– Не захочешь вернуться добровольно, мы всегда можем тебя заставить, – холодно произнес Алексей.
– Каким образом?
– Тебе есть что терять, Тимофей Зверев. Взять хотя бы твоих друзей или членов семьи. Эту девицу, наконец! Ты ведь так сильно к ним привязан. Семья и друзья для тебя всегда на первом месте, верно? А люди, которым есть что терять, как правило, очень слабы и легко поддаются на уговоры. Не знаю, что ты себе возомнил, но тебе никуда от нас не деться. Во всех мирах существует лишь две категории существ – охотники и добыча. Мы – прирожденные охотники. Догадайся, кто в таком случае ты.
– Я смогу дать вам отпор! – Ответ прозвучал не слишком уверенно, и Тимофей сам это понял.
Корф снисходительно рассмеялся.
– Ты один! Изгой и отщепенец в своей собственной академии. А нас – много. На нашей стороне десятки, сотни темных Первородных! Оборотни, некроманты, прочая нечисть. И все они уже направляются сюда, в Клыково. Да ты уже и сам это знаешь.
– Я больше не изгой. И вы сами сказали, что у меня есть семья и друзья.
– Неужели ты думаешь, что сможешь спрятаться за спинами горстки светлых магов, которых с каждым днем остается все меньше? Змееносец отлично знает свое дело, я прямо нарадоваться не могу его успехам.
– Вы все равно проиграете, – упрямо сказал Тимофей. – Иначе просто быть не может.
Корф закатил глаза, теряя терпение.
– Ох, не хотел я этого делать, но, видно, придется. – Он приподнял полу пиджака, и Тимофей увидел рукоятку черного пистолета.
– А теперь спокойно, не торопясь, двигай к выходу, – приказал ему Корф, мило улыбаясь. – Я пойду за тобой.
– И куда же мы отправимся?
– Туда, где можно спокойно и без лишних ушей обсудить все наши проблемы. Или ты хочешь устроить разборки прямо здесь? Рискни, Тимофей. Мне без разницы вообще-то, но ты ведь всегда так переживаешь о безопасности невинных людей…
Он обвел взглядом ярко освещенное кафе. Немногочисленные посетители оживленно переговаривались, смотрели телевизор, пили кофе. Никто из них даже не подозревал о происходящем.
– Станешь упрямиться, я перебью этих людей у тебя на глазах, – спокойно добавил Корф. – Мне терять нечего, Тимофей. Особенно теперь, когда Королевский Зодиак по твоей милости все обо мне знает.
– Вы не посмеете, – сказал Тимофей и тут же понял, какую глупость сморозил. Человек, сидевший перед ним, был способен на все.
– Посмею, – беззаботно рассмеялся Корф. – Ведь я плохой парень, Тимофей. А ты – хороший. Поэтому и не допустишь массового убийства простых смертных. А теперь заткнулся и пошел вперед, я за тобой. И без глупостей!
И Тимофей неохотно повиновался. Что еще ему оставалось делать? Он встал со стула и на негнущихся ногах направился к выходу. Корф, бросив на стол крупную банкноту, бесшумно двинулся за ним.
Тимофей решил увести его подальше от других посетителей, а там будь что будет. Они прошли мимо столиков, мимо барной стойки, за которой бармен общался с какой-то миловидной девушкой. Никто не обращал на них внимания. Еще через пару минут Зверев толкнул дверь музея и шагнул на тротуар. Поблизости никого не было, лишь проклятый красный туман все сильнее сгущался над главной площадью Клыково. В городе раньше обычного включили уличные фонари, но толку от них было немного.
– И что дальше? – на ходу спросил Тимофей.
– А дальше ты пойдешь со мной. Сначала в «Лесопилку», а уже оттуда вернемся в темную академию. Тогда ты поймешь, какую ошибку совершил, сбежав от нас, своих истинных родственников по крови. А потом и Вернер с Альфом тоже поймут, чертовы предатели. Уж от кого, но от них я не ожидал подобной глупости. Кстати, где Королевский Зодиак их прячет?
– Так я вам и сказал… – фыркнул Тимофей.
– Скажешь. Мы хорошо умеем развязывать языки. Мальчишек нужно вернуть, ведь мы – их семья. Больше в этом мире у них никого нет.
– Семья не держит детей на цепях в подвале. И уж точно не обливает ледяной водой просто так, ради потехи.
– Как показала практика, эти два поганца заслужили все, что мы с ними делали! Сюда!
Они поравнялись с узким темным переулком, и Корф положил руку на плечо Тимофея, подталкивая его вперед.
Зверев только и ждал чего-то подобного. Уроки сэнсэя Канто все же не прошли для него даром. Тело само помнило, как нападать и отражать чужие атаки.
Быстро обернувшись, Тимофей схватил Корфа за вытянутую руку, пригнулся и швырнул того через себя. Мгновенно растеряв весь свой лоск, Корф тяжело ударился о кирпичную стену – во все стороны внезапно брызнули искры – и грузно обрушился на сырой тротуар.
Тимофей уже выпустил золотистые когти, но Алексей одним рывком вскочил на ноги и выхватил пистолет. Прицелиться он, правда, не успел – Тимофей наотмашь ударил его когтями по шее. Хлынула кровь, от боли и неожиданности Корф вытаращил глаза. А Тимофей тут же пинком вышиб пистолет из его руки, и оружие, кувыркаясь, потонуло в полумраке переулка. Затем парень с разворота ударил Корфа кулаком в нос.
Алексей треснулся затылком о стену, снова высекая огненные искры.
– Щенок! – яростно заклокотал он, зажимая рукой горло. – Ты пожалеешь!
Но Тимофей, не дожидаясь продолжения, бросился прочь, как можно дальше от окровавленного противника. Выскочив из переулка, он ощутил, как его крепко обхватили чьи-то руки, отчаянно забился, стараясь вырваться, но поймавший мальчишку незнакомец оказался на диво сильным. Однако он не нападал, а просто крепко прижимал руки Зверева к туловищу.
– Перестань! – крикнул вдруг незнакомец. – Прекрати, Тимофей! Все в порядке!
Это был Егор! Тимофей прекратил сопротивляться, как только узнал его голос.
– Что на тебя нашло? – обеспокоенно спросил отец.
– Здесь Корф! – обессиленно выдохнул Тимофей.
Егор тут же отпустил его и решительно направился вперед, всматриваясь в красноватую дымку, а Тимофей осел у стены, переводя дух. Но в переулке уже никого не было. Корф будто сквозь землю провалился. О его недавнем присутствии напоминало лишь несколько капель крови на тротуаре.
– Ты как, в порядке? – осведомился отец.
– Теперь да, – ответил Зверев, втягивая когти. – А что ты здесь делаешь?
– Привез Алену и Марьяну в музей. Уже хотел уезжать, но тут услышал шум борьбы… Не увиливай от темы! И не говори, что я тебя не предупреждал. Волки охотятся за тобой, а ты продолжаешь бродить по городу в одиночку.
– Мы гуляли с Лизой.
– А она где??
– Наверное, уже отправилась домой.
– Разве можно быть таким беспечным? Оставался бы в академии или в моем доме… Ты знаешь, я и Оксана всегда тебе рады. Как и Лиза.
– Но я не могу долго сидеть в четырех стенах. Я быстро начинаю сходить с ума от безделья, – признался Тимофей.
– Я помню, что у тебя здоровенное шило в одном месте. А если тебя все же уволокут? – прищурился Егор. – Что тогда? Ты хоть понимаешь, как мы все о тебе беспокоились?!
– Угу. Больше этого не повторится. – Тимофей виновато опустил голову.
Егор взлохматил ему волосы и прижал к себе.
– Надеюсь, мы поняли друг друга. А теперь идем. Отвезу тебя в «Пандемониум», – сказал Зверев и повел сына к машине.
7. Планы Анфисы Зверевой
Клочок бумаги с изображением странной пентаграммы, обнаруженный в сумочке Серафимы Долмацкой, Владимир Мезенцев отдал своему молодому помощнику Виктору. Парень пообещал съездить к Кадише де Лафуэнте и выяснить у нее, что может означать этот рисунок. Как только он уехал, в больнице появился сам Платон Евсеевич Долмацкий.
Известие застало его на пути в Санкт-Эринбург. Старик тут же вернулся обратно в Клыково, в больнице его сопровождал личный шофер. Платон Евсеевич ворвался в палату дочери, не обращая внимания на протесты санитаров. Подскочив к койке и едва взглянув на бледное лицо бесчувственной Серафимы, он обессиленно рухнул на колени и схватил ее за руку. За его спиной возникла встревоженная Евгения Белявская. Она хотела вызвать охрану, но, узнав Платона Евсеевича, немного успокоилась.
– Господи, – выдохнул Долмацкий, – она жива! У меня едва сердце не остановилось, когда вы мне позвонили.
– Жизненные показатели хорошие, – спокойно сказала Евгения, положив руку на плечо старика. – Не переживайте так… Она молодая, сильная, обязательно выкарабкается.
Водитель Долмацкого, франтоватого вида мужчина средних лет, неловко переминался с ноги на ногу в дверях палаты. Владимир Мезенцев с подозрением покосился на него. Отчего-то лицо этого молодчика показалось ему до боли знакомым.
И тут он вспомнил, откуда знает этого типа. Брови шерифа сами собой поползли вверх. Звали его Георгий, и в криминальном мире Санкт-Эринбурга его личность была слишком хорошо известна. Мезенцеву уже приходилось с ним встречаться, когда он расследовал одно дело, связанное с крупным мошенничеством. Это случилось много лет назад, поэтому он не сразу узнал Георгия. Тот, старательно отворачиваясь, делал вид, что не помнит Мезенцева.
Шериф часто слышал, что у Платона Евсеевича Долмацкого обширные связи с преступниками всех мастей, и теперь он лично в этом убедился. С этим старичком, любителем антиквариата, лучше было не шутить.
– Но как Серафима вообще оказалась на больничной койке?! – тут же начал горячиться Платон Евсеевич. – Что произошло? Если она отравилась у Тараса, я сожгу это заведение к чертовой бабушке!
Мезенцев и Белявская озабоченно переглянулись.
– «Одноглазый валет» здесь ни при чем. Не знаю, как сказать… – тихо произнесла Евгения. – Вашу дочь тошнило живыми змеями…
Долмацкий вскинул голову и изумленно на нее уставился. Георгий у двери так и застыл, навострив уши.
– Змеями?! – изумился Долмацкий. – Что за бред?!
– Вот с этим нам и нужно разобраться, – вступил в разговор шериф. – Возможно, это чей-то злой умысел, как бы странно это ни прозвучало. У Серафимы есть враги? Или у вас? Может, кто-то пытается отыграться на ней из-за вражды с вами?
– У всех есть враги, – устало произнес Платон Евсеевич, не сводя глаз с дочери. – И мы не без них, к сожалению.