведения операций литер “Э” (эфир). Начальником отдела стал полковник Г.В. Утехин, а затем генерал-майор В.Я. Барышников.
С этого времени и до конца Великой Отечественной войны за разработку планов радиоигр, координацию работы фронтовых аппаратов Смерша и соответствующих управлений и отделов военных округов отвечали сотрудники 3-го отдела Г. Григоренко, С. Елин, И. Лебедев, Д. Тарасов. Они же зачастую непосредственно работали с перевербованными агентами-радистами, участвовали в поимке немецких шпионов»{371}.
Уточним, что радиоигра «Салават» продолжалась до сентября 1943 года — и весьма успешно. В частности, 27 августа, «по приглашению» «Салавата», с самолёта с парашютами были сброшены три немецких агента, которых «смер-шевцы» взяли без единого выстрела.
Но это, разумеется, отнюдь не «рекорд» по количеству арестованной агентуры врага. К примеру, в результате реализации операции «Арийцы» было сожжено два тяжёлых самолёта Ю-290, захвачен 21 и уничтожено 12 десантников и членов экипажей самолётов…
Закрывая тему, можем сказать, что «всего за годы Великой Отечественной войны органами советской контрразведки было проведено 183 радиоигры с противником, ставших, по сути, единой “Большой игрой” в радиоэфире. На немецкие спецслужбы обрушилась масса умело подготовленной и выверенной дезинформации, значительно снизившей эффективность их работы. Франц фон Бентивеньи[276], в частности, отмечал: “По нашей оценке, исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом. По данным, которыми располагал абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной армии немецкий агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационным материалом”.
В “войне в эфире” советские контрразведчики широко применяли новейшие оперативно-технические средства»{372}.
Кстати, «во время радиоигр было выявлено и обезврежено свыше 400 агентов и официальных сотрудников немецкой разведки.
Во многом это стало возможным благодаря тому, что по инициативе В.С. Абакумова органы госбезопасности добились правовой возможности освобождать от ответственности за шпионаж тех агентов противника, кто добровольно явился с повинной, не желая выполнять задания германской и иных разведок»{373}.
У истоков этой работы и стоял Георгий Валентинович Утехин, и в том, что были достигнуты такие успехи — немалая его заслуга. Наградой за эту работу полковнику стал орден Отечественной войны I степени, полученный в ноябре 43-го, а в феврале того же года он был награждён орденом Красного Знамени.
23 сентября 1943 года полковник Утехин был назначен начальником 4-го отдела, занимавшегося «зафронтовой работой» — внешней контрразведкой, как это называется в разведке.