карчук[306]. Выслушав Иванова, полковник ответил, что обязательно придёт на сборный пункт, но сначала уничтожит немецкое подразделение, обнаруженное его разведкой. А вот в селе Зимовники ночью был задержан мотоциклист в немецкой форме и с наградами, как оказалось — местный житель, полгода воюющий за гитлеровцев. При себе он имел фотографии казней советских граждан, в которых участвовал… Так как вёл он себя нагло и, вроде, пытался бежать, то часовые забили его сапёрными лопатками, в чём поутру и повинились перед Ивановым. Леонид был обязан сообщить об этом самосуде в прокуратуру, но там, как говорится, информацию «приняли к сведению» — без последствий… Почти ежедневно особисты сталкивались и вступали в бой с немецкими патрулями и разведгруппами, задерживали вражеских агентов.
«В боях за Сталинград в августе 1942 года военные контрразведчики „арестовали и разоблачили 110 немецких шпионов“. Из них 97 человек было задержано на линии фронта, 3 человека — „в тылу фронта и сборно-пересылочных пунктах“ и 10 человек — „разоблачено агентурным путем“»[307].
В эту работу внёс свой достойный вклад и Леонид Георгиевич Иванов.
Как раз в то время, в конце июля, Верховный Главнокомандующий подписал свой знаменитый приказ № 227.
Вот что вспоминал по этому поводу генерал-майор Иванов:
«Приказ № 227 имел прямое, непосредственное отношение и к особым отделам. С учётом изменившихся требований и, в целом, обстановки, многое надо было срочно менять в своей работе, и вообще, работать активнее и изобретательнее. Вскоре после издания этого приказа мы получили указание собрать информацию о реакции личного состава частей и соединений на этот приказ…
В целом приказ № 227 личным составом одобрялся. Но были высказывания, что приказ опоздал, что издать его надо было раньше, после трагедии на Юго-Западном фронте, когда был сдан город Харьков. А дело дошло до крайней точки, чего нельзя было допускать.
Другие высказывали мнение, что теперь бойцы будут находиться как бы между двумя огнями — впереди немцы, а сзади свои. Высказывались опасения, что в результате ошибок, которые могут быть допущены в сложной боевой обстановке, будет неправомерно применяться оружие. Отмечалось, что нет чёткого перечня причин, по которым офицеры могут направляться в штрафбаты, а солдаты в штрафроты, что также может привести к необоснованным решениям.
Но ещё раз повторяю, приказ № 227 был встречен с одобрением»[308].
Зато сегодня о нём можно прочитать немало негативных отзывов. Повторять не будем, и без того в зубах навязло. Но, что интересно, в приказе есть два абзаца — один большой, другой всего на две строки, которые тщательно обходят и, назовём их так, сторонники приказа, и его противники. Там сказано:
«После своего зимнего отступления под напором Красной армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникёров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели своё действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?»[309]
Получается, что — к разочарованию одних — и у «цивилизованных» немцев были те же самые заградотряды, появившиеся раньше, нежели в Красной армии; но — к ужасу других — РККА и лично товарищ Сталин переняли опыт гитлеровского вермахта! Но чему удивляться? Хотя Великая Отечественная война, вне всякого сомнения, носила идеологический характер, всё-таки идеология, что бы ни пытались утверждать сами идеологи, носила «надстроечный» характер, а методы вооружённой борьбы определялись в первую очередь не трудами «классиков», но характером и уровнем боевой техники и вооружения. Да, раньше, «на той единственной Гражданской»[310], можно было побеждать «с Лениным в башке и с наганом в руке»[311], а вот в Великой Отечественной войне, как оказалось, какую бы цель ни преследовала та или другая сторона — «возвышенную» или «грабительскую» — без заградотрядов и штрафбатов было не обойтись. Кстати, не нужно считать, что в заградотрядах служили некие садисты, которые «воевали» исключительно против своих же солдат.
«В боях за Сталинград из-за больших потерь отдельные части не в состоянии были удерживать оборону. По требованию командования заградительные отряды вступали в бой с противником и успешно сдерживали его натиск. <…>
15 и 16 сентября 3-й заградительный отряд 62-й армии успешно вёл бои с превосходящими силами противника в районе железнодорожного вокзала Сталинграда. Несмотря на свою малочисленность, заградительный отряд не только отбивал атаки противника, но и наступал, причиняя значительные потери противнику, и обеспечил переправу через Волгу частей 13-й гвардейской стрелковой дивизии… 4-й заградительный отряд 62-й армии в течение четырёх суток отражал атаки противника на подступах к важной высоте и удерживал свой рубеж до подхода воинских частей»[312].
Кажется, нам пора задуматься о «реабилитации» заградительных отрядов, в которых служили точно такие же советские воины, как и в других боевых подразделениях, и эти воины все вместе приближали Победу — каждый на вверенном ему участке.
Впрочем, сталинградцы отважно дрались и без всяких заградотрядов. 302-ю стрелковую дивизию, в которой тогда служил Иванов, в сентябре принял тот самый отважный полковник Макарчук, и в ночь на 29-е число соединение дерзко атаковало войска противника, находившиеся в районе села Садовое — в двадцати пяти километрах за линией фронта. В том бою были разгромлены три румынских полка, убито более двух тысяч человек, захвачено 17 танков и 15 артиллерийских орудий, а также взято большое количество секретных документов, представлявших особый интерес для нашего командования.
Леонид Георгиевич вспоминал, что в это время ему, как и всем фронтовым контрразведчикам, приходилось трудиться круглосуточно: оперативной работой они занимались ночью, а днём участвовали в боевых действиях. Тем временем советские войска уже начали подготовку к переходу в контрнаступление.
«Важнейшими задачами этого этапа было решение об осуществлении перегруппировки войск и максимальной скрытности подготовки к наступлению.
В этот период особые отделы большое внимание обращали на недопустимость утечки секретов к противнику по любым каналам, нарушений в управлении войсками по различным линиям связи, болтовни, утраты документов. <…>
…Особенно важным становилось недопущение измены — скрытного перехода человека или группы лиц на территорию противника. Особенно важным становился контроль за перемещением военнослужащих, да и гражданского населения в прифронтовой и околофронтовой полосе.
Было несколько случаев задержания неприятельских агентов, пытавшихся в ночное время корректировать огонь и налёты авиации с помощью световых сигналов. Замечу, что работали они достаточно грубо, топорно. При допросах показали себя людьми малообразованными и запуганными»[313].
Между прочим, с этими самыми «сигнальщиками» не всё было так уж и просто. Старший майор госбезопасности Воронин[314], начальник УНКВД по Сталинградской области, сообщал командующему Донским фронтом генерал-лейтенанту Рокоссовскому 16 октября 1942-го:
«Немецким командованием под Сталинградом созданы краткосрочные курсы по подготовке ручных ракетчиков для заброски их в тыл наших войск. Месторасположение курсов — небольшая лесная балка, что находится западнее высоты 102,0 (Мамаев курган).
Курсы ракетчиков комплектуются из военнопленных красноармейцев, возглавляются офицером, русским по национальности (фамилия неизвестна). На курсах занимается 8 человек, в том числе бывший красноармеец 38-й мотострелковой бригады Семёнов. Другие по фамилии не выявлены. Четверо из курсантов переодеты в гражданскую одежду»[315].
Можно понять, что немецкая разведка работала очень серьёзно. Прошли времена «муки грубого помола», когда абверовцы вербовали пленных и в тот же день перебрасывали их обратно через линию фронта — теперь даже «сигнальщики» (казалось бы, чего проще — «подвесить» ракету над объектом?) обучались на соответствующих курсах. И вот в этих усложнившихся условиях военным контрразведчикам следовало обеспечить скрытность перегруппировки войск перед готовившейся операцией…
Дальнейшее известно достаточно хорошо. 19 ноября перешли в контрнаступление войска Юго-Западного и Донского фронтов, 20-го — войска Сталинградского фронта.