Магический удар буквально оторвал верхний позвонок твари от нижнего, когда тёмное копьё, не в силах пробить защищённую от магии чешую, начало рикошетить внутри, и наконец шкура не выдержала и гигантская башка под собственным весом оторвалась от бьющейся в судороге шеи.
Что гораздо хуже – я оторвалась вместе с ней. Чувствуя, как ноги теряют контакт с опорой, а тело охватывает невесомость падения, я вцепилась в меч и завизжала. Но ненадолго. Тёмная фигура бежавшая по болоту ниже вдруг прыгнула, оттолкнулась от падающей быстрее меня головы гидры и раньше, чем я смогла подумать «физика так не работает!» поймала меня сильными, но очень нежными руками, прижала к себе и мягко опустилась на землю.
— Я поражаюсь тому, как в тебе сочетается наблюдательность, холодный расчёт, отвага и дикая девчачья паника, — заметила Тиниэль. Она выпрямилась в полный рост, но и не думала ставить меня на землю. Я же и не думала её отпускать, обнимая за шею.
— Может быть мне просто нравится, когда меня спасает моя прекрасная демоница, — улыбнулась я, — а особенно я люблю благодарить мою госпожу за её заботу.
— Хмм… — улыбнулась Тиниэль, — придержи мысль, надо найти безопасное место, прежде чем…
Она не успела договорить – центральная голова гидры издала странный крик и уставилась в зенит. Я почувствовала что-то странно знакомое, но пару секунд не могла понять, что происходит. Потом поняла. Соскочила с рук Тиниэль и потащила её за собой
— В укрытие, эта тварь колдует!
Это было правдой. Мой контроль маны позволял ощущать вливание её в чудовищной мощи заклинание. Наверное, я могла бы его повторить, но даже близко не так быстро как это сделала гидра. Центральная голова открыла пасть и выдохнула в ночное небо облако мерзкого сизого пара, туша шлёпнулась на землю, подогнув ноги, а затем её изуродованные шеи начали подниматься. Висящие на них мертвые головы стали меняться, возвращаясь к изначальной форме. Даже та шея, от которой я оторвала башку, набухла гигантским цветком и из уродливого обрубка возникла и начала увеличиваться новая голова.
— Окей. И что мы будем делать теперь? — задумчиво произнес Яген, соскочивший с загривка вечно радостного Снежка.
— Ты мне скажи – это был твой план, — сказала я устало. Честно говоря не было сил даже на ругань, — и то что «регенерация это бабкины сказки» заявлял тоже ты.
Сил на ругань, конечно, не было, но это блядь не причина не напоминать самовлюблённому мудаку про то, из-за кого мы оказались в этом дерьме.
Яген скрипнул зубами и начал поворачиваться ко мне, я же вперилась в него, но перейти к делу нам помешал дикий вой:
— Бить-победить! За хозяйка!
Непонятно откуда взявшийся эттин с рёвом нёсся на гидру, которая всё ещё лежала на земле, видимо проверяя состояние новых голов, но при приближении Виллампа явно решила прикончить его, на этот раз для надёжности сразу тремя башками. Только вот не успела – мой двухголовый балбес уже подбежал к огромной груди, на ходу обдав её ледяным дыханием, и с разбегу проломив плечом ставшей хрупкой чешую, исчез внутри гидры. Чудовище взревело и с невероятным проворством покатилось по земле, ломая ещё целые шатры. Мы едва успели отбежать на безопасную дистанцию, как шипастые головы прошлись по месту, где мы стояли. А потом тварь перевернулась на спину, захрипела и затихла.
И пока мы в полном охуении, забыв о недавних обидах, переглядывались, из раны на груди гидры вылез Вилламп, тащивший за собой огромный кусок пульсирующего мяса с него самого размером.
— Это её сердце, — произнесла наблюдательная Саша, — мой двухголовый монстр вырвал гидре сердце. Он заморозил её грудную клетку, влез внутрь и вырвал сердце.
— Почему это не пришло в голову никому из нас? – улыбнулась Тиниэль.
— Потому что нужно быть полным идиотом чтобы такое придумать, — произнёс Яген и добавил с явным уважением в голосе, — но очень, очень отважным идиотом.
— Хозяйка! — ревел эттин в две глотки, подбегая и поднимая меня в воздух, — Хозяйка Саша, мы победили!
Я обняла его обе башки и сказала:
— Ты победил, Вилламп. Ты огромный молодец. Но как ты догадался до такого?
— О, — улыбнулась ледяная башка, — это было просто – я подумал, что чешуя должна стать хрупкой под моим ледяным дыханием, если я сконцентрирую его на минимальной площади. Ну то есть, это я сейчас так думаю, когда стал умнее, а до этого просто…
— Инстинкты? – предположила огненная голова, — или просто память крови – наши братья до сих пор на этих гидр по ту сторону Пустых Гор охотятся.
— Ну да, или так, — согласилась ледяная.
Я ошарашенно переводила взгляд с одной головы на другую и спросила:
— Вилламп, что с тобой случилось?
— Ну, ты же жаловалась, что мы тупые очень, и мы тоже думали что не можем тебя защищать если тупые, так что когда пришёл Сияющий Голос...
— Как в испытании Падающего Огня, — подсказал огненный.
— Или Ледяного листа, да. Ну в общем, когда Сияющий Голос спросил, что мы хотим за нашу отвагу, мы сказали что хотим стать умнее.
— И симпатичнее, — застенчиво добавил лысый.
Ледяной кивнул:
— Ага, ну, немножко.
Я помотала головой. Сияющий голос? Что блядь за сияющий голос?
Аву! (￣▽￣)ノ
Ты-то здесь при чём, система? Ох… Нет… Нет-нет-нет-нет.
Продолжая бормотать, я вызвала статус Виллампа и взглянув на цифры, спрыгнула на землю и взревела не хуже гидры:
— КУДА ТЫ ОЧКИ ВЛОЖИЛ?!
***
Я сидела и кидала плоские камешки в большую лужу перед собой. В детстве я всегда хотела научиться этому умению и злилась, что у друзей с дачи выходило лучше, а мои камешки редко делали от воды хотя бы пару отскоков. Я бросила камешек, и он попрыгал по воде и приземлился на другом берегу. Эх, почему мы не можем ценить маленькие радости?
— Хозяйка, ты расстроена, — раздался виноватый голос эттина у меня за спиной.
— Ты думаешь?
— Ну… мы можем быть более тупыми, если это, ну, — Ледяной замялся и вместо него продолжил огненный, — просто я думал вы будете рады если мы перестанем быть балбесами и…
Я выпрямилась и вздохнула. Ну почему я веду себя как сука даже сейчас? Повернувшись к сгорбившемуся гиганту, я покачала головой, испытывая резкий приступ стыда:
— Нет, я не на тебя злюсь, а на себя. Мне даже в голову не пришло спрашивать, чего вы сами хотите, я просто использую вас как инструменты и сорвалась на тебя за твоё решение быть более полезным мне и моей цели, на которую ты не то, что бы подписывался.
Вилламп замотал обеими башками:
— Хозяйка, это неправда. Мы с удовольствием путешествуем с вами. Мы не хотим уходить, — ледяной несмело улыбнулся, — Нам приятно ходить в приключение вместе с друзьями.
— Друзьями? – улыбнулась я.
Эттин энергично закивал:
— Конечно друзьями. Вы наш друг, хозяйка, — он протянул мне огромную лапу.
Я замешкалась, но сжала её
— И ты тоже мой друг. Обещаю, что впредь буду больше думать о том, чего вы сами хотите, а не о том, что нужно мне.
Получен титул «Дружбомаг»!
Ваши фамильяры считают вас не просто хозяином, а своим самым настоящим другом! Разблокированы уникальные таланты и варианты эволюции фамильяров.
Аву! (☆ω☆)
Аву!!!
Наше внимание привлекло громкое кваканье. Мы обернулись и увидели, как Токсик начал заглатывать огромное сердце гидры. Заглотил и затем снова довольно квакнул. Но вдруг раздулся, вытянулся в длину, становясь похож на геккона, и из его удлинившейся шеи вдруг прорезалась вторая голова. Потом третья.
Я моргнула. Вилламп моргнул. Токсик, осматривая себя сразу тремя парами глаз, моргал не переставая, а потом издал жалобное «Ква».
— Не стоило есть всякое говно с земли, что я могу сказать, — вздохнула я.
Глава 8
Когда мы втроём отправились обратно в кобольдов лагерь, который разграбляли Яген и Тиниэль, Токсик уже принял свою окончательную форму. Ну, гидрой он не стал, но некоторое сходство несомненно появилось – даже шкура земноводного обрела ящеричную чешуйчатость, а из затылков лягушачье-гекконовых голов выросли длинные шипы. Даже его кваканье теперь немного тянуло гортанные звуки, напоминая рычание. Что-то типа «Кррррва». Хм. Курва? Мне в голову тут же пришли ассоциации с невозможностью в космос, компетативными шутерами и криками в наушниках «жебем ти матер». Система же оповестила меня о самопроизвольной эволюции фамильяра в «черную кислотную жабогидру (уникальный подвид)». Ну, жабогидра так жабогидра.
Я прервала поток мыслей, как только мы добрались до центра разрушенного поселения. Как ни странно, хижины шамана и вождя (легко опознаваемые по размерам и общему качеству исполнения) уцелели. Направилась к последней, из которой раздавались приглушенные голоса, по дороге перешагивая через трупы. Откинув деревянную дверь в сторону, я пожала плечами перед Виллампом. Тот кивнул, понимая что не пролезет, и плюхнулся на землю.
— Мой господин, от этого груза больше проблем чем пользы, — убеждала демоница, — лучше мы его оставим, где нашли.
— Тиниэлечка права. Нетраханый ты дядька! – встряла Флокси, которую они взяли с собой на правах переносного фонаря.
Я прошла внутрь, спустилась по лестнице, выложенной плоскими камнями, и оказалась в большой (по меркам кобольдов) комнате с троном из рогов и зубов у дальнего края. Ближе к нему стояли мои спутники, вокруг которых вилась феечка. А предметом преткновения был небольшой, пятьдесят на тридцать на тридцать сантиметров, сундучок.
Яген хмурился:
— Почему мы должны оставлять это Жажеку? Он нас обманул.
— Он не сказал нам всей правды.
— Тоже самое.
— Нет не тоже самое, глупый дядька! Соврать – это сказать, что у тебя жопы нет, а не соврать – не сказать, что она есть! – снова влезла Флокси.
Яген с Тиниэль посмотрели на неё и прыснули со смеха. Флокси насупилась и замахала крыльями в два раза сильнее: