Пересказывать хода собрания не будем — чтобы всё понять, достаточно того, что сказал на нём Пидемский. Он говорил так:
«Мне непонятно, во-первых, то, почему сегодняшние „обличители“ генерала все годы, когда он, по их словам, „разлагался“ и разлагал подчинённых „совместной пьянкой“, молчали, хотя партийных собраний за это время прошли десятки. Ни разу не заходили они и в партбюро. Во-вторых, можно ли считать моральным разложением совместный воскресный выезд начальников и подчинённых, не занятых работой, на рыбалку или по грибы и „распитие“ там за завтраком по сто — сто пятьдесят „фронтовых“. Пусть выступят и скажут, кто и где пил меньше? Это коллективный отдых на природе, общепринятый, и не разлагающий, а сплачивающий коллектив.
Грубость коммуниста Быстрова — дело другое. Она требует партийного осуждения и исправления. Но почему никто раньше… ему по-партийному не подсказал, что негоже генералу промахи в работе подчинённых разъяснять матом? И проработку начальнику сегодня устроили, по моему мнению, только потому, что в данное время это стало модным для тех, „кто вполне не уразумел политику партии“.
А затем я задал вопрос, почему товарищи, выступая, забыли, что под руководством морально „разложившегося“ начальника, „разложившийся“ или „разлагающийся“ коллектив заставил фельдмаршала Кейтеля[564] признать: „Мы ни разу из-под Петербурга не получили разведданных, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных событий“, а немецкий генерал-полковник Йодль на допросе признал: „В нашей <германской> разведке были крупные провалы… Основную массу разведданных в ходе войны (до 90 процентов) составляли материалы радиоразведки и опросы военнопленных“. Это он говорил о Ленинградском фронте и Северо-Западе. А где были тысячи их агентов? Да в наших лагерях, в нашей русской земле и в их абверовских разведшколах, куда наше управление их внедрило. Это лучшие из оценок „разложившемуся“ начальнику нашей контрразведки.
Не скажу, что слова были именно эти, но память сохранила смысл той моей речи.
Зал ответил одобрением. Коммунисты начали выступать с осуждением „партспектакля“, специально устроенного для компрометации руководства. Соответствующим этим настроениям оказалось и постановление»[565].
Вскоре генерал-лейтенант отправился на должность заместителя начальника Управления контрразведки МГБ по Прикарпатскому военному округу. А майор Пидемский был уволен «за невозможностью дальнейшего использования».
Однако и в нашей жизни бывают чудеса. Когда Борис совсем отчаялся: работы и накоплений нет, за душой — фельдшерское образование пятнадцатилетней давности, недавние коллеги предложили ему должность старшего военного цензора 25-й воздушно-истребительной армии. Благодаря хорошим людям, он был не просто вновь принят на службу, но и получил звание подполковника… Но главное, что Пидемский в очередной раз почувствовал, что такое порядочные, нравственные люди, что такое воинская взаимопомощь и войсковое товарищество.
Вскоре же в стране в очередной раз «задули новые ветры», и в 1952 году Борис Михайлович был возвращён на службу в органы военной контрразведки, «как ошибочно уволенный». Примерно в то время он заочно окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета…
Служба Пидемского в органах безопасности продолжалась до 1964 года: он уже был полковником, возглавлял Особый отдел КГБ по 6-й (Ленинградской) отдельной армии ПВО, когда стали давать знать о себе боевые раны, и Борис Михайлович вышел в запас.
Без дела он не остался — в 1965 году возглавил ленинградское отделение издательства «Советский художник». Работа была творческая, интересная, но, очевидно, не совсем устраивали масштабы — хотелось большего, чтобы в полной мере использовать уникальные возможности Ленинграда, культурной столицы России. Было видно, что потенциал города на Неве во многом остаётся невостребованным — не зря же прозвучала эта горькая фраза, с каждым годом становящаяся всё более актуальной: «Великий город с областной судьбой»…
У Бориса Михайловича возникла идея создания воистину уникального издательства, чтобы его книги и альбомы знакомили зарубежных читателей с теми великими сокровищами искусства, которые хранятся в музеях нашей страны — в первую очередь, разумеется, Ленинграда. Было также понятно, что продажа такой высококачественной печатной продукции обеспечит поступление иностранной валюты в бюджет нашего государства.
«Правдами и неправдами Борис Михайлович добился, дойдя до отдела культуры ЦК КПСС, создания в Ленинграде ставшего впоследствии знаменитым на весь мир издательства „Аврора“. О деятельности Бориса Михайловича Пидемского на этом поприще можно написать еще две отдельные книги»[566].
И вот — конкретный результат его «хождений по инстанциям»:
«Постановление Совета Министров СССР о создании „Авроры“ было принято 17 сентября 1968 года. А несколько раньше состоялось Решение секретариата ЦК КПСС по этому вопросу. Приказ Председателя Комитета по печати при СМ СССР был подписан Н. А. Михайловым[567] 10 октября 1968 года… Тогда же были утверждены разработанные и согласованные с Главной редакцией художественной литературы Комитета по печати (куратором „Авроры“) структура „Авроры“, „Положение об `Авроре`“, штатное расписание, лимиты на бумагу, полиграфические мощности и финансовое обеспечение тематического плана изданий и плана по труду. Все эти документы были разработаны с учётом возможных их изменений в связи с увеличивающимися объёмами работ издательства»[568].
Борис Михайлович уверенно встал за «штурвал» «Авроры».
Энциклопедический справочник «Санкт-Петербург. Петроград. Ленинград» так пишет об этом издательстве:
«Выпускает художественные альбомы, иллюстрированные путеводители, факсимильные репродукции, комплекты открыток, буклеты. Альбомы сопровождаются текстами на иностранных (иногда на русском) языках. Тематика изданий: теория и история русского, советского и зарубежного изобразительного и прикладного искусства, отечественной архитектуры с древнейших времён до наших дней. Массовым тиражом издаются комплекты художественных открыток „Хранится в музеях СССР“ и др. … Издания „Авроры“ экспортируются более чем в 80 стран мира. На всесоюзных и международных конкурсах „Искусство книги“ они завоевали свыше 300 дипломов и медалей»[569].
Можно понять, что новое издательство занималось не чистой коммерцией, «гоня» за рубеж «русскую экзотику» и всякого рода «лубочную продукцию», но в полном смысле слова осуществляло высокую культурно-просветительскую миссию, пропагандировало русское и советское искусство, укрепляло международные связи и авторитет нашей державы.
«Аврору» по избранному им курсу Пидемский вёл с 1969 по 1981 год. Потом он стал заместителем начальника Главиздатэкспорта, а в 1990-м, когда страна вошла в своё опасное пике, и это пагубным образом отразилось на всех составляющих её жизни, его опять попросили встать за «штурвал» созданного им издательства… И ещё десять лет жизни, посвящённые «Авроре». Затем Борис Михайлович три года возглавлял Издательский совет Санкт-Петербурга.
Пидемский не только издавал книги, но и писал их сам — его книга «Под стук метронома» в 2008 году была удостоена премии ФСБ России.
Остальные его лауреатства, почётные звания и награды — одних только орденов за бой и за труд было шесть — мы перечислять не будем, таковых немало.
…До векового своего юбилея Борис Михайлович Пидемский не дожил всего лишь полгода. Он продолжал творческую работу до самых последних своих дней и ушёл из жизни 25 августа 2017 года в Санкт-Петербурге — Ленинграде, городе, который он защищал в годы Великой Отечественной войны и искренне любил.
Зафронтовой агентПётр Иванович Прядко
«ГУКР „Смерш“ докладывает, что из тыла противника возвратился наш агент Гальченко — Прядко Пётр Иванович, 1918 года рождения[570], уроженец с. Малые Куневцы Полтавской области, украинец, кандидат в члены ВКП(б), в Красной армии с 1931 г., бывший начальник армейского склада горюче-смазочных материалов 5-й армии, техник-интендант 1 ранга[571].
Прядко доставил в ГУКР „Смерш“ добытые им за время работы в абвергруппе-102[572] данные на 24 официальных сотрудника германской военной разведки и материалы на 101 германского разведчика, подготовляющегося к переброске на сторону Красной армии, в том числе 33 фотографии агентов.
Кроме того, Прядко изучил методы подготовки агентуры сотрудниками абвергруппы-102 и переброски её на нашу сторону, характер даваемых агентуре заданий, а также способ изготовления фиктивных документов советского образца, предназначенных для немецких разведчиков»[573].
Это выдержка из докладной записки, направленной комиссаром госбезопасности 2 ранга Абакумовым в Государственный Комитет Обороны 13 декабря 1943 года. Можно сказать, что этим документом была поставлена точка в зафронтовой агентурной работе Петра Ивановича Прядко — одного из лучших разведчиков Смерша. Он не являлся штатным сотрудником военной контрразведки или органов безопасности, но в 1996 году был награждён знаком «Почётный сотрудник контрразведки», а потому есть все основания для того, чтобы его биография была помещена в эту книгу… Хотя о его жизни, прикрытой грифом секретности, известно немного.
Итак, родился Пётр в Полтавской области в 1913 году, с восемнадцати лет служил в рядах РККА и к началу Великой Отечественной войны был начальником армейского склада ГСМ — должность очень серьёзная и уважаемая.