В очерке «Беру командование на себя…», опубликованном в сборнике «Военные контрразведчики. Особым отделам ВЧК — КГБ 60 лет», корреспонденты газеты «Известия» Леонид Колосов и Вадим Кассис процитировали архивную справку, очевидно полученную ими в то время из Архива КГБ СССР:
«В 1941 году Фёдоровским РВК Кравцов был призван в Советскую армию и по окончании годичной авиационной, а затем военно-политической школ в июне 1943 года назначен в отдел контрразведки „Смерш“ Приволжского военного округа на должность оперуполномоченного»[454].
Естественны вопросы: а почему он провёл в школе год? почему потом не летал? и что это было — «военно-политическая школа» или курсы контрразведки?
Авторы, писавшие о Кравцове, либо темнят — как Колосов и Кассис, — скрывая своё незнание (оно понятно, далеко не все материалы открыты — и даже далеко не всё сохранилось!), либо многозначительно предлагают за истину свои версии. Например, что сразу после Омской школы Григорий был направлен на фронт, ранен в воздушном бою и больше летать не мог. Мол, потому-то он и отправился на курсы политработников… Но эти версии ничем не подтверждены, зато их опровергает авторитетный Краткий биографический словарь «Герои Советского Союза»: «В Советской армии с сентября 1941 г. Окончил военную авиационную школу пилотов в Омске, а затем военно-политическую школу. В боях Великой Отечественной войны с июля 1943 года»[455].
Сроки учёбы не обозначены, и про Приволжский военный округ также ни звука. Хотя во второй книге 5-го тома сборника документов «Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне» биография Г. М. Кравцова дана так: «…С 1941 г. служил в Красной армии. С начала 1943 г. — офицер-политработник. С середины 1943 г. проходил службу в отделе контрразведки „Смерш“ Приволжского военного округа.
В январе 1944 г. подал рапорт командованию с просьбой направить его в действующую армию, с аналогичной просьбой обращался в Главное управление контрразведки „Смерш“ в мае 1944 г. С августа 1944 г. служил оперуполномоченным ОКР „Смерш“ 69-й армии 1-го Белорусского фронта…»[456]
В общем, можно понять, что, не став по какой-то причине лётчиком (известно, что не каждый, поступивший в лётное училище, сможет потом летать), повоевал на фронте «политрабочим», как некогда говорилось, а затем, пройдя соответствующие курсы, был зачислен в Смерш.
В известной нам уже справке указано: «В августе 1944 года по его личной просьбе направлен в действующую армию оперуполномоченным ОКР „Смерш“ 69-й армии. К выполнению служебных обязанностей относился добросовестно, проявлял личную храбрость»[457].
Ладно, примерное представление получили — и продолжим рассказ про те события, в реальности которых мы уверены.
Лейтенант Кравцов прибыл в действующую армию на финальном этапе Белорусской стратегической наступательной операции, вошедшей в историю под кодовым наименованием «Багратион», и это было отнюдь не самое простое время.
«В полосе 1-го Белорусского фронта 2 августа гитлеровцы нанесли сильный контрудар по соединениям 2-й танковой и 47-й армий, действовавших под Варшавой. Но советские войска, заняв оборону, отбили этот натиск, стабилизировали положение, а затем возобновили наступательные действия. Бои день ото дня становились всё напряжённей, особенно на подступах к Праге <предместью Варшавы. — А. Б.> и на пулавском и магнушевском плацдармах на Висле. Однако добиться существенного развития успеха при остром недостатке боеприпасов и усталости войск фронт не мог.
Достигнув рубежа Елгава, Добеле, Августов и рек Нарев и Висла, советские войска 29 августа 1944 г. успешно завершили Белорусскую стратегическую операцию. В последующем войска 1-го Белорусского фронта, действуя на территории Восточной Польши частью своих сил, захватили плацдармы на реке Нарев в районах Ружан и Сероцка. 14 сентября была освобождена Прага…»[458]
Оперативная обстановка, в которую пришлось окунуться Григорию, также была очень непростой. Враг оказался не только впереди, но и в тылу, и сзади, а зачастую и совсем рядом.
В частности, начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник Малинин[459] подписал 23 августа следующее распоряжение:
«По достоверным данным, частям Польской крайовой армии[460] отдан приказ — любыми средствами прорваться за р. Висла и выходить в окрестности Варшавы.
Отмечены случаи, когда мелкие группы Армии крайовой пытаются прорваться за р. Висла, переодеваясь в крестьянскую одежду, а также транспортировать вооружение на крестьянских подводах вплоть до миномётов и станковых пулемётов.
Командующий фронтом приказал:
Принять решительные меры к тому, чтобы не допустить перехода за р. Висла хотя бы самых мелких групп Армии крайовой. Перехватывать и разоружать группы крайовцев в соответствии с Директивой ставки Верховного Главнокомандования. <…>»[461]
Кстати, логика этого приказа была предельно проста: вместе с войсками Красной армии сражались тогда и боевые соединения Войска Польского. В частности, в состав 1-го Белорусского фронта входили 1-я пехотная дивизия имени Тадеуша Костюшко и 1-я танковая бригада имени Героев Вестерплятте. Хочешь сражаться за свободную Польшу? Поступай в эти соединения! Хоть с личным MG[462] приходи — никто тебе слова укора не скажет. Но если ты переодеваешься в крестьянскую одежонку, заваливаешь MG сеном и пытаешься пересечь на телеге линию фронта, то тут к тебе неизбежно возникает немало вопросов, и первый из них: «В какую сторону застрочит теперь твой пулемёт?»
И вот ещё информация: «Для нормализации жизни на освобождённой советской и польской земле была усилена борьба против гитлеровской агентуры — националистических банд. Не имея никакой опоры среди населения, бандиты занимались террором: убивали местных активистов, пытались срывать призыв в Советскую армию и Войско Польское, разрушали коммуникации и линии связи, нападали на тылы и мелкие гарнизоны советских войск, на помещения местных партийных, советских и общественных организаций. В результате принятых мер вооружённые банды в прифронтовой полосе были в основном ликвидированы»[463].
Ну, относительно неимения у бандитов «никакой опоры среди населения», особенно в первые месяцы после освобождения польских территорий от гитлеровцев, можно поспорить, но всё остальное было очень серьёзно…
Вот и приходилось войскам по охране тыла, частям Красной армии и, безусловно, сотрудникам Смерша и воинским подразделениям, приданным соответствующим структурам военной контрразведки, принимать те самые «меры» и против оставшихся на польской земле бандитов, и против тех, кто по тем или иным причинам, но с оружием, пытался уйти на запад…
Ну а теперь — ещё более конкретно, применительно к нашему герою.
Григорий Кравцов проходил службу в отделе контрразведки «Смерш» 134-й стрелковой дивизии, входившей в состав 69-й армии 1-го Белорусского фронта. Фронтом в то время командовал маршал Рокоссовский, в ноябре его сменил маршал Жуков; командармом 69-й армии был генерал Колпакчи[464]. Командир 134-й дивизии генерал-майор Марцинкевич[465] погиб в боях на Висле, следующий командир ещё не был назначен — впоследствии им станет генерал-майор Владимир Филиппович Стенин[466], — а соединением временно командовал Герой Советского Союза полковник Бойцов[467], отважный и опытный офицер, но, к сожалению, с очень низким образовательным уровнем… Потому-то он и не стал комдивом.
Войска фронта готовились к проведению Висло-одерской операции, имевшей целью разгромить немецко-фашистскую группу армий «А», полностью освободить от захватчиков польскую землю и обеспечить благоприятные условия для решительного удара по «логову зверя» — Берлину. Разумеется, что подготовка эта происходила по ходу развития наступления: останавливаться было нельзя, следовало гнать и гнать войска противника, не давая им возможности закрепиться на каком-либо выгодном рубеже…
16 декабря 1944 года начальник отдела контрразведки «Смерш» 69-й армии гвардии полковник Бусько[468] подписал приказ о поощрении лейтенанта Кравцова. Кстати, в Ленинграде, где Иван Григорьевич служил до войны, он был человеком легендарным — в 1923 году именно он, молодой чекист Бусько, застрелил при задержании знаменитого питерского налётчика Лёньку Пантелеева[469]. Хотя и сам Лёнька, державший в страхе «город трёх революций», был совсем не старым — всего-то на год и старше Ивана.
Приказ начальника ОКР «Смерш» армии гласил:
«Оперуполномоченный отдела контрразведки „Смерш“ 69-й армии лейтенант Кравцов Григорий Михайлович… обладая личной храбростью, умея сочетать свой долг патриота-офицера с кропотливой работой контрразведчика, в ночь с 8 на 9 ноября 1944 года, действуя с группой захвата, ворвался в траншею противника (в районе высоты 145,7, что восточнее деревни Борички), участвовал в рукопашном бою с противником и, захватив пленного, уничтожил 6 немецких солдат, при этом организовав прикрытие отходящей группы, явился в свои траншеи с контрольным пленным.
Приказываю:
За хорошую постановку агентурно-оперативной работы в обслуживаемом объекте, проявленную смелость и отвагу оперуполномоченному отдела контрразведки „Смерш“ 69-й армии лейтенанту Кравцову объявить благодарность и представить к правительственной награде.