Тексты былин приводятся в современной орфографии, без сохранения элементов фонетической транскрипции, в некоторых случаях применяемой собирателями. Так, вместо бутто, племяньниця, уежжали, веть и т. д. пишется будто, племянница, уезжали, ведь. Равным образом местные или индивидуальные особенности произношения заменяются фонетическими нормами общерусского языка. Вместо Владимер, тотарин, колачик, жона, жанитьсе, тоби, тибя, всих, есён, ёна, ёрлаки, винно, кось, руський, ище, ишшо, ишше, оше и т. д. всюду пишется: Владимир, татарин, калачик, жена, жениться, тебе, тебя, всех, ясен, она, ярлыки, видно, кость, русский, еще и т. д. От этого принципа делается отступление только в тех случаях, если бы такая замена нарушила ритм стиха; сохраняются такие обороты, как: горючми слезми, никто ей не знает, русска голова, камень самоцветныий и т. д.
Публикуется по изданию: Орлов А. С. Героические темы древней русской литературы. М.-Л., Издательство АН СССР, 1945.
Повесть временных лет. Издание: Акад. А. А Шахматов. Повесть временных лет, т. I. П., 1916: Исследования: 1. Акад. М. И. Сухомлинов. О преданиях в древней русской летописи, Сборник Отдел. русск. яз. и словесн. Акад. наук, т. 85. СПб., 1908; 2. Н. И. Костомаров. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказаниях и обычаях. Собр. соч., т. XIII, кн. 5; 3. И. Хрущов. О древнерусских исторических повестях и сказаниях. Киев, 1878.
Слово о полку Игореве. Издание и исследование: Акад. А. С. Орлов. Слово о полку Игореве. М.-Л., 1938; Библиография: Слово о полку Игореве. Библиография изданий переводов и исследований. Сост. В. П. Адрианова-Перетц.
Повести о татарском нашествии. Тексты: Ипатьевская летопись. Полное собрание русских летописей изд. Археогр. комиссии, т. II, изд. 2. СПб, 1908; 2. Лаврентьевская летопись. Полное собрание русских летописей, изд. Археогр. комиссии, т. I. Л., 1926.
Повесть об Александре Невском. Издание: Памятники древней письменности, XXXVI. СПб., 1882 и XXXIV. СПб., 1892. Исследования: 1. Н. И. Серебрянский. Древнерусские княжеские жития. М., 1915; 2. Б. Мансикка. Житие Александра Невского. СПб., 1913.
Слово о погибели Русской земли. Издание: X. Лопарев. Памятник древней письменности, 1898.
Повести о Довмонте. Издание и исследование: Н. И. Серебрянский. Древнерусские княжеские жития. М., 1915.
Псковская первая летопись. Издание: Полное собрание русских летописей, т. IV. СПб., 1848.
Повести о Куликовской битве. Издание и исследование: С. К. Шамбинаго. Повести о Мамаевом побоище. Сборник. Отдел. русск. яз. и словесн., Акад. наук, т. 81. № 7. СПб., 1906.
Повести о татарских нашествиях на Москву. Издание: Полное собрание русских летописей, т. VI, с. 98–109, 124–128; т. VIII, с. 42–48, 65–68.
Повесть о взятии Царьграда. Издание: арх. Леонид. Повесть о Царьграде Нестора-Искандера. Памятники древней письменности, 1886. Исследование: Г. П. Бельчиков. К вопросу о составе исторической повести о взятии Царьграда. Сборник статей к 40-летию ученой деятельности акад. А. С. Орлова. Л., 1934.
Повесть о Николе Зарайском. Издание: И. И. Срезневский. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках, XXXIX. СПб., 1867.
История о Казанском царстве. Издание: Полное собрание русских летописей, т. XIX. Исследование: Г. З. Кузневич. История о Казанском царстве или Казанский летописец. СПб., 1905.
Общие исследования и обзоры: 1. Акад. А. С. Орлов. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в.). М., 1902; 2. Акад. А. С. Орлов. Курс лекций по древнерусской литературе. Изд. 2, 1939; 3. История русской литературы под общей ред. В. А. Десницкого, т. I, ч. 1, под ред. акад. А. С. Орлова и В. П. Адриановой-Перетц. М., 1941; 4. История русской литературы, т. I (литература XI — начала XIII в.). Институт литературы Акад. наук СССР. М.-Л., 1941.
Печатается по изданию: Пропп В. Я. Русский героический эпос. Л., Издательство Ленинградского университета, 1955.
Приводимые в настоящих примечаниях ссылки на литературу по отдельным былинам не преследуют ни историографических, ни библиографических целей. Богатый библиографический материал собран в работах А. М. Лободы («Русский богатырский эпос. Опыт критико-библиографического обзора», Киев, 1896), А. П. Скафтымова («Поэтика и генезис былин», Саратов, 1924) и А. М. Астаховой («Былины Севера», т. I, М.-Л., 1938). В этих работах иногда дается и изложение упоминаемых трудов. Изложение не всегда бывает достаточно критично. Прилагаемые примечания содержат эту критику и вместе с тем представляют собой необходимое звено исследования как научного построения. Отвод взглядов противников — существенная часть всякой научной аргументации, и, если этот отвод произведен правильно, он способствует установлению истины. Указать на ошибочность некоторых взглядов важно еще и потому, что многие из них имеют хождение по сегодняшний день как в научно-исследовательской, так и в учебной литературе.
Примечания используются также для того, чтобы вкратце указать на тот былинный материал, который не был включен в книгу во избежание излишнего ее загромождения.
Мнение, будто дружина князей носила демократический характер и поэтому могла быть создательницей русского героического эпоса, изложено Д. С. Лихачевым в первом томе РНПТ, с. 169 и сл., 186 и сл. Здесь имеется ряд фактических ошибок. Важнейшая состоит в том, что «богатыри едут в Киев из другого города и здесь вступают в дружину киевского князя». Этого нет ни в одном былинном тексте. Киевский князь Владимир в эпосе никогда не имеет и не может иметь дружину. Он окружен князьями и боярами. В былине дружину имеют Волх, Вольга, Соловей Будимирович, Садко, но у этих дружин нет ничего общего с летописной княжеской дружиной. См. также статью Д. С. Лихачева «Эпическое время русских былин» (Сб. к 70-летию акад. Б. Д. Грекова., М., 1952). Эта теория повторена А. Н. Робинсоном (ИКДР, т. II, с. 149) и Э. В. Гофман (Очерки истории СССР, т. I, с. 211 и сл.).
Количество работ, посвященных этой былине, очень велико. Большинство ученых возводило образ Волха к историческому Олегу. Основные аргументы следующие: сходство имени, слава Олега как мудреца-хитреца (что будто бы соответствует мудрости Волха, умеющего превращаться в животных). Легендарный поход Олега на Царьград сопоставлялся с эпическим походом Волха на Индию. Смерть Олега от змеи сопоставлялась с рождением Волха от змея и т. д. Ни один из этих аргументов не выдерживает научной критики. Другие видели в нем фигуру не историческую, а мифическую. Так, Буслаев отождествляет его со змеем, по новгородскому преданию засевшим в Волхове и преградившим речной путь; от этого змея и река будто бы названа Волковым, а до этого она называлась Мутной (Историч. соч., II, с. 8; Народн. поэзия, с. 32–35, 268). Орест Миллер видит в Волхе одновременно и исторического Олега, и индоевропейское божество; он сопоставляет его с Индрой. Волх рассматривается как божество охоты (Илья Муром., с. 188 и сл.). Некоторые искали происхождение образа Вольги на Западе. Веселовский сближает его с германским Ортнитом на том основании, что Ортнит — сверхъестественного происхождения и тайно проникает в город, где находится его невеста, хотя Вольга ни к какой невесте не проникает (Мелкие заметки к былинам. XV, ЖМНП, 1890, III, с. 24–26). И. Н. Жданов возводит образ Волха к новгородскому апокрифическому сказанию о Симоне-волхве. «Сравнение новгородского сказания с апокрифической легендою о Симоне-волхве дает основание догадываться, что наш Волх-Волхв — одно из превращений Симона-мага». По Жданову, Волх, совершающий поход на Индию, — другой герой. Этот герой возводится к западноевропейскому Роберту-Дьяволу, к которому Жданов возводит и Василия Буслаевича (Русский былевой эпос, с. 404–424). Халанский подробно сопоставил все летописные сказания о Вещем Олеге и все данные эпоса о Вольге и пришел к выводу об их соответствии. Аналогии, приводимые Халанским, весьма искусственны. Так, призвание Микулы Вольгой приравнивается к призванию варягов и т. д. (К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем. ЖМНП, 1902, № 8, 1903, № 11). С. К. Шамбинаго находит, что в образе былинного Вольги ассимилировались образы Олега и Ольги. Шамбинаго пытается установить существующие редакции былины, но делает это формалистически. По его мнению, Вольга — не оборотень. Былинные строки об оборотничестве Вольги Шамбинаго понимает как поэтическое сравнение (К былинной истории о Вольге — Волхе Всеславьевиче. ЖМНП, 1905, XI). Н. И. Коробка возводит былинного Вольгу к летописной Ольге; образ этот, однако, по мнению Коробки, создался не в Киеве, а представляет собой киевское приурочение международных «поэтических формул» (Сказания об урочищах Овручского уезда и былины о Вольге Святославиче. Изв. Отд. русск. яз. и слов. Ак. наук, 1908, I).
В советское время утверждение, что былинный Волх — исторический Олег, повторил А. Н. Робинсон. Он считает, что образ Волха «отразил некоторые особенности исторического облика Олега „вещего“ и, возможно, осложнился впоследствии легендарными чертами князя-„чародея“ Всеслава Полоцкого» (ИКДР, т. II, с. 149). Такого же мнения держится