С такими силами нельзя было не считаться — и лучше было бы, если бы удалось вывести эти страны из войны мирным путём. Естественно, заниматься этим должны были сотрудники спецслужб.
«В. С. Абакумов приказал создать специальную оперативную группу для координации работы всех аппаратов военной контрразведки на территории Румынии. Руководство указанной группой поручалось наиболее опытному из всех заместителей руководителя Главного управления генерал-лейтенанту Н. Н. Селивановскому. С ним в середине мая 1944 г. выехали несколько сотрудников центрального аппарата военной контрразведки — специалисты в организации розыска и проведения зафронтовой работы. Обстоятельный доклад опергруппы В. С. Абакумов получил уже 27 мая, и в тот же день, на основе присланного текста, было подготовлено спецсообщение в ГКО (И. В. Сталину и В. М. Молотову). Из его содержания видно, что Н. Н. Селивановский подтвердил реальность оценок и прогнозов начальника УКР Смерш 3-го Украинского фронта П. И. Ивашутина о вероятных действиях спецслужб Германии и Румынии при продвижении советских войск к западным границам румынской территории.
В спецсообщении нашли отражение и некоторые итоги работы, проделанной опергруппой и фронтовыми военными контрразведчиками. В частности отмечалось, что уже удалось выявить и взять под контроль 1255 сотрудников и агентов румынской разведки, службы безопасности — сигуранцы и полиции, а также 189 „железногвардейцев“[632] и 289 проживавших в Румынии этнических немцев. Все указанные лица могли, по мнению чекистов, использоваться противником для подрывных действий в тылу Красной армии. Кроме того, более двух десятков румынских граждан пришлось арестовать за активное противодействие мерам, проводимым советским командованием»[633].
Затем, уже в конце 1944 года, Николай Николаевич руководил оперативной группой ГУКР «Смерш», боровшейся с немецкой разведкой на территории Югославии. Работа была успешной — в частности, на 26 декабря военные контрразведки разыскали и задержали 14 агентов немецкой военной разведки и 45 тайных сотрудников контрразведывательных органов…
11 января 1945 года Берия подписал приказ о создании института Уполномоченных НКВД СССР по фронтам «для обеспечения очистки фронтовых тылов действующей Красной армии от вражеских элементов». В качестве уполномоченных на семь основных из десяти действующих фронтов были направлены, в основном, руководители из НКГБ и Смерша. Из ГУКР НКО были три человека: Абакумов, передав бразды правления Смершем Бабичу, отправился на 3-й Белорусский фронт к генералу Черняховскому[634], Мешик, один из заместителей Абакумова, поехал на 1-й Украинский фронт, к маршалу Коневу, а Селивановский — на 4-й Украинский фронт, к генералу Петрову. Заместителем у Николая Николаевича стал генерал-лейтенант Ковальчук, начальник УКР «Смерш» фронта.
В общем, можно понять, что работу генерал-лейтенант Селивановский проводил очень серьёзную, ну а далее — была такая поговорка при Советской власти — «по труду и честь». За время существования Смерша, в 1943–1945 годах, он был награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Суворова II степени и Кутузова I степени. Первый свой орден Красного Знамени, как мы уже говорили, он получил ещё в начале апреля 1943-го, а четвёртый получит в 1949 году. Был также ещё орден Знак Почёта, полученный в 1937 году. Но четвёртый орден Красного Знамени оказался для него последним.
Послевоенная карьера генерала шла очень успешно: в течение года Селивановский состоял, как это официально называлось, «советником НКВД СССР при Министерстве общественной безопасности Польши», а в мае 1946 года был назначен заместителем министра госбезопасности. Притом до ноября 1947 года Николай Николаевич возглавлял и Третье главное управление МГБ СССР — военную контрразведку, сменив на этой должности (под другим названием, но не суть важно) Абакумова. Как видно, Виктор Семёнович очень его ценил — абы кому не передашь своё любимое детище, каковым, определённо, являлся для Абакумова Смерш.
Затем Николая Николаевича на 3-м Главном управлении сменил другой бывший заместитель руководителя ГУКР «Смерш» — Николай Андрианович Королёв, а Селивановский, продолжая оставаться заместителем министра, был также председателем учёного совета МГБ СССР и даже, с 1950 года, председателем комиссии по выездам за границу при ЦК ВКП(б).
…О том, что было дальше, долго рассказывать не хочется — впрочем, читателю, к сожалению, всё и так уже понятно.
«В августе 1951 <Селивановский> был снят с занимаемых должностей и в ноябре арестован „по делу Абакумова“; в марте 1953 года освобождён за отсутствием состава преступления; в июне уволен в запас по состоянию здоровья»[635].
Однако новая власть не могла не рассчитаться с бывшим заместителем Абакумова: не то летом, не то осенью 1953 года формулировка увольнения была изменена на «по данным, дискредитирующим звание лица начальствующего состава МВД»…
Казалось, что жизнь кончилась. Но впереди у него были ещё многие десятилетия: Николай Николаевич Селивановский умрёт 2 июня 1997 года; он похоронен в Москве, на Введенском кладбище.
Война в эфире и за линией фронтаГеоргий Валентинович Утехин
Можно сказать, что на службу в органы безопасности Георгий Валентинович Утехин пришёл в 1933 году из кино. С 1919 года он учился в театральном училище в городе Симбирске, в 1926-м поступил в Ленинградский фототехникум, после окончания которого в 1930 году работал помощником кинооператора на Ленинградской фабрике «Союзкино».
Впрочем, это только часть его биографии — были моменты и несколько иного плана. Родился он в Санкт-Петербурге в 1906 году (точная дата нигде не зафиксирована!), в семье военного врача. О служебном положении отца можно только догадываться, хотя — столичный Петербург, войска, в основном, гвардия, — так что, всего скорее, папенька пребывал не менее как в штаб-офицерских чинах[636]. Потом, очевидно, мировая война и последующие события вынесли семью Утехиных из Петрограда в провинцию, где во многих отношениях было несколько проще… Пятнадцатилетний Георгий стал «встраиваться» в новую жизнь и с 1921 года трудился делопроизводителем, а затем техническим секретарём в комитете комсомола 3-го Симбирского патронного завода. Потом была служба в отряде ЧОН ГПУ, в Туркестане, где ему, вроде бы, пришлось драться с басмачами. Возвратившись в Симбирск в 1924 году, Утехин окончил школу 2-й ступени и работал кочегаром и помощником электромонтёра на том же патронном заводе. Но через год его зачем-то занесло в далёкий Андижан, где он трудился на маслозаводе «Красный Узбекистан», после чего возвратился в город на Неве, имея прекрасную трудовую, боевую и общественную биографию, что открывало перед ним все дороги, которые могли оказаться наглухо закрытыми при «неправильном», так сказать, происхождении. Всё-таки военврач считался «царским чиновником».
Ну а в 1933 году Утехин был приглашён на работу в ОГПУ, и вся довоенная его служба проходила в Ленинграде. Сначала — в особом отделе Ленинградского военного округа, потом — в экономическом отделе Полномочного представительства ОГПУ/УНКВД по Ленинградской области. В конце 1940 года он стал начальником экономического отдела областного управления, а в марте следующего года возглавил контрразведывательный отдел УНКГБ по Ленинградской области.
После начала Великой Отечественной войны Утехин, как и многие «территориалы», был переведён в военную контрразведку. Майор государственной безопасности, он возглавил Особый отдел НКВД 23-й армии Ленинградского фронта. Точную дату его вступления в должность мы не знаем, так что кто именно командовал тогда войсками объединения — генерал-лейтенант Пшенников[637], генерал-лейтенант Герасимов[638] или уже генерал-майор Черепанов[639] — сказать трудно.
23-я армия была сформирована в Ленинградском округе в мае 1941 года и прикрывала установленную после Зимней войны границу с Финляндией, участок, проходивший по Карельскому перешейку севернее и северо-восточнее Выборга — от Финского залива за Ладожское озеро и город Сортавалу.
Подробно описывать ожесточённые бои, происходившие здесь в августе-сентябре 41-го, мы не станем, ограничившись обобщением из «Истории Второй мировой войны»:
«Большого напряжения достигла борьба на северных и северо-восточных подступах к Ленинграду. Но и здесь враг не добился намеченных целей.
Наступление Юго-восточной армии финнов к 1 сентября было остановлено у государственной границы 1939 г. — в Карельском укреплённом районе. Войска 23-й армии под командованием генерала А. И. Черепанова во взаимодействии с силами Краснознамённого Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и авиацией Северного флота отразили все попытки финнов прорвать оборону, нанесли противнику серьёзный урон и в конце сентября вынудили его прекратить наступательные действия. Фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г.»[640].
«Фронт стабилизировался»… «противник прекратил наступательные действия»… Звучит даже успокаивающе, но это совсем не значит, что на данном участке нет совершенно никакой войны и противостоящие стороны, не обращая внимания друг на друга, живут «параллельной» мирной жизнью. «Параллельной» — потому что так расположены окопы по отношению друг к другу. Впрочем, о том, что происходило на фронте, можно узнать из боевых хроник и воспоминаний, а нам гораздо интереснее то, что такие условия весьма способствовали организации тайной войны. В тыл 23-й армии Абвер, «Цеппелин» и тому подобные «конторы», в том числе, разумеется, и финская военная разведка, направляли не «мукý грубого помола», как в 1941-м, а достаточно квалифицированную агентуру. В докладной записке особого отдела, адресованной представителю Ставки на Ленинградском фронте маршалу Ворошилову, содержатся тому примеры: