Дорога с каждым днем становилась хуже. Синяя поверхность льда была усеяна острыми выступами и изрезана трещинами. Приходилось напряженно следить за тем, чтобы сани не разбились о какой-нибудь ледяной выступ или не исчезли в трещине. Всякое неосторожное движение неминуемо влекло бы гибель. Но путешественники утешали себя мыслью, что с каждым шагом они подвигаются ближе к полюсу.
Скоро они увидели ближе гору, которую принимали за вулкан. Облака рассеялись, и они могли хорошо рассмотреть ее вершину и убедиться, что это была обыкновенная гора. Шекльтон назвал ее «горою облаков». По счастью погода была все время хорошая, и это ободряло путешественников. Несмотря на голод и трудности пути, они не теряли мужества. «Препятствия существуют только для того, чтобы их преодолевать!» говорит Шекльтон, и он и его товарищи на каждом шагу подтверждали эту истину. Осторожность ни на минуту не покидала их. Они отлично понимали, какие серьезные последствия могут произойти, если один из них, вследствие какого-нибудь несчастного падения, не в состоянии будет продолжать путешествие.
Однако мучительному под’ему по синим ледяным склонам, казалось, не было конца. 13-го декабря Шекльтон и его товарищи находились уже на высоте 1.330 метров. Поднимаясь выше, они открывали все новые и новые горы на юго-западе, Они шли мучительно ожидая, что, под’ем, наконец, кончится, и они достигнут плоскогорья, где будет легче итти. Таким образом, все поднимаясь и перетаскивая сани с величайшими затруднениями, они достигли высоты 2.500 метров, но это еще не был конец! Трудности путешествия увеличивались вследствие высоты и усиливающегося холода. Особенно ощутительна была снежная метель на такой высоте. В одном месте Уильд, отправившийся посмотреть, не видно ли конца ледника, нашел камни, очень похожие на уголь, и, действительно, как определил потом профессор Дэвид, это были куски угля. Уильд видел его в огромных количествах. Слои этого черного вещества были заложены в песчанике и были толщиной в семь—восемь фут.
Местами склоны становились такими крутыми, что приходилось вырубать ступени во льду, чтобы поставить ногу. Взбираясь на такой склон, они втаскивали сначала одни сани и, поставив их на безопасное место, отправлялись за другими и поднимали их при помощи веревки, которую они тянули изо всей силы, стоя на широкой ступени, вырубленной во льду топором. Это приходилось проделывать безчисленное множество раз, пока, наконец, не была достигнута площадка, на которой можно было раскинуть лагерь.
Человек привыкает ко всему, и мало-по-малу путешественники стали совершенно равнодушно относиться к трещинам, среди которых они двигались, и даже не пугались, когда кто-нибудь из них проваливался. «Ага! ты нашел ее!» восклицали они, помогая выкарабкаться провалившемуся товарищу. «Мы точно ходим по стеклянной крыше станционного зала!» — говорил Уильд. Вообще они стали нечувствительны к окружающим их опасностям и склонны были даже подшучивать над ними и даже друг над другом. Между тем трещины становились все опаснее, так как они были совершенно скрыты мягким снегом и обнаруживались тогда только, когда кто-нибудь проваливался. То и дело приходилось вытаскивать то одного, то другого, но, благодаря упряжи, удерживавшей провалившегося, все кончалось благополучно.
Чтобы сберечь подальше с’естные припасы, пришлось еще убавить порции. Каждый день путешественники убавляли по одному сухарю на человека, а также экономничали на сахаре и пеммикане. Вместо этого они ели маис, размоченный в воде. Этот маис служил кормом лошадям, а теперь он стал пищей для людей. Но когда температура сильно понизилась, то маис уже нельзя было размачивать в воде, так как вода замерзала.
В рождественский сочельник, 24-го декабря, они достигли высоты 2.773 метров, но дорога все еще шла в гору. Мороз был сильный, и они очень страдали от холода. В шесть часов вечера остановились на ночлег. Мысли всех унеслись на далекую родину, где, быть может, теперь также вспоминали путешественников, затерянных во льдах южного полюса.
«Первый день рождества! — пишет Шекльтон в своем дневнике. — Очень холодно. Термометр показывает 26 ½ град. мороза. Но мы все-таки выступили и весь день карабкались на крутой горный склон, местами весь изрезанный трещинами. По случаю праздника мы убрали свои сани флагами. В этот день мы позволили себе попировать. На обед у нас было вареное лошадиное мясо с пеммиканом, говяжий бульон и сухари. Затем мы с’ели по маленькому кусочку рождественского пуддинга, который дал Уильду на дорогу один товарищ, и запили это крошечной рюмочкой коньяку. В заключение мы выпили какао и чайную ложку мятного ликера и закурили сигары. Сегодня мы насытились в последний раз, так как с завтрашнего дня мы должны еще уменьшить свою порцию. Нам остается еще пройти 925 километров, а провизии у нас остается не более, как на месяц. Мы обсудили свое положение и после сытного обеда нам не трудно было решиться еще более уменьшить свою порцию, так, чтобы провизии, рассчитаной на неделю, хватило на десять дней. Мы решили одни сани оставить здесь и вообще уменьшить свою поклажу до последней возможности. Приходится рискнуть. Мы находимся далеко, далеко от всего мира, и сегодня не можем подавить в себе тоску по родине, по близким! Оттого мы молчаливы и погружены в свои мысли, которые постоянно прерываются падением в трещину то одного, то другого. Каждый раз, взобравшись на ледяной гребень, мы говорим себе: «Быть может, это последний! Но так и остаемся при этом желании...»
На третий день рождества путешественники уже достигли плоскогорья, на высоте 3.109 метров. Трещин больше не было, но зато пребывание на такой высоте и сильный мороз (35 ½ град.) затрудняли дыхание и делали всякую работу очень трудной. Силы путешественников заметно становились слабее, вследствие голодания и изнурения. При измерении температуры тела она оказалась на один градус ниже нормальной.
Шекльтон с каждым днем надеялся, что местность станет более ровной и легче будет итти. Но ничего подобного! Поверхность плоскогорья оказалась в высшей степени изменчивой. Путешественники тащились с трудом, и все начали страдать сильнейшей головною болью, что было одним из признаков горной болезни.
«В самом деле полюса трудно достигнуть!» восклицает Шекльтон.
30-го декабря поднялась страшная метель, которая вынудила путешественников с 11 часов утра залезть в спальные мешки и оставаться в них целый день, в то время, как ветер налетал порывами на палатку, грозя сорвать ее. На другой день они попробовали пуститься в путь, но это было самое трудное путешествие, какое только можно было представить себе. Пришлось все время взбираться по рыхлому снегу при сильном ветре и метели. У всех болела голова, и недостаточное питание давало себя чувствовать. Но они все-таки шли и шли, видя перед собою только одну единственную цель — южный полюс!
4-го января Шекльтон написал в своем дневнике: «Конец близок! Мы можем выдержать только три дня, так как силы наши быстро падают. Последствия недостаточного питания становятся очень ощутительными, и все это, вместе с бурями и метелями при морозе в 35 градусов, ясно указывает нам, что граница возможного достигнута. Температура нашего тела сильно понизилась. Мы устроили склад провизии и на плоскогорье и таким путем еще более облегчили нашу поклажу. Однако, у нас явилось опасение, что мы не найдем этот склад на нашем пути среди однообразия окружающих нас снегов, и поэтому, чтобы предотвратить такую страшную случайность, мы водрузили возле него одну из стоек нашей палатки и привесили к ней флаг. И все-таки мы пошли дальше, что было, конечно, риском с нашей стороны и оправдывалось только нашей великой целью. Само собой разумеется, что это путешествие могло быть предпринято только с полного согласия моих товарищей, которые также хотели итти вперед. Я теперь почти уверен, что полюс лежит на этом высоком плоскогорье, которое нами открыто».
На другой день опять поднялась снежная вьюга при морозе З6 ½ градусов. Больше всего путешественники страдали от холода и голода. Шекльтон жалуется на сильную головную, боль, «которую он не пожелал бы даже своему врагу!» — Еще два или самое большее три дня, — говорит он, — и силы наши придут к концу!»
6-го января он записал в своем дневнике: «В последний раз мы выступили в поход с санями и со всем нашим скарбом! Завтра мы оставим лагерь со всем, что у нас есть, и, захватив немного провизии и флаг, постараемся пробраться как можно далее к югу и там водрузить его. Сегодня 39 ½ град. мороза при сильной снежной вьюге. Кажется, это самый тяжелый день для нас. Мы голодны. Лошадиный корм уже давно истреблен нами. Пальцы и лицо у нас коченеют от холода. Вечером мы достигли 88° 7’ южной широты. Завтра мы пойдем только с флагом в руках. Мы уже знаем, что не можем достигнуть цели, и только мысль, что мы сделали все от нас зависящее, может несколько облегчить наше разочарование и огорчение. Но силы природы победили нас и помешали нам достигнуть цели!»...
7-го января температура еще понизилась: около 45 град. мороза. Снежная вьюга, настолько сильная, что трудно держать глаза открытыми. Пришлось лежать в палатке, в спальных мешках, между тем как тонкий слой снега, проникавший через изношенные стенки палатки, покрывал все. Уныние овладело путешественниками. Запасы провизии иссякли, а между тем они не могли двинуться с места. Спать они не могли. Теперь уже было решено, что как только стихнет ветер, они выйдут с флагом и пройдут как можно дальше, чтобы водрузить его. Больше всего их тревожила мысль, что вьюга может замести их следы и они могут сбиваться с пути и не найдут дороги к своему складу, от которого зависела их жизнь. Среди этой снежной пустыни нельзя было найти точки опоры для каких-либо измерений. Они сознавали, что подвергаются очень большому риску.
Однако, и на следующий день буря не унималась, и им пришлось провести целый день в спальных мешках, с сильной болью в руках и ногах. Голод становился все ощутительнее и настроение духа было самое мрачное. В палатку набилось столько снега, что в ней едва можно было двигаться. То один, то другой начинал жаловаться на потерю чувствительности в ноге и тогда остальные товарищи немедленно бросались к нему на помощь, стараясь согреть ему ногу и восстановить в ней кровообращение. К вечеру ураган начал стихать, и в четыре часа утра, 9-го января, немного